Больница неизлечимо помешанных
Шрифт:
Рассуждение XV
О помешанных тщеславных
[1] Величайшее число полоумных, какое можно найти, возможно, составляют те, о ком мы начинаем рассуждение: ясным и славным манером напоминаем о них миру и именуем их славным названьем тщеславных помешанных; потому что ничего они не любят сильнее, ничего не ищут усерднее, ничего не желают беспокойнее, чем мирской славы, которой они больше алчут, чем скупцы — золота, медведи — меда и пчелы — цветов, так что она — закуски, еда и заедки всякого их поступка. [2] И так как в голове у них это неподатливое безрассудство, они не могут своим разумением проникнуть слова, сказанные против них мудрецами, каково речение Аристотеля, который в книгах своих тайн говорит Александру, что нет столь великой стойкости, чтобы вынести бремя гордыни; [275] речение Аристофана, говаривавшего: Не следует вскармливать львов в городе, [276] намекая на таковых тщеславных безумцев; речение Демада афинянина, который, когда его сограждане хотели учредить божественные почести Александру, молвил: Остерегитесь, граждане, прошу вас, как бы, вознося этого честолюбца к небесам, вы не свергли его на землю: [277] но они так были ослеплены этим проклятым стремленьем, опустошающим и пронзающим их сердце, что потеряли всякое понимание и разумение и весь свет, какой у них обретался, опрометью поспешая за малейшей искрой этой летучей славы, быстротечной, как ветер. [3] Речи их душисты и благоухающи, словно амбра, и им не дают слететь с языка, не посмаковав их во рту, как чистый сахар; жесты их по симметрии сочинены в саду Граций; их поступь размерена инструментами Архимеда, дабы один шаг, чего доброго, не оказался ни длиннее, ни короче другого; их осанка — как у выступающего павлина [278] или индийского петуха, когда он шествует по двору; их манера держать себя — как у Юпитера на золотом престоле посреди богов; их движенье — словно у черепахи, которая, ступая, скребет хвостом о землю; их важность — как у романьольской гусыни,
275
Керки считает это отсылкой к «Secreta secretorum» Псевдо-Аристотеля (Garzoni 1993, 303), но там подобное высказывание не обнаружено.
276
Val. Max. VII. 2. Ext. 7; Ar. Ran. 1431. Аристофан намекает на Алкивиада.
277
Неверный пересказ Val. Max. VII. 2. Ext. 13, где Демад, видя нежелание афинян воздать Александру божественные почести, говорит: «Остерегитесь, как бы, охраняя небо, не потерять землю».
278
Павлин — Юнонина птица (Ov. Am. И. 6. 55; Juv. VII. 32; Claud. Rapt. II. 97 и пр.); этим отчасти подготавливается обращение к Юноне как покровительнице тщеславных.
[4] Среди этих тщеславных безумцев писатели упоминают древних арвернов, которые, по сообщению многих, хвалились происхожденьем от троянской крови и потому называли себя братьями римлян, как говорит о них Лукан в первой книге:
Шли и арверны, себя дерзнувшие по илионской Крови латинян родней объявлять. [279][5] Схож с ними был некий Мурран — не тот, что изготовляет бокалы, [280] но тот, о котором говорит Вергилий в двенадцатой книге «Энеиды»:
279
Text. Off. II. De mundo: Degentium ac populorum variis ritibus ac moribus (Textor 1566, 290); Lucan. I. 427—428.
280
Гарцони обыгрывает сходство имени вергилиевского царя (Murrhanus) и венецианского Мурано, знаменитого производством стекла.
[6] Среди других примеров тщеславных безумцев древние авторы приводят Мизена, Энеева трубача, который почитал себя столь выдающимся в своем ремесле, что осмелился вызывать на состязание морских богов, чтоб играли на трубе, с ним верстаясь; то же с Марсием, бросившим такой же вызов божественному Аполлону; то же с Фамирой фракийцем, дерзнувшим состязаться в пении с Музами; а вместе с этими — и пример Арахны, хотевшей верстаться с Минервой в ткачестве; и, наконец, пример Кассиопеи, дочери Цефея, осмелившейся считать себя выше Нереид, как Ниоба — выше Латоны, Антигона, Лаомедонтова дочь, — Юноны, а Лихиона, Девкалионова дочь, — Дианы. [282] [7] Подлинно сонм тщеславных любого другого больше, так как во все времена познано опытом, что дымоход мозга [283] больше дымит с этого угла, чем со всякого другого.
281
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De arrogantia, superbia, ac ambitione (Textor 1566, 1161); Verg. Aen. XII. 529—530. Дальнейшие примеры — из этого же раздела Текстора.
282
О Мизене см.: Verg. Aen. VI. 163—175; об Антигоне, дочери Лаомедонта: Ov. Metam. VI. 93—97; Myth. Vat. I. II. 77. Гарцони повторяет ошибку Текстора (Textor 1566, 1158), называя Кассиопею, жену Цефея, его дочерью, и добавляет свою, называя Лихиону дочерью Девкалиона (у Текстора правильно назван Дедалион, но его дочь носит имя Хиона; см.: Ov. Metam. XL 291—345).
283
Ср.: Прол. 1.
[8] Что же сказать о Нумане Ремуле, который, приписывая себе слишком много и слишком довольный своей доблестью, поносил троянцев, осажденных в Италии, за изнеженность и малодушие; Вергилий передает его надменные слова:
Перед полком он, слова, что достойны и недостойны, Зычно крича, надменный в душе от нового сана, Шествовал и воздавал себе хвалы громозвучно. [284]284
Textor 1566, 1161; Verg. Aen. IX. 595—597. Тот же пример в рассуждении о гордецах (superbi): Teatro, disc. XLII (Garzoni 1993, 191).
[9] Что сказать о том Марикке, из подлейшей черни народа бойев, который, согласно Корнелию Тациту, отважился объявить себя богом? [285] [10] Что о грамматике Апионе, без всякого сомнения обещавшем бессмертие тому, кому он посвятил свои сочинения? [286] [11] Сверх меры тщеславен был и врач Менекрат, у которого было в обыкновении не брать никакой платы от больных, коих он лечил, но требовать лишь того, чтобы они называли себя его слугами, а его самого именовали Юпитером. [287] [12] Еретик Несторий тоже был из них, затем что в одной своей речи, обращенной к народу константинопольскому, был так самонадеян, что на следующий день обещал даровать каждому небо. [288] [13] И Ренний Палемон, грамматик или педант, недалеко ушел от них, так как обыкновенно бахвалился, что с ним науки родились и с ним умрут. [289] [14] Но почему я пропускаю Павла Самосатского, который ходил по площадям, по улицам и переулкам, выхваляя на людях свою ученость и понуждая неких секретарей записывать все, что ни приходило таким манером ему на уста? [290] [15] Почему я обхожу молчанием и императора Домициана, который ничем не наслаждался в такой степени, как именем господина и бога? [16] Ввиду этого Евсевий говорит: Домициан первый велел называть его господином и богом, и некий поэт, его льстец, сочинил сии два стиха:
285
Textor 1566, 1164; Tac. Hist. IL 61.
286
Textor 1566, 1160; Plin. HN. Praef. 25.
287
О Менекрате, враче Филиппа Македонского: Textor 1566, 1160; Ath. VII. 289а.
288
Обещание «на следующий день даровать каждому небо» (выполнимое лишь при условии, что назавтра все умрут) — следствие обычных у Гарцони небрежностей пересказа: в источнике (Textor 1566, 1164) говорится, что «Несторий, будучи избран архиепископом Константинопольским, на следующий день держал перед народом речь, полную надмения и гордыни, в которой сулил даровать каждому небо». Несторий в речи перед Феодосием II сказал: «Дай мне землю, очищенную от ересей, и я дам тебе небо» (Socr. Hist. eccl. VII. 29).
289
Реммий Палемон (у Гарцони Rennio, у Текстора Rhemnius): Textor 1566, 1162; Suet. Gram, et rhet. 23.
290
О Павле Самосатском, епископе Антиохийском, осужденном за ересь Антиохийским собором: Textor 1566, 1165; Eus. Hist, eccl. VII. 30.
[17] И для чего я пропускаю государя Гая, [292] который издал эдикт, что он причисляется к богам и что надлежит воздвигнуть ему статую с именем Юпитера Величайшего? [18] Не упущу и Фемисона Кипрского, [293] который хотел, чтоб его называли Геркулесом, курили ему благовония и славили, как того бога, божественными хвалами. [19] И что скажу о Нероне, который, алкая вечной славы, решил месяц апрель назвать неронием и постановил, согласно Светонию, что город Рим будет называться Нерополем? [294] [20] Александра Македонского тоже можно отнести к тщеславным безумцам, ибо он получал несравненное удовольствие, когда величали его сыном Юпитера Аммона. [295] [21] Саломоней изображал громы и молнии небесные с помощью математических сведений ради того лишь, чтобы снискать имя бога. [296] [22] Вар Пергский, развращенный речами льстецов, был легко убежден, что он красивей всех людей в мире и поет сладостней и божественней самих Муз. [23] Ганнон карфагенянин имел обыкновение ловить птиц, коих учил говорить: «Ганнон — бог». [297] [24] Селл был тщеславный бедняк, который скрывал, как мог, свою нищету, вожделея всесветной славы за свои мнимые богатства. [25] Герострат, подлинно помешанный честолюбец, по сообщению Авла Геллия, сжег дотла храм Дианы Эфесской из одного желания стяжать бессмертную славу в мире. [298] [26] Наконец, Эмпедокл Агригентский, безумный паче всех безумцев, бросился в пламя Этнейской горы, чтобы люди думали, что он, без сомнения, взлетел на небеса. [299]
291
Цитаты из Хроники Евсевия — Иеронима (PL 27, 599) и Марциала (Mart. V. 8. 1—2) взяты у Текстора (Textor 1566, 1163).
292
Тот же набор примеров, от Гая до Нестория: Teatro, disc. XXVIII (Garzoni 1993, 132). О божественных почестях Гаю Калигуле: Textor 1566, 1163; Suet. Calig. 22.
293
О Фемисоне, любимце Антиоха Эпифана: Textor 1566, 1159; Ath. VIL 289f.
294
Textor 1566, 1164; Suet. Nero. 55.
295
Textor 1566, 1162; ср.: Curt. IV. 7. 5—30.
296
Textor 1566, 1160; Apollod. Bibl. I. 9. 7; Hyg. Fab. 61; Serv. Aen. VI. 585.
297
Textor 1566, 1162; Ael. VH. XIV. 30.
298
Textor 1566, 1162. Авл Геллий рассказывает о Герострате, не упоминая его имени (Geli. NA. IL 6. 18), поскольку он — человек, недостойный известности, illaudabilis.
299
Textor 1566, 578, 1162; Hor. Ars. P. 464-466; Ov. Ib. 597 etc.
[27] В наши времена число тщеславных безумцев столь возросло, что нет места столь малого, где не оказалось бы огромнейшей толпы этих людей. [28] В наши дни несравненный пример — тосканец, тщеславный, как Фрасон, [300] который, будучи спрошен добрыми товарищами, отчего по некоторому случаю не пустил в дело кулаки, отвечал: тому причиною, что руки его, как ему ведомо, такие тяжелые и увесистые, что дай он им волю, тотчас убьет кого-нибудь. [29] Не менее прелестен другой пример, Валентино из Кастель-Сан-Пьетро, [301] который, получив оплеуху от трактирщика на городской площади, пошел прочь, храбрясь и посмеиваясь, с такими словами: «Он дал мне оплеуху, потому что ему духу не хватило переведаться со мной на кулаках, ведь ударь он меня кулаком, горе ему — я бы уметил его в нос ответным ударом, который бы его уничтожил».
300
Персонаж «Евнуха» Теренция, часто упоминаемый как олицетворение тщеславия. Ср.: Piazza, disc. CXI (Garzoni 1605, 792).
301
Ныне Кастель-Сан-Пьетро-Терме, между Болоньей и Имолой.
[30] Безумцы этого рода располагают в Больнице палатой, над которой выставлен образ Юноны, [302] коей они по природе препоручены и к которой я, дабы стяжать для них благосклонность, благоговейно взываю нижеследующей молитвой.
Молитва к богине Юноне
за тщеславных безумцев
[1] О величайшая богиня богинь, царица небес, супруга и сестра вышнего Юпитера, славная среди всех божеств, как славно солнце среди планет, окажи, прошу, помощь этим тщеславным, сообразным твоему божеству. [2] Вновь взываю к тебе славными прозваньями Сатурнии, поскольку ты дочь Сатурна; Аэрии, поскольку главенствуешь над воздухом; богини Куретис, поскольку ты шествуешь на колеснице с копьем в руке; Луцины и Луцезии, [303] поскольку ты подаешь свет всякому, кто готов родиться; Социгены, поскольку ты сочетаешь женщин с мужчинами в браке; Юги, Популонии, Домидуки, Итердуки и Унксии: пусть эти люди тебе будут препоручены и под сенью твоих крыл защищены и сохранены. [304] [3] Ты также и Опигена, помогающая беременным женщинам; Фебруале или Фебруата, месячными очищающая женский пол; Флуония, имеющая силу удерживать кровь женщинам, когда они зачинают; пособляя столь многим, пособи и этим помешанным; будь с именем твоим [305] благосклонна к ним, так чтобы помимо церкви, которою ты обладаешь на Лацинийском мысу, почему нарицаешься Лацинией; помимо часовни, которою обладаешь в городе аргивян, называемом Просимной, почему зовешься Просимнией; помимо алтаря, возведенного тебе этрусками в Анконской Марке, вследствие чего именуешься Купрой, [306] ты могла узреть в этой Больнице воздвигнутый храм, по которому ты назовешься Оспиталарией, подобно как твой муж назван Юпитером Гостеприимным (Ospedale). [4] И так к именам Пеласги, богини Монеты, богини Кастренсы, [307] богини Капротины, богини Соспиты, богини Календарис всякий прибавит тебе прозванье Славной, ради отменной помощи, тобою оказанной великому полчищу тщеславных безумцев, которые дают обет ради такового пособления воздвигнуть тебе башню выше, чем Тораццо в Кремоне, [308] где зажгутся факелы, дабы явить всему свету славу Юноны, более славной этим, нежели любым прежним деянием.
302
Источник эпитетов Юноны: Gir. De deis. Ill (Giraldi 1548, 157—175).
303
У Джиральди — Lucetia (Giraldi 1548, 159).
304
Ср.: Пс. 16:8.
305
Намек на этимологию luno от iuvare, «помогать, благоприятствовать»; см.: Giraldi 1548, 157, 159; Cic. Nat. deor. II. 26. 66.
306
В Cupra Marittima (провинция Асколи-Пичено), получившей свое имя от богини Купры (dea Cupra), сохранились остатки храма Венеры, отождествленной с Купрой.
307
Указывают (Garzoni 2004, 95), что такой эпитет Юноны не упоминается у Джиральди. Но Джиральди цитирует стих Лукана (I. 380): Numina miscebat castrensis templa Monetae (Giraldi 1548, 165), из которого нетрудно сделать вывод о Юноне Castrensis.
308
Колокольня Кремонского собора, завершенная в 1309 г., знаменита своей высотой (110 м).
Рассуждение XVI
О безумцах притворных и дурачащихся
[1] Не так очевидно, что в Больнице неизлечимо помешанных следует водворить и тех, кого мы называем помешанными притворными или дурачащимися, ибо они, не будучи подлинно безумны, подобно другим, имеют мало общего с этим собранием; более того, кажется уместнее причислить их к мудрецам, ибо мудрый Катон говорит: В нужный час притвориться глупцом — высочайшая мудрость. [309] [2] Поэтому приписывают великую мудрость астрологу Месону, который, предвидя будущие бедствия афинян, своих соотечественников, в походе, предпринятом против сицилийцев, притворился помешанным, дабы не оказаться с ними вместе участником столь великой пагубы. [310] [3] Равным образом о мудрейшем Улиссе мы читаем, что он, дабы не отправляться на Троянскую войну, словно помешанный, засевал поле солью и, запрягши в плуг животных разного рода и размера, заставил дивиться внезапному своему безумию всех, кроме Паламеда, который его изобличил, положив меж бороздами его сына: осторожный грек благоразумно его обошел, чем и обнаружил, что он в своем уме и нисколько не помешан. [311]
309
Dist. Cat. IL 18. 2.
310
Метон Афинский (у Гарцони Mesone, у Текстора Meteon), знаменитый астроном, создатель метонова цикла. О его притворном безумии: Text. Off. VI. De artibus et artificibus: De astrologis (Textor 1566, 774); Ael. VH. XIII. 12.
311
Text. Off. IV. De homine: De furiosis ac maniacis (Textor 1566, 507); Apollod. Bibl. Epit. 3.7; Plin. HN. XXXV. 40.129; Hyg. Fab. 95.
[4] Но так как есть все же некоторые, что иной раз прикидываются помешанными шутки ради, прибегая к тому небольшому безрассудству, какое есть у них в голове (ведь разыгрывать помешанного с единственным намерением позабавить других — признак помешательства), мы имеем в виду только таких людей, когда помещаем в Больнице безумцев дурачащихся, или притворных. [5] Несомненно, среди них можно назвать Галла Вибия, упомянутого Целием в шестой книге его «Древних чтений», в главе тридцать пятой: этот человек, многажды притворяясь помешанным и дурачась на такой лад, напоследок учинил это всерьез, помешавшись по-настоящему, и там, где дурачился для других, в наказание своему безрассудству наконец сам оказался одурачен. [312]
312
Textor 1566, 507; Cael. Lect. VI. 35 (Caelius 1517, 293); Sen. Controv. II. 1. 25.