Больница неизлечимо помешанных
Шрифт:
[4] В новейшие времена великим безумцем из кипучих все окрестили одного ученого бахвала: [251] такой это был бельфегор, [252] что от блошиного укуса был готов истребить всю вселенную, и когда он забирался в свою блажь и безумную повозку, [253] то не боялся всей артиллерии герцога Феррарского, [254] затем что злоба и неприязнь отнимали у него предвиденье опасности и насмешек, грозящих его неистовству. Что до нашей темы, о нем рассказывают, как однажды, когда кто-то назвал его «скрипичной головой», он, донельзя распаленный этими словами, отвесил тому человеку такой удар кулаком, что, угодив по колонне, сломал себе руку и плечо; видя, сколь самому себе навредил, осерчал сильней прежнего и бросил кусок мрамора, метя в лоб, но мрамор, ударив в стену и отскочив назад, ударил бросавшего в живот; вмиг возгоревшись сугубым неистовством, он попытался боднуть обидчика головой в брюхо, а как тот отступил с дороги, врезался в стену головой и здорово ее расшиб; наконец, не имея другого способа утолить злобу, беззастенчиво рыгнул в обидчика из самой глубины, примолвив: «Вот тебе, коли я не могу отомстить иначе!»
251
В оригинале quamquam, ср.: I. 37.
252
Это
253
Гарцони обыгрывает термин carro matto (повозка без бортов для транспортировки тяжелых грузов, особенно артиллерии); «забраться в безумную повозку» значит «безумствовать».
254
Герцог Феррары Альфонсо I (ум. 1534) располагал самой мощной артиллерией в Италии в начале XVI в.
[5] Великим безумцем злобствующим и кипучим был Кристофоро из Криспино, [255] который, когда однажды кто-то сказал ему (а он был крайне безобразен): «Воистину, вы прекрасный юноша», он, не стерпев этой иронии, швырнул тому куском сыра в живот, а поскольку тот подобрал сыр и понес его прочь, чтобы съесть, бросил вслед ему и нож, который имел при себе, а тот подхватил и нож, чтобы нарезать им сыр, а так как это было подле лавки пекаря, безумец пустил в него хлебом, а тот подхватил и его, чтобы съесть с сыром; наконец тот думал кинуть в него кувшином без вина, подвернувшимся ему под руку, но обидчик молвил: «Братец, будь добр, налей в него вина, а потом уж бросай», безумец же пришел от этих слов в такую ярость, что побежал к соседнему фонтану, намеренный швырнуть в него кувшином, полным воды: но обидчик, смеясь и убегая, словно коварный парфянин, [256] сказал: «Приятель, я возьму нож, хлеб и сыр, а тебе пусть останется кувшин и вода, чтоб у нас было поровну»; и так избег последнего удара злобствующего безумца, который напоследок уразумел, что остался с величайшим позором от своей полоумной затеи.
255
Место не идентифицируется.
256
Парфяне были искусны стрелять в преследующего их врага, отсюда фраза, что парфянин всего сильней сражается, когда притворяется убегающим; см.: Adagia 1575, 90.
[6] Для злобствующего помешательства не найти примера знаменитей того, что являет божественный Ариосто в злобной и преступной Габрине, особенно в том стансе, что начинается так:
«Послушай, — говорит она, — гордец, Насмешливым меня язвящий оком, Ты ласки мне явил бы образец, Когда б о той, кем погружен в глубоком Унынье, знал, что я!.. Но тут конец Речам моим, хоть мучь меня жестоко». [257]257
Or. Fur. XX. 138.
[7] Ибо проклятая старуха, со всяческим неистовством и злобностью, искала выместить свой гнев на несчастном Зербино, не выказывая его злоключениям ни искорки жалости, как нечестивая и дьявольская ведьма, какой она воистину была.
[8] Такие люди по заслугам названы безумцами злобствующими или кипучими, а в Больнице отведена им палата, над которой вывешена эмблемою богиня Немесида: [258] к ней мы прибегаем за помощью в столь великой нужде, поскольку эта богиня обыкновенно печется о таком роде безумцев.
258
Gir. De deis. XVI (Giraldi 1548, 639—645).
Молитва к богине Немесиде
за помешанных злобствующих и кипучих
[1] Со всем рвением, какое возможно, со всей пылкостью, какая доступна, к тебе, богиня, нареченная у древних Рамнусией, затем что в Рамнунте, городе Азии, [259] зрится твое изваяние, созданное рукой Фидия, [260] — к тебе прибегая, просим твоей величайшей помощи и благосклонности, ибо для этих злобствующих безумцев не ведаем лучшего лекарства, чем помощь той богини, которая, карая и бичуя беззаконных и преступных, заслуженно почитается целительницею язв этих безумцев. [2] Посему, если мы обретем ту помощь, на которую подобает уповать от столь справедливой богини, будь уверена, что, благодарные твоей приязни, мы принесем в храм Адраста, тебе посвященный, корзину чеснока и зеленого лука и все вместе восхвалим имя Адрастеи, изрыгая язвительные запахи, недвусмысленные свидетельства здоровья, дарованного тем, ради коих мы возносим нынешнюю мольбу; исцели же их, и мир с тобою.
259
Очередное искажение корректных сведений, доставляемых источником: Рамнунт — город и дем в Аттике (Giraldi 1548, 639—640).
260
Giraldi 1548, 639. О рамнунтском изваянии Немесиды и его создателе: Mela. Chor. II. 46; Str. IX. 1. 16; Paus. I. 33. 2—8.
Рассуждение XIV
О помешанных смехотворных
[1] Есть некие помешанные, которые день напролет творят веши столь странные, невиданные и непривычные, что отчасти из-за новизны, отчасти же из-за безудержности дают повод смеяться всякому, кто их видит или слышит. [2] Вследствие этого все называют их помешанными смехотворными — имя, сообразное их каждодневным делам и поступкам.
[3] Историк Юстин [261] среди смехотворных безумств Сарданапала, царя ассирийцев, упоминает такое: наслаждаясь сверх меры женскими уборами, он иногда облекался в женское платье и, смешавшись с девушками, держал прялку и веретено, как они, и занимался всем, чем обыкновенно занимаются женщины. [4] Помешательство Гомера [262] тоже среди смехотворных безумств, ибо он, сказывают, вознамерился жалким образом кончить свою жизнь в петле лишь оттого, что не умел разрешить загадку, которую ему случайно задали какие-то моряки или лодочники. [5] Еще одно — отменное безумство поэта Филемона, [263] который, как рассказывает Валерий Максим, при виде осла, подъедавшего фиги со стола, начал так безудержно хохотать, что лопнул от смеха. [6] Похожий пример — Маргутте у Луиджи Пульчи, [264] который лопнул от смеха, глядя, как обезьяна натягивает его башмаки.
261
Text. Off. IV, VII (Textor 1566, 420, 578—579, 1179, 1282); Adagia 1576, 954 («Сарданапал»). См.: Just. Epit. I. 3.
262
Cp.: Text. Off. VI. De artibus et artificibus: De poetis Graecis (Textor 1566, 811), где конец иной: Гомер, не сумев разгадать загадку, «от крайнего стыда заболел и умер».
263
Text. Off. IV. De homine: De gaudio et risu mortuis (Textor 1566, 540); Val. Max. IX. 12. Ext. 6.
264
Pulci. Morgante, XIX. 147—149.
[7] Лампридий [265] среди смехотворных безумств Гелиогабала упоминает такое: он то катался в повозке, запряженной четырьмя нагими блудницами, то посещал всех блудниц Рима, раздавая жалованье всем порочным женщинам, коих называл своими соратниками, а иной раз, вырядившись, как блудница, давал всему свету уразуметь, что он не римский император, но имперский шут. [8] Но безумство Нерона [266] все прочие превосходит, ибо ему пришло желание родить, как женщины, и он сделался жеребцом и кинедом одновременно, а из-за Спора, своего ганимеда, вошел в такое безрассудство, что желал видеть, как врачи превратят его из мужчины в женщину. [9] Джован Равизио Тесторе помещает среди смехотворных безумцев и некоего Зенофанта, [267] у которого было такое свойство, что чем усердней он тщился удержать смех, тем необузданней пускался хохотать. [10] Афиней в пятой книге своих «Гимнософистов», сказывая о помешательстве Антиоха [268] , безумного царя Сирии, сообщает вещи, весьма смешные: он без всякого различия водил знакомства и дела как с подонками простонародья, так и с людьми благородными и знатными, и с подлым народом пил охотней, чем с баронами; проведав о каком-нибудь веселом сборище юношей, он не раздумывая шел туда, прихватив свою цитру или лютню, и присоединялся к их обществу; часто, сложив царские ризы, с фонарем в руке он шел на площадь и хватал за руку то одного, то другого, упрашивая всех, чтобы дали ему свои голоса и поддержку, потому что иногда он желал на римский манер сделаться эдилом, а в другой раз — народным трибуном; и многократно в присутствии знатных особ плясал на шутовской манер, к великому стыду тех, кто присутствовал при таком непотребстве.
265
Text. Off. VH. De variis virtutibus ac viciis: De mollicie ас hominibus effoeminatis: De prodigalitate (Textor 1566, 1182, 1240). Элий Лампридий — предполагаемый автор биографии Гелиогабала в Scriptores historiae Augustae. См.: SHA. Heliogab. 26. 3—5; 29. 2; 32. 9.
266
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De libidine ac lascivia; De Sodomia, cinoedis, paediconibus vel pathicis (Textor 1566, 1289, 1327). О Споре см.: Suet. Nero. 28.
267
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De stultitia ac iis qui parum sapientes iudicati sunt (Textor 1566, 1183). Это единственный случай, когда Гарцони прямо ссылается на Текстора, свой основной источник.
268
Антиох IV Эпифан. См.: Ath. V. 193d.
[11] Среди смехотворных безумцев наших времен можно упомянуть одного сумасброда, прозываемого Педруччо из Бьяграссо, [269] который ходит по улицам, подбирая конский и коровий навоз, и несет его в запас домой, приговаривая, что в голодную пору из этой бурды хороший выйдет пирог, коим он сохранит свою жизнь вопреки ростовщикам.
[12] Микелино из Паппоцце [270] — еще один малоумный, заставляющий весь мир смеяться его безумствам, ибо летом он вздевает панцирь на спину, мех поверху, а потом — здоровенный щит в римском роде, говоря, что не хочет, чтобы солнечные лучи, пройдя насквозь, хоть как-нибудь да заставили его потеть.
269
Аббьятеграссо, к юго-западу от Милана.
270
Место на По, близ Адрии.
[13] Но Сантриччо из Ритонды [271] — подлинно смехотворный безумец, ибо лето напролет он занимается лишь тем, что ловит лягушек и обдирает их, а потом несет их шкурки целой охапкой к скорняку на выделку, говоря, что римский император отроду не носил меховых одежд столь тонких и столь редких, как те, что будут пошиты из лягушачьих шкур.
[14] Все таковые зовутся смехотворными безумцами, ибо творят безумства по большей части смешные; над их палатой в Больнице вывешен образ бога Смеха, [272] почитавшегося древними, ибо они ему вверены как особливому своему божеству. [15] Посему следующей смехотворной молитвой торжественно к нему воззовем, дабы оказал им помощь.
271
Не идентифицируется.
272
Gir. De deis. I (Giraldi 1548, 72), где, однако, нет атрибутов Смеха, упоминаемых Гарцони и, видимо, им изобретенных. Первоисточник — Apul. Met. IL 31; III. 11.
Молитва к богу Смеху
за смехотворных безумцев
[1] Не могу без сильнейшего смеха и хохота обратиться к тебе, сын Юпитера или Вакха, друг шутов, нежный к пьяницам, враг скуки даже больше, чем болезни, воспитанный Венерой, выпестованный Купидоном, живущий на кошт богини Флоры, учтивый всю жизнь, подлинно добрый товарищ, финансовый поверенный в благовременье, и с древним Демокритом [273] произвести для тебя от имени этих людей прекрасный треск хохота, вроде того, что творит Паделла [274] на площади Сан Марко, ибо если б не ты, благодетельствующий и пестующий сих смехотворных безумцев, вся Больница пребывала бы в унынии и не зрелось бы ничего, кроме вездесущей печали и меланхолии. [2] Но они по твоей милости, исполняя свою должность, даже больничных служителей заставляют веселиться и освобождают их души от досад, доставляемых им безумцами нрава френетического и делирийного, меланхолического и дикого, и прочими подобными. [3] Посему многие немало тебе обязаны, чувствуя, что благодаря тебе сердце их радуется, а предсердия полнятся безмерной веселостью; и, если ты на этот лад продолжишь, как надеемся мы с сим родом безумцев, будь уверен, что услышишь в своем храме хохот громче того, что когда-либо раздавался на пирах Гелиогабала или Коммода. [4] И все это — чтобы угодить тебе, причине всякого смеха.
273
О смехе Демокрита, противопоставляемом плачу Гераклита, см.: Juv. X. 28—53.
274
Керки считает, что Padella следует исправить на Gradella, см.: Прол. 8 (Garzoni 1993, 302). Барелли возражает, что чтение Padella засвидетельствовано всеми изданиями и что это, возможно, отсылка к какому-то местному типажу (Garzoni 2004, 87).