Блестящая будущность

Диккенс Чарльз

ГЛАВА XXIV

Случилось такъ, какъ мн предсказывалъ Уэммикъ, и мн скоро пришлось сравнивать помщеніе моего опекуна съ помщеніемъ его кассира и писца. Опекунъ былъ въ своей комнат и мылъ руки душистымъ мыломъ, когда я прошелъ въ контору; онъ позвалъ меня къ себ и пригласилъ меня и моихъ пріятелей въ гости, какъ предупредилъ меня Уэммикъ.

— Приходите завтра и запросто.

Я спросилъ его, куда мы должны явиться (потому что я понятія не имлъ о томъ, гд онъ живетъ), и я полагаю, что врный своей привычк — никогда не давать точнаго отвта, онъ сказалъ:

— Приходите сюда, и я возьму васъ съ собой.

Пользуюсь этимъ случаемъ,

чтобы замтить, что онъ умывался посл своихъ занятій, точно цлый день дергалъ зубы. У него былъ необыкновенный умывальникъ, отъ котораго пахло душистымъ мыломъ, точно изъ лавки, гд продаются духи. На слдующій день онъ привелъ насъ къ себ въ домъ довольно внушительныхъ размровъ, но съ облзлой краской и грязными окнами. Онъ взялъ ключъ, отперъ дверь, и мы вс вошли въ каменныя сни, пустыя, мрачныя, необитаемыя. Оттуда мы поднялись по лстниц, выкрашенной въ темную краску, и вошли въ комнату, которая была тоже очень мрачная; здсь былъ накрытъ столъ; рядомъ была его уборная и спальня. Онъ сказалъ намъ, что нанимаетъ весь домъ, но рдко пользуется другими комнатами, кром тхъ, которыя мы видимъ. Столъ былъ хорошо накрытъ, — безъ серебряныхъ приборовъ, разумется, — и возл его кресла стояли разныя бутылки и графины и четыре блюда плодовъ. Я замтилъ, что онъ все держалъ у себя подъ руками и самъ накладывалъ всмъ кушанья. Въ комнат стоялъ книжный шкапъ, и я, прочитавъ на корешкахъ заглавія книгъ, увидлъ, что то были судебныя книги, біографіи преступниковъ, процессы, парламентскіе акты и тому подобное. Мебель вся была такая же массивная и дорогая, какъ и его цпочка отъ часовъ.

Такъ какъ онъ до сихъ поръ почти не видлъ моихъ троихъ пріятелей, то, позвонивъ въ колокольчикъ, сталъ у камина и принялся ихъ разглядывать. Къ моему удивленію, ему больше всего понравился Друмль.

— Пипъ, — сказалъ онъ, положивъ на плечо свою большую руку и отводя меня къ окну. — Кто этотъ наукъ?

— Паукъ? — переспросилъ я.

— Угреватый, мясистый, угрюмый малый.

— Это Бентли Друмль, — отвчалъ я, — а другой, съ небритымъ лицомъ — это Стартопъ.

Не обращая ни малйшаго вниманія на другого, съ нжнымъ лицомъ, онъ отвчалъ:

— Этого господина зовутъ Бентли Друыль, говоришь ты? мн нравится его наружность.

Онъ тотчасъ же заговорилъ съ Друмлемъ, ни мало не смущаясь его краткими, грубыми отвтами; невидимому, онъ ршилъ узнать то, что ему нужно. Я глядлъ на нихъ, когда появилась прислуга и поставила первое блюдо на столъ.

Прислугой его была женщина на видъ лтъ сорока, но, можетъ быть, я счелъ ее старше ея лтъ, какъ это всегда длаютъ молодые люди. Высокаго роста, съ гибкой, проворной фигурой, чрезвычайно блдная, съ большими, выцвтшими голубыми глазами и густыми, растрепанными волосами. Не могу сказать, болзнь ли сердца была причиной, что ея губы были раскрыты, точно она задыхалась, но въ лиц ея было странное выраженіе растерянности и волненія.

Вынужденный обратить особенное вниманіе на прислугу, какъ совтовалъ мн Уэммикъ, я замтилъ, что, когда она находилась въ комнат, то не сводила глазъ съ моего опекуна, и когда ставила блюдо на столъ, то не сразу уходила, точно боялась, что онъ позоветъ ее назадъ. Онъ также не спускалъ съ нея глазъ.

Обдъ шелъ весело, и хотя опекунъ мой мало говорилъ, но я отлично зналъ, что онъ замчаетъ вс наши слабости.

Странно, что при немъ каждому хотлось быть дурнымъ; я сталъ хвалиться ожидающей меня блестящей будущностью и гордо смотрлъ на своего товарища Герберта. То же самое было и съ другими. Хуже всхъ былъ Друмль: развитіе въ немъ наклонности къ человконенавистничеству, скаредности и подозрительности обнаружено было, прежде

чмъ сняли рыбу со стола. Какими-то невидимыми путями, опекунъ мой вывелъ на свтъ Божій таившуюся въ немъ свирпость нрава, и онъ, засучивъ рукава, сталъ показывать, какія сильныя и мускулистыя у него руки, и мы вс принялись засучивать рукава и нелпо щеголять своими мускулами.

Въ это время прислуга убирала со стола; опекунъ мой, казалось, не обращалъ на нее вниманія и кусалъ ногти. Вдругъ онъ захватилъ руку прислуги своей большой рукой, точно щипцами. Онъ сдлалъ это такъ неожиданно и ловко, что мы вс перестали хвастать своими мускулами.

— Вы все толкуете о сил,- сказалъ м-ръ Джагерсъ, — вотъ я и покажу вамъ сильную руку. Молли, покажите имъ вашу руку.

Захваченная рука лежала на стол, но другую Молли поспшно заложила за спину.

— Сэръ, — проговорила она тихимъ голосомъ, не сводя съ него умоляющаго взгляда, — не надо!

— Я покажу вамъ руку, — продолжалъ м-ръ Джагерсъ съ неумолимой ршимостью. — Молли, покажите имъ вашу руку.

— Сэръ, — снова прошептала она, — умоляю васъ!

— Молли, — сказалъ м-ръ Джагерсъ, не глядя на нее, но упорно устремивъ глаза въ противоположный конецъ комнаты, — покажите об ваши руки. Ну, скоре!

Онъ снялъ свою руку съ ея руки, и она положила другую рядомъ съ нею на столъ. Эта другая рука была очень обезображена — вся покрыта рубцами. Положивъ руки на столъ, она отвела глаза отъ м-ра Джагерса и обвела взглядомъ всхъ насъ поочередно.

— Вотъ гд сила, — говорилъ м-ръ Джагерсъ, холодно проводя указательнымъ пальцемъ по сухожиліямъ. — Мало мужчинъ, у которыхъ были бы такія сильныя руки. Удивительно, право, какія это сильныя руки. Я имлъ случай наблюдать много рукъ; но никогда не видалъ боле сильныхъ, ни у мужчины, ни у женщины.

Пока онъ произносилъ эти слова непринужденнымъ, дловымъ тономъ, она поочередно обводила насъ глазами. Когда онъ замолчалъ, она сейчасъ же уставилась на него.

— Хорошо, Молли, — сказалъ м-ръ Джагерсъ, слегка кивнувъ головой, — вами полюбовались, и вы можете итти.

Она сняла руки со стола и вышла изъ комнаты, а м-ръ Джагерсъ, взявъ бутылку, налилъ себ стаканъ и сталъ передавать вино всмъ намъ поочередно.

— Въ половин десятаго, джентльмены, — сказалъ онъ, — мы должны разстаться. Постарайтесь пока какъ можно веселе провести время. Я радъ васъ всхъ видть. М-ръ Друмль, пью за ваше здоровье!

Если онъ хотлъ подзадорить Друмля и заставить его еще больше развернуться, то онъ вполн усплъ въ этомъ. Грубо торжествуя, Друмль все оскорбительне и оскорбительне выражалъ свое угрюмое презрніе къ намъ, пока не сталъ прямо невыносимъ. М-ръ Джагерсъ съ удовольствіемъ смотрлъ на его продлки. Онъ ршительно служилъ приправой къ вину м-ра Джагерса.

Какъ глупые мальчишки, мы выпили слишкомъ много вина, и я знаю, что мы болтали безъ удержу. Особенно раздражили насъ грубыя насмшки Друмля надъ нашимъ мотовствомъ, и между нами началась шумная перебранка.

— Джентльмены, — провозгласилъ м-ръ Джагерсъ, ршительно ставя на столъ стаканъ и вынимая золотые часы на толстой цпочк. — Съ величайшимъ сожалніемъ извщаю васъ, что уже половина десятаго.

При этомъ намек мы встали, чтобы итти домой. Прежде чмъ мы дошли до наружныхъ дверей, Стартопъ уже звалъ Друмля «старина», какъ будто бы ничего не случилось. Но старина оставался къ этому не только глухъ, но даже не захотлъ итти съ нимъ по одной сторон улицы, такъ что Гербертъ и я, остававшіеся въ город, видли, какъ они пошли по улиц разными сторонами: Стартопъ впереди, а Друмль волочился позади, какъ онъ это обыкновенно длалъ, когда мы катались въ лодк.