Блестящая будущность

Диккенс Чарльз

Я слышалъ также, какъ мыши скреблись за стной, точно и он были встревожены. Но черные тараканы не обращали никакого вниманія на всю эту суматоху и ползали около камина степенно и по-стариковски, точно они были глухи и слпы и не въ ладахъ другъ съ другомъ.

Эти ползающія созданія поглотили мое вниманіе, и я наблюдалъ за ними на нкоторомъ разстояніи, когда миссъ Гавишамъ положила мн на плечо руку. Въ другой рук она держала клюку, на которую опиралась, и походила на колдунью, хозяйку здшнихъ мстъ.

— Вотъ, — сказала она, указывая клюкой на длинный столъ, —

куда меня положатъ, когда я умру. Они вс придутъ и будутъ глядть на меня.

Съ смутнымъ опасеніемъ, какъ бы она теперь же не легла на столъ и не умерла, для боле полнаго сходства съ зловщей восковой фигурой, виднной мною на ярмарк, я вздрогнулъ и оглянулся.

— Какъ бы ты думалъ, что это такое? — спросила она меня, снова указывая клюкой: — вотъ это, гд паутина?

— Не могу догадаться, ма'амъ.

— Это большой пирогъ… Свадебный пирогъ. Мой свадебный пирогъ!

Она оглядла комнату п, судорожно опираясь на мое плечо, проговорила:

— Скорй, скорй, скорй! Веди меня!

Я заключилъ изъ этого, что работа моя заключается въ томъ, чтобы водить миссъ Гавишамъ по комнат.

Немного спустя, она сказала: «Позови Эстеллу!» и я вышелъ на площадку лстницы и сталъ выкликать это имя, какъ и въ прошлый разъ. Когда свча показалась, я вернулся къ миссъ Гавишамъ, и мы опять пошли вокругъ комнаты.

Если бы одна только Эстелла была свидтельницей нашей прогулки, я былъ бы уже достаточно смущенъ, но такъ какъ она привела съ собой трехъ лэди и джентльмена, которыхъ я видлъ внизу, я не зналъ, куда дваться. Изъ вжливости я было остановился, но миссъ Гавишамъ ущипнула мое плечо, и мы завертлись по комнат, при чемъ мн казалось, что они меня считаютъ виновникомъ этой прогулки.

— Милая миссъ Гавишамъ, — сказала миссъ Сара Покетъ, — какой у васъ здоровый видъ!

— Неправда, — отвчала миссъ Гавишамъ. — Я желта и худа, какъ щенка.

Камилла просіяла, когда Сара получила такой щелчокъ, и пробормотала жалобно, созерцая миссъ Гавишамъ:

— Бдная милочка! разумется, гд ужъ тутъ быть здоровой! Вотъ что выдумали!

— А вы какъ поживаете? — сказала миссъ Гавишамъ Камилл.

Такъ какъ мы были около Камиллы въ зту минуту, то я счелъ вжливымъ остановиться, но миссъ Гавишамъ этого не пожелала. Мы прошли мимо, и я почувствовалъ, что сталъ ненавистенъ Камилл.

— Благодарю васъ, миссъ Гавишамъ, — отвчала она:- я такъ здорова, какъ только можно при существующихъ обстоятельствахъ.

— Что же такое съ вами? — спросила миссъ Гавишамъ, крайне рзко.

— Ничего особеннаго, — отвчала Камилла. — Я не желаю щеголять чувствами, но я много думаю о васъ по ночамъ, и это мн не совсмъ здорово.

— Ну, такъ не думайте обо мн,- отрзала миссъ Гавишамъ.

— Легко сказать! — замтила Камилла, любезно подавляя рыданіе, между тмъ какъ верхняя губа ея задрожала, а слезы потекли по щекамъ. Раймондъ свидтель, сколько лкарствъ я должна принимать ночью. Раймондъ свидтель, какія нервныя боли у меня бываютъ въ ногахъ. Но боли для меня не новость, когда я съ тревогой думаю о тхъ, кого люблю. Если бы я могла быть не такой любящей и чувствительной,

у меня было бы лучшее пищевареніе и желзныя нервы. Я бы этого желала, увряю васъ. Не думать о васъ по ночамъ-это невозможно!

И тутъ полились слезы.

Я понялъ, что Раймондъ, о которомъ упоминали, — это здсь присутствующій джентльменъ, и счелъ его за м-ра Камилла. Онъ пришелъ на выручку какъ разъ въ эту минуту и сказалъ въ вид утшенія и похвалы:

— Камилла, душа моя, всмъ извстно, что ваши семейныя чувства мало-по-малу изсушили васъ до такой степени, что одна нога стала у васъ короче другой.

— Я не знала, — замтила степенная лэди, чей голосъ я слышалъ только разъ, — что думать о комъ-нибудь значитъ оказать этимъ услугу.

Миссъ Сара Покетъ, которую я теперь разглядлъ, маленькая, сухенькая, смуглолицая старушка съ личикомъ, точно изъ орховой скорлупы, и большимъ ртомъ, точно у кошки, только безъ усовъ, поддержала заявленіе, словами:

— Еще бы, вы правы, душа моя!

— Думать-то легко, — сказала степенная лэди.

— Чего легче, — согласилась миссъ Сара Покетъ.

— О, да, да, — закричала Камилла, бушующія чувства которой бросились, повидимому, изъ ея ногъ въ грудь. — Все это врно! Я знаю, что глупо быть такой любящей, но ничего не могу съ собою подлать. Конечно, мое здоровье поправилось бы, если бы я была другая, но я все же не желаю перемнить свой характеръ. Онъ причиняетъ мн много страданій; но мн утшительно знать, что у меня такой характеръ, когда я просыпаюсь ночью.

Послдовалъ новый взрывъ чувствъ.

Миссъ Гавишамъ и я все это время не переставали кружить по комнат, то задвая подолы постительницъ, то удаляясь на противоположный конецъ мрачной комнаты.

— И потомъ хоть бы взять Матью! — продолжала Камилла. — Никакого участія въ моихъ естественныхъ привязанностяхъ, никогда не придетъ справиться о здоровьи миссъ Гавишамъ!

При имени Матью миссъ Гавишамъ остановила меня и сама остановилась и такъ взглянула на говорившую, что та съежилась.

— Матью придетъ провдать меня, — сказала миссъ Гавишамъ, — когда я буду лежать на этомъ стол. Вотъ гд онъ будетъ стоять, — и она ударяла клюкой по столу, — у моего изголовья! А ваше мсто вотъ тутъ! а вашего мужа — тутъ! А Сара Покетъ тамъ! И Джоржіана тамъ! Ну, теперь вы знаете, гд найти мста, когда начнете пировать на моихъ похоронахъ. А пока ступайте домой!

Посл каждаго имени она стукала палкой по столу и теперь сказала:

— Веди меня! веди меня! — и мы опять закружили по. комнат.

Пока Эстелла свтила имъ, провожая ихъ по лстниц, миссъ Гавишамъ ходила по комнат, опираясь на мое плечо, но все тише и тише. Наконецъ она остановилась около камина, нсколько секундъ глядла въ огонь, бормоча что-то про себя, и наконецъ проговорила:

— Сегодня день моего рожденія, Пипъ.

Я хотлъ пожелать ей еще много лтъ здравствовать, но она приподняла клюку:

— Я не терплю, чтобы о немъ говорили. Я не терплю, чтобыт, которые только что ушли отсюда, о немъ говорили. Они приходятъ сюда въ этотъ день, но не смютъ упоминать о немъ.