Больница неизлечимо помешанных

Гарцони Томазо

[7] Целий рассказывает отменную историю Тиманфа Клеонейского, борца по роду занятий, который — отчасти по старости, отчасти по отвычке — не имея силы натянуть лук, с которым в юности без труда управлялся, был так раздосадован, что в отчаянии убил себя ножом. [362]

[8] Божественный Ариосто придает прекраснейшей Брадаманте дух такого помешательства, тотчас изгнанный из ее разума другим духом, в строфе, начинающейся:

Так молвив, смерть намеренная встретить, Спрыгнула с ложа, яростью горя, Чтоб в левый бок мечом себе уметать [363]

362

Text. Off. IV. De homine: De furiosis ac maniacis (Textor 1566, 508); Cael. Lect. IX. 37 (Caelius 1517, 452); Paus. VI. 8. 4.

363

Ariosto. Or. Fur. XXXII. 44.

и так далее.

[9] В наше время подлинно смехотворно отчаянное безумие Чекко из

Брисселли [364] , о котором рассказывают, что он, страдая сальной чесоткой в середине лета, вследствие этого терпел несравненную досаду от роя мошкары, как это часто приключается, и такую они доставляли ему тяготу, что, не в силах отогнать их ни от носа, ни от лба, ни от рук, ни от затылка, полностью покрытого коростой, он, словно отчаявшись, бросился в ушат с медом, примолвив: «Теперь-?? вы тут увязнете и не выберетесь!», и, через некоторое время выбравшись из ушата, увидел, что эти надоеды плавают там, к великому его удовольствию. [10] Но вот что из этого вышло: на медвяный запах явилась докучливая стая ос и пчел; донимаемый их гулом и жалом, от нового натиска он впал в такое неистовство, что, облекшись с головы до ног в воинские доспехи, с опущенным забралом уселся на солнце, говоря: «Теперь бормочите, сколько угодно, ибо несмотря на всех мух, пчел и ос, сколько их ни есть в мире, я буду развлекаться моей коростой без вас!» [11] Но когда собралось вокруг него несметное полчище этих тварей, привлеченных одним лишь запахом, он, наконец не стерпев находиться в такой осаде, пришел в отчаяние и бросился в котел кипящего щелока со словами: «Теперь идите сюда с вашими укусами, коли вам такая охота до меду, как вы изображаете!» [365]

364

Место не идентифицируется.

365

Сюжет напоминает басню Эзопа «Лысый человек и муха», с моралью «Ты только навредишь себе, если будешь обращать внимание на ничтожных врагов».

[12] Эти люди, о которых мы сказали, суть отчаявшиеся безумцы, чья эмблема в Больнице — образ богини Венилии [366] . [13] К ней-то, как их поборнице, мы обратимся с подобающими мольбами от их имени.

Молитва к богине Венилии

за отчаявшихся безумцев

[1] О наполняющая души незыблемой надеждой, безутешные умы утешающая мудрыми помышлениями, утомленный дух укрепляющая чистою радостью и потому усердно призываемая всеми опечаленными! Взирая на глубокие тяготы и жесточайшие скорби этих безумцев, позволь твоему сострадательному сердцу тронуться столь великой жалостью, чтобы ты прославилась как богиня Венилия, матерь отчаявшихся, а эти люди были твоею милостью возвращены к жизни, словно из мертвых воскреснув, ибо, когда они увидят, что возвращается к ним растерянный дух, потерянная кровь, угасший цвет, сладостною обязанностью будут приневолены повесить в твоем храме петлю палача с разорванным узлом, как верное знаменье, что твоей благосклонностью они избегли смерти и из отчаянного состояния выведены к твердому упованию на будущую жизнь.

366

Отсутствует у Джиральди, упоминается у Текстора, Text. Off. 1. De deis eorumque cultu: De multitudine deorum (Textor 1566, 16); Гарцони, видимо, выбирает ее по связи с лат. venia, «милость, прощение».

Рассуждение XX

О безумцах чудаковатых, странных, повредившихся умом или конченых сумасшедших [367]

[1] Есть в мире такие причудливые характеры, которые никак не склонить ни к чему справедливому, достойному или истинному и которые в своих действиях не знают ни правила, ни порядка, ни меры: мозг их, со всех сторон искалеченный, не признает обязанностей, не соглашается со справедливостью, не сообразуется с тем, чего требует рассудок, но во всем и везде — вне верной колеи и вдали от истинной стези: людей такого нрава называют обыкновенно чудаковатыми, странными, повредившимися умом или кончеными сумасшедшими.

367

На схожую тему — Teatro, disc. LUI (Garzoni 1993, 234—236).

[2] Такого нрава был Персей, побежденный Павлом Эмилием, ибо когда двое его доверенных слуг желали дружелюбно его утешить после поражения, он от этого впал в такое неистовство, что, словно зверь, вопреки всем резонам в мире приказал, чтобы они были немедленно казнены в его присутствии. [368]

[3] О философе Еврилохе, что был слушателем Пиррона Элидского, Афиней рассказывает, что он подлинно был конченым безумцем, так как по ничтожной причине приходил иной раз в такую ярость, что до самой базарной площади гнался за своим убегающим поваром, пустившись вслед ему с вертелом, на котором еще было горячее, дымящееся жаркое. [369]

368

Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De ira et odio (Textor 1566, 1167); ср.: Plut. Aem. 23. 3. Все следующие примеры взяты из этого раздела Текстора.

369

Textor 1566, 1166—1167. Текстор не ссылается на Афинея, у которого этой истории нет; см.: Diog. Laert. IX. 68. Анекдот пересказан также в: Teatro, disc. XIV (Garzoni 1993, 96).

[4] Император Коммод, как многие пишут, был столь великого безрассудства, что, нашед однажды ванну, в которой намерен был мыться, слишком горячей, в крайней ярости велел бросить банщика в пылающую печь, дабы, пока он наслаждается теплом, тот, напротив, ощутил зной, в который ввергло его ожесточенное помешательство. [370]

[5] О Махмете Оттомане пишет Сансовино, что, когда ему на прогулке по саду случилось увидеть, что два прекрасных арбуза сорваны, он обвинил двух милых юношей самой изящной внешности, коих к тому же употреблял для своего распутства, и, хотя они отрицали, что это их рук дело, тотчас жесточайшим образом убил обоих. [371]

370

Textor 1566, 1168; SHA. Comm. 1. 9.

371

Textor 1566, 1169 (ссылки на Сансовино у него нет). Франческо Сансовино (1521—1586), венецианский писатель, историк, автор истории турок (Historia universale dell'origine et imperio de' Turchi, 1568). Махмета Оттомана отождествляют с Мехмедом II.

[6] Софист Филагр, слушатель Лоллиана, был столь причудливого и странного духа, что, если иной раз его ученики по чистой необходимости засыпали в классе, он, не извиняя их нуждой, бил кулаками по лицу и башмаками в живот, без всякого сочувствия к естеству. [372]

[7] Из того, что пишет Бьондо, ясно, что Ведий Поллион был безнадежно помешанным во всем и всюду, ибо когда те, кто прислуживал ему за столом, случайно разбили какой-то сосуд, притом ничтожнейший, он тотчас, словно обезумев от гнева, велел убить их и скормить муренам, коих держал в своем садке, замечательном по огромности [373] .

372

Textor 1566, 1166; Cael. Lect. XL 41 (Caelius 1517, 583); Philostr. VS. II. 8. 578. Любопытно отметить, как агрессивность Филагра вырастает от пересказа к пересказу: в первоисточнике он «однажды, говорят, дал задремавшему ученику оплеуху» (Филострат 2017, 280), у Целия «он, рассказывают, иной раз (quandoque) спящего слушателя ударял кулаком в челюсть», у Текстора «он, говорят, иной раз спящего слушателя ударял кулаком в челюсть и давал оплеуху».

373

Textor 1566, 1168 (без ссылки на Бьондо); Sen. Ira. III. 40; Dio Cass. LIV. 23.

[8] Херефонт афинянин, малоизвестный философ, отличался столь великим безумием этого рода, что о законченном безумце у Павла Мануция явилась пословица: Следуя за Палладой, с Херефонтом не управишься. [374]

[9] У Корио обнаруживается неподражаемый пример причудливого помешательства — Бернабо Висконти, [375] велевший убить бедного пекаря потому только, что, проходя подле замка, где жил Бернабо, тот по ночам иной раз его будил, выкрикивая о своем хлебе. [10] Другая история, хорошо известная свету, — о его поступке с двумя послами Его Святейшества: он приказал им съесть письмо, с коим они к нему явились, только для того, чтобы выказать презрение понтифику, с которым он был тогда в открытой вражде из-за государственных дел. [11] Не отдает пореем [376] и рассказ о том, что он сделал с приходским священником (хотя тот по корыстолюбию своему заслуживал сурового наказания): как он не желал хоронить мужа одной бедной женщины бесплатно, Бернабо заставил его сойти вместе с покойником в могилу, чтобы поплатиться за несправедливость, учиненную им прилюдно.

374

Textor 1566, 1166; пословица в таком виде приводится у Текстора со ссылкой на «Адагии», но в них не встречается; ср.: «Ничем не отличаешься от Херефонта» (Adagia 1575, 702).

375

Анекдоты о Бернабо Висконти, миланском правителе (1323—1385), не обнаруживаются у Корио; об их традиции см. в комментариях П. Керки и С. Барелли (Garzoni 1993, 323; 2004, 118—119).

376

Аналогичные выражения: I. 16 и 18.

[12] Таковы безумцы конченые, или чудаковатые и странные, как мы показали; пред их палатой в Больнице выставлено изображение Вулкана, [377] хромого и колченогого, как сами они — колчемозгие, а посему мы подобающим образом препоручаем их богу, с ними схожему, в следующей молитве.

Молитва к богу Вулкану

за безумцев чудаковатых, странных, повредившихся умом, или конченых сумасшедших

377

Источник атрибутов и эпитетов Вулкана: Gir. De deis. XIII (Giraldi 1548, 567—571).

[1] Молим тебя, о великий кузнец небесный, служитель этнейского пламени, нареченный Мулькибером, поскольку ты размягчаешь железо, Вулканом, поскольку ты даешь твоим огням быстро взлетать ввысь, Киллоподием, поскольку ты, упав с небес, по несчастью остался хром, Лемнием, поскольку, сброшенный матерью с небес, ты упал на Лемносе, где был вскормлен Евримоной и Фетидой [378] или же обезьянами (тебе лучше знать), чтобы ради сострадания, выказанного при твоем злосчастье, ты сострадательно помог этим твоим братьям, хромым не на ноги, а, как видишь, на голову; и как ты закаляешь Юпитеровы дроты, как снизал сеть, чтобы поймать Венеру и Марса, как изготовил ожерелье Гермионы, [379] как создал венец Ариадны, как выковал колесницу Солнца, как твоими руками в кузнице Киклопов было создано оружие Ахилла и Энея, как создал ты шлем Мамбрина, Дуриндану Роланда, Фусберту Ринальда, волшебное оружье Мандрикарда, доспех Аргалия, [380] так закали и мозги этих людей, чтобы они, торжествуя, могли повесить в твоей мастерской огромную мозговую колбасу по-ломбардски, [381] во знаменье, что мозг их отлажен и благодаря тебе обрел подобающую закалку.

378

Миф о том, как Гефеста приняли Евринома (у Гарцони — Eurimone) и Фетида, не обнаруживается у Джиральди; см.: Нот. II. XVIII. 398.

379

Ожерелье Гармонии, как справедливо замечает Керки (Garzoni 1993, 324).

380

Шлем сарацина Мамбрина, трофей Ринальда (Boiardo. Or. Inn. I. IV. 82; XIII. 18; XXVII. 6; Ariosto. Or. Fur. I. 28; XVIII. 151; XXXVIII. 79), памятен всем по «Дон Кихоту». Дуриндана — меч Роланда (Or. Inn. I. I. 5; IL 23; III. 76; Or. Fur. XII. 79; XXVII. 54 etc.), его название известней во французском варианте «Дюрандаль». Фусберта — меч Ринальда (Or. Inn. I. IV. 42, 48; V. 3, 41; Or. Fur. II. 10; XVI. 49). Мандрикард носил доспех Гектора Троянского (Or. Fur. XIV. 31; XXVI. 100). О волшебных доспехах Аргалия: Or. Fur. I. 25—29; VIII. 42.

381

Cervellata, типичная для Милана колбаса, здесь появляется по своей связи с мозгом (cervello).