Битвы за корону. Прекрасная полячка
Шрифт:
— И он готов заплатить за меха настоящую цену? — осведомился я.
— Разумеется, — кивнул Лавицкий. — Мне известно, сколько платят за них подданные короля Иакова. По сути, они попросту обдирают Русь. Представители его католического величества короля Филиппа Третьего [59] готовы оценить их куда дороже, чем подданные Иакова. Скажем, от тридцати до пятидесяти песо за каждую соболью шкурку.
Я удержал себя в руках, хотя очень хотелось присвистнуть. Учитывая, что англичане в среднем платят за нее примерно рубль, максимум два-три, получалось, что… Хотя погоди-ка. А сколько стоит этот самый песо? Но иезуит, словно услышав мой мысленный вопрос, пояснил:
59
Филипп III (1578–1621) — король Испании и Португалии с 1598 г.
— Стоимость песо равна восьми реалам, или примерно половине золотого дуката. Думаю, остальное князь сочтет сам.
Я кивнул. Действительно сочту, несложно. Итак, три с половиной грамма пополам и множим на пятьдесят. Ого! Восемьдесят семь с половиной граммов золота за каждого соболька. В переводе на рубли почти тринадцать. А если по минимуму, на тридцать? Все равно больше семи с половиной рублей. А в том же Великом Новгороде англичане платят по рублю, от силы по два. Выходит, мне предлагают в шесть раз больше. Что-то мало верится. Хотя, учитывая их рудники в Америке, они, наверное, действительно купаются в золоте, а потому…
— Ну что ж, хорошо, — кивнул я. — Такую торговлю можно лишь приветствовать.
Иезуит собрался уже уходить, но спохватился:
— Чуть не забыл. — Он вновь улыбнулся. — Коль между нами возникло доверие, я хотел бы окончательно развеять подозрения князя насчет моего желания поспособствовать венчанию твоего ученика с Мариной Юрьевной. Мне ведь все равно придется отправляться в Испанию, дабы окончательно договориться с представителями короля Филиппа Третьего. Федор Борисович же действительно жених на загляденье, и я со своей стороны могу помочь в выборе достойной невесты для будущего государя всея Руси. Помнится, покойный царь Борис Федорович хотел подобрать своему сыну кого-то не из числа подданных, но из императорского дома Габсбургов. Если князь по-прежнему желает выполнить волю своего благодетеля, столь возвысившего его, я могу подготовить полный список всех наиболее заслуживающих внимания юных незамужних особ. А по пути в Испанию мне не составит труда заглянуть в Австрию и переговорить кое с кем…
«Ух ты! — восхитился я. — Самое то». От невесты, в которую ткнет пальцем матушка, Федор еще может отказаться, но не выполнить, можно сказать, предсмертную волю батюшки он навряд ли отважится. А подтвердить таковую найдется кому. Старший Годунов действительно искал невесту в царствующих домах Европы, и целая куча дьяков Посольского приказа, не говоря про Власьева, в курсе.
Да что дьяки, когда я сам, помнится, сидя в Думной келье вместе с Борисом Федоровичем, помогал ему разбираться с этими невестами. Правда, уровень был куда ниже, в основном дочери немецких герцогов, маркграфов, пфальцграфов и прочее, а здесь пожалуйста — Габсбурги. Круче некуда. Скорее всего, они — католички, как и Марина, но ведь без предварительного согласия на принятие православия ни одна кандидатура вообще не будет рассматриваться. Получается, нынешнее вероисповедание будущей невесты — пустяки. А уж я прослежу, чтоб ее окрестили как положено.
Но бурную радость выдавать не стоило, поэтому я на всякий случай пренебрежительно поморщился и лениво осведомился, найдется ли сейчас в их семействе хоть кто-то относительно приличного возраста — чтоб и в куклы не играла, но и перестарком не считалась, то есть от четырнадцати до двадцати лет.
Лавицкий твердо заметил, что таковые имеются, и не одна. К примеру, дочери сестры короля Филиппа III Каталины Микаэлы, герцогини Савойской. Старшей, Маргарите, семнадцать, а Изабелле — пятнадцать. Кроме того, в самой Австрии есть два чудесных варианта: девятнадцатилетняя Анна и семнадцатилетняя Мария Магдалина. Первая — дочка эрцгерцога тирольского Фердинанда, а тот в свою очередь — сын императора Священной Римской империи Максимилиана II. Вторая — младшая дочь эрцгерцога австрийского Карла II, а он — родной дядя нынешнего императора Рудольфа II. Надо сказать, все девицы эрцгерцога Карла славятся и красотой, и умом, и Мария отнюдь не исключение. Не зря король Речи Посполитой выбрал супругу именно из дочерей эрцгерцога и остался ею столь доволен, что после ее безвременной кончины пожелал жениться не на ком-нибудь, а на ее родной сестре Констанции. Да и нынешняя королева Испании и Португалии Маргарита тоже из этого семейства.
— Признаться, и мне очень хотелось, чтоб будущий государь Руси остановил свой выбор именно на ней, — простодушно сознался Лавицкий. — Тогда он окажется в родстве с королем Сигизмундом Третьим, а родичам вроде бы как воевать друг с другом негоже.
Я не торопился с ответом, да и нечего мне было сказать — решать-то моей будущей теще и самому Федору, а они пока даже не видели портретов невест. Но иезуит решил, будто я не согласен, и заторопился с пояснениями про Марию Магдалину. Дескать, брак с нею сулит огромные выгоды и для самого Годунова.
Скорее всего, нынешний император Рудольф не оставит после себя мужского потомства, ибо упорно не желает жениться, да и в летах, за пятьдесят. Следовательно, власть в империи перейдет к его брату Матвею. Собственно, уже перешла, поскольку на недавнем семейном совете в Вене решено передать ему бразды правления над всей Австрией, Венгрией и Моравией. Вне всяких сомнений, его утвердят и в Чехии, а после смерти Рудольфа изберут императором. Матвей же в свою очередь немногим младше брата и тоже до сих пор не женат. По всему получается, что и от него наследников не дождаться. Тогда императорский скипетр перейдет в руки их двоюродного брата: эрцгерцога Фердинанда, сына Карла II, ныне правящего в Штирии, Каринтии и Крайне. Ну а случись что с ним, у него еще два родных брата. Получается, Годунов в случае женитьбы на Марии Магдалине в перспективе непременно окажется зятем императора Священной Римской империи германской нации: либо Фердинанда, либо Максимилиана, либо Леопольда.
— Хорошо. На днях подумаю, посоветуюсь, — кивнул я и, подметив, что Лавицкий смущенно замялся, явно желая, но не решаясь что-то сказать, поинтересовался: — Что-то еще?
— Как мне кажется, князь совершит ошибку, привлекая к столь деликатному делу людей из Посольского приказа, — натужно выдавил иезуит. — Я имею в виду, на начальном этапе. Потом-то понятно, без них не обойтись, но предварительно… Поверь, они могут все испортить. Различие в верах — вопрос слишком деликатный, и далеко не всякий смотрит на него столь широко, как высокочтимый князь. Поэтому, как мне кажется, куда лучше, если со старшим братом Марии Магдалины эрцгерцогом Фердинандом станут разговаривать… — И он умолк, вопросительно уставившись на меня.
Понятно, куда гнет товарищ. В посредники набивается. Но почему он уверен, что у него самого выгорит? Суть-то остается прежней: выдать сестру за православного царя, и свою веру она должна сменить в обязательном порядке, до своего венчания. Об этом я и спросил.
Лавицкий ответил не сразу, словно прикидывал, о чем лучше до поры до времени умолчать. Но даже с учетом его умалчиваний я понял, что этот самый Фердинанд та еще штучка. При куче достоинств — добрый с приближенными и слугами, щедрый, умеющий легко сходится с людьми — он ревностный католик. Именно потому иезуит уверен — с братьями из ордена Исуса австрийский эрцгерцог станет разговаривать куда дружелюбнее. Естественно, в столь щекотливом, деликатном деле в любом случае нельзя поручиться за абсолютный успех, но тем не менее.
Я поморщился. Коль так, на кой ляд нам сдалась такая невеста. Но Лавицкий опередил меня. Мол, женщины из дома Габсбургов весьма хорошо воспитаны и прекрасно понимают свое предназначение. Дальше отведенных для них границ они никуда не суются и во всем покорны своему супругу, за что и ценятся мужьями.
— Хорошо, — кивнул я. — Но об этом мы с тобой поподробнее потолкуем завтра, ибо мне надо как следует подумать. Ну и посоветоваться, разумеется. Но если ты и получишь согласие, то, во-первых, участие твоего ордена будет абсолютно негласным, во-вторых, только на начальной стадии переговоров, а в-третьих, мне понадобятся портреты всех пяти потенциальных невест.