Атилла
Шрифт:
После смерти отца Сафура замкнулась. Судьба её была решена без её участия. Свадьба состоялась не скоро. Через сорок дней после похорон Бахрам получил титул бека. Лишь после этого он мог жениться на дочери хана. Стать ханом шахзада не мог, потому что не принадлежал к ханскому роду. По законам сарматов, ханом мог бы стать сын Сафуры, однако, к несчастью, детей у них не было. Сарматы удивлялись её бесплодию: такого среди них ещё не бывало. В конце концов все смирились и успокоились. Бахрам-бек оказался удачливым воином: из походов на аланов и готов он неизменно возвращался с хорошей добычей и воевал почти без потерь. Сарматские аксакалы вскоре и вовсе перестали думать о наследнике. Чтобы Сафура не скучала, Бахрам-бек привозил ей аланских и готских девочек.
Так прошло довольно много времени. Своих детей у Сафуры по-прежнему не было, зато она с удовольствием занималась с девочками. Бике обучала их, воспитывала и по-матерински заботилась о том, чтобы они вовремя выходили замуж. Однако в последнее время занятие это перестало её радовать. Душа её чего-то ждала, куда-то рвалась, томилась в одиночестве. Как муж Бахрам не дал ей ожидаемого счастья? Надежда всё же не покидала Сафуру-бике, она верила в чудо. Но чуда всё не было. Видя, как тоскует жена, Бахрам-бек решил сделать ей подарок. Отец, шахиншах, по просьбе сына прислал ему из Персии девушку, которая родила беку здорового крепкого мальчика. Мать ребёнка Шахрай, присланный беку отцом-шахиншахом жрец, который всюду ходит за ним по пятам, тут же куда-то отправил, а малыша, завёрнутого в китайские шелка, старуха принесла Сафуре-бике.
– Килен, мать ребёнка, негодница, сбежала куда-то, бросила дитя, – сказала она. – Возьми его себе, ничего страшного в том нет. Говорят же, не та мать, что родила, а та, что вырастила.
Сафура-бике, ничего не подозревая, потянулась к малышу. Глаза её наполнились слезами. В тот день она заранее была готова к тому, что в жизни её должно произойти что-то особенное: во сне ей в облике человека в белоснежных одеждах являлся сам Тангрэ. Он тоже протягивал ей младенца, завёрнутого в белый шёлк. Взяв ребёнка из рук Тангрэ, бике тотчас проснулась. «Неужели исполнится моё заветное желание?!» – взволнованно подумала она. Бике долго лежала с открытыми глазами, перебирая в уме подробности сна. Тангрэ почему-то походил на Даян-атакая. Он сказал: «Дитя будет тебе утешением, а счастье своё ты найдёшь с другим…»
И вот на руках у неё малыш. Какой милый карапуз! Она была рада. Теперь у неё всё будет хорошо, жизнь потечёт по-другому.
От Сафуры-бике тщательно скрывали, что ребёнок – сын её мужа. С Бахрам-беком они не обмолвились о младенце ни словом. Мальчика приносили бике время от времени. Играя с ним, она успокаивалась. Однако чем старше становился ребёнок, тем больше теряла она к нему интерес. Для мятущейся души молодой женщины этого оказалось мало. А когда узнала, что это сын Бахрам-бека, то и вовсе охладела к ребёнку. Правда, ей не хотелось, чтобы злая старуха заметила это.
Встреча с Мангук-ханом перевернула жизнь Сафуры-бике, озарила душу светом, наполнила счастьем, которого она не знала. Бике снова почувствовала себя юной девочкой. Она уже не страдала от одиночества, с ней вновь был её любимый Мангук. Глядя на сиявшую в небе луну, она погрузилась в дорогие её сердцу мечты и воспоминания. Говорят, темнота – время женских грёз. Вот и она перед сном целиком отдалась сладостным мечтам.
Сном она забылась только на рассвете, проспала рассвет, не видела, как зародился новый день. Пробудившись, твёрдо сказала себе, что выполнит обещание, данное Мангук-хану, и расстанется со своими воспитанницами. Дальнейшее пусть решает Тангрэ. Как он захочет, так и будет.
Выйдя из юрты, она вдруг увидела перед собой Мангук-хана. Удивительно, но видение было столь явным… Что же это было?.. Сафура однажды спросила Даян-атакая: «Любовь – что это такое?». Старик ответил не задумываясь: «Любовь – это мужчина, который мил твоему сердцу, и рождённый от него ребёнок». Давно это было, а слова Даян-атакая запомнились ей на всю жизнь.
Направляясь к Итили, Сафура-бике велела служанке разбудить воспитанниц и отправить их на берег умываться. С полотенцем через плечо она весело зашагала к реке. Её не покидало ощущение, будто Мангук-хан наблюдает за ней. Да, он всегда был рядом, наверное, оттого, что она снова любила этого человека, но теперь не так, как в юности. Её, взрослую, познавшую жизнь, неожиданно захватило сильное, по-настоящему глубокое чувство.
Девушки нагнали её по дороге к реке. Смеясь, наперебой пожелали доброго утра и побежали дальше с крутого берега вниз. С луга донеслось раскатистое ржание лошади. Сердце Сафуры-бике сжалось. Ей было больно расставаться со своими девочками, которых она любила как родных. Их было много, больше сотни. Она сама занималась ими. Сама растила. Девушки любили её и почитали как мать. Повзрослевших она выдавала замуж, но только за тех джигитов, кого они выбирали сами. А теперь всех их надо будет отдать унукам. Причём, когда Бахрама нет дома. Возможно, ему не понравится её решение, но он не посмеет упрекнуть её. Она выполнит волю своего отца, Сармат-хана.
– Девочки мои милые, звёздочки ясные, – обратилась она к «дочкам» после того, как те, умывшись, расселись вокруг неё на траве. – Сегодня я вас… Хочу сообщить вам радостную новость.
– Говори, говори, анакай, не томи нас! – закричали те все разом.
– Сегодня я всех вас выдам замуж за унукских молодцов. Всех до единой!
Девушки на мгновение замерли, настолько неожиданны были для них её слова. Но лишь на мгновение. Видя, что мать не шутит, они вдруг завопили:
– Ура, ура! Неужели это правда?! – кто-то бросился обнимать и целовать бике, а кто-то, закрыв лицо руками, заплакал.
– Так что сегодня у нас будет свадьба. Выдам всех, даже тебя, милая моя Сусылу, – сказала она, взяв свою любимицу за руку.
– Я не хочу замуж, – ответила та, до корней волос заливаясь краской.
– Вот чудачка, – закричали её подруги, – радоваться надо!
– Кто ещё не согласен со мной? – спросила Сафура-бике, – кто до самой старости желает валяться на мягких подушках?
– Я пошутила, анакай, – тихо проговорила Сусылу и уткнулась лицом в колени бике.
– Встань дитя, тебя я выдам за Биляу, сына славного унукского хана! Радуйся!
Девушки, взявшись за руки, стали кружиться в хороводе.
Сафура-бике остановила их.
– Ладно, – сказала она, – сейчас мы позавтракаем и отправимся на Кызлар-Тау (Гора невест). Женихи ваши придут туда же.
Видя, что бике взялась за дело решительно и не собирается шутить, некоторые девушки были напуганы. Сафура не обратила на это внимания. Девичьи слёзы – что роса на лугу. Сколько девушек выдала бике замуж и не помнила, чтобы кто-то из них не радовался. Слёзы невесты – лишь кокетство. Глаза самой Сафуры-бике тоже были полны слёз, но плакала она от радости. А радость принёс ей Мангук-хан. Сарматским девушкам издавна нравились молодые унуки, и они с радостью шли за них замуж. Только Сафуру-бике такое счастье обошло стороной. Судьба свела её с другим человеком. Впрочем, ещё не известно, что у неё впереди.