Бурбон и ложь
Шрифт:
Эйс сказал ему отвалить, но люди стояли в очереди, чтобы пожать ему руку и поговорить с ним о том, каково это — расти и видеть, как его семья процветает в этом бизнесе.
Он хватает Линкольна за плечо и ухмыляется.
— Я знал, что эта девушка нам подходит.
Эйс допивает свой бокал.
— Грант, больше никаких секретов, подобных этому. Может, это начиналось не как наш бизнес, но ты спас нас от фиаско в этом году после потери того рикхауса.
Он хлопает меня по плечу и сжимает. А затем делает то же самое с Гризом.
— За то, чтобы больше не было секретов.
Линкольн поднимает свой бокал, и мы звонко чокаемся.
— Какого черта, как это я осталась в стороне от этого круга ублюдков? — смеется Хэдли из дверного проема.
Эйс ворчит и отворачивается, чтобы уйти куда-нибудь, а Гриз начинает хохотать.
— Хэдли Джин, тащи свою задницу сюда, — говорит ей Гриз.
Линкольн дарит ей дурацкое рукопожатие, которое они практиковали десятилетиями, и уходит со мной, чтобы найти наших девочек на конюшне.
— Папа! Ты должен попробовать круассан с начинкой, который Лейни приготовила для нас, — говорит Лили, когда мы подходим ближе.
Лейни приветствует меня своей милой улыбкой. Каждый раз, когда она это делает, у меня в груди теплеет, и я не могу не прижаться к ней. Как она отказывалась покидать меня, пока заживала моя нога, как она ухаживала за Джулеп, когда та вернулась домой от ветеринара в гипсе со сломанной задней лапой. Я обнаружил, что Лейни была не просто забавной и красивой. Она была сексуальной и доброй. Она была заботливой и дерзкой. Она стала моим партнером во всех отношениях. И с каждым днем я люблю ее все сильнее.
Она обхватывает меня за шею, а я обнимаю ее за талию. Я приподнимаю ее над землей, чтобы поцеловать.
— Вы, ребята, просто отвратительны, — говорит Ларк, и они с Линкольном отправляются на поиски чего-нибудь сладенького в завершение вечера.
Мы улыбаемся друг другу в губы. Она откидывает голову назад.
— Шляпа была удачным выбором.
Она сказала, что единственное требование, которое она предъявляет ко мне сегодня, — это надеть черную ковбойскую шляпу, которую она принесла домой вчера вечером.
— Как давно ты хочешь, чтобы я ее надел?
Она прищуривает один глаз, делая вид, что размышляет об этом.
— Буквально с того момента, как я впервые тебя увидела.
Я прижимаюсь к ее щеке, чтобы следующие несколько слов услышала только она.
— Я бы не отказался увидеть ее на тебе позже.
Я чувствую ее улыбку на своей шее.
— Только шляпу?
Я медленно киваю, и она улыбается.
Черт, мне нравится, когда она так на меня смотрит.
— Говори, что ты задумал, ковбой.
— Как насчет того, чтобы я показал тебе?
Я ухмыляюсь со знанием дела. Она понятия не имеет, что я для нее приготовил.
Ее глаза вспыхивают.
— Да, пожалуйста.
Я переплетаю наши пальцы и веду ее на верхний этаж винокурни.
Лейни прикусывает свои губы, все еще накрашенные красным, который она так любит, и вызывает у меня желание сделать то же самое.
— Куда мы идем? Я не думала, что здесь есть что-то еще. — Она смеется: — Грант, ты собираешься заняться со мной сексом на столе Эйса?
Я останавливаюсь.
— Этого не было в моих планах на сегодня, но раз уж ты об этом заговорила…
Она смеется так заразительно, что я подхватываю.
Произведения искусства, выставленные в коридоре, представляют собой смесь старого и нового. Картины, которые стоят немало, и фотографии, которые старше Гриза. Слева от небольшой галереи висит логотип «Фокс Бурбон». Новейшая версия, которую Эйс разработал, проведя ребрендинг, когда взял все в свои руки. Кованая буква F, переплетающаяся с контуром лисы, здесь не просто для показухи — у нее другая цель.
Я тяну логотип вверх, и стена раздвигается, словно потайная дверь.
Лейни пораженно выдыхает, а ее рот приоткрывается от волнения.
— Ты что, издеваешься надо мной?
Мы заходим в тускло освещенное помещение, я закрываю за нами дверь, и когда делаю свет люстры чуть ярче, она замечает его.
Задыхаясь, она прикрывает рот руками.
— Грант, это…
— Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти нужную версию. В Интернете их много, но версия, которая была на Кони-Айленде в девяностых, немного отличалась. На поиски этого автомата «Zoltar» ушло чуть больше времени.
Я провожу рукой по шее, наблюдая, как она подходит ближе. Надеюсь, ей понравится. Она тихо обходит его, изучая рычаг, за который нужно потянуть. Я начинаю сомневаться в своем решении, поскольку она абсолютно ничего не говорит в ответ. Может быть, это была не самая лучшая идея, в конце концов.
— Скажи что-нибудь.
Она ухмыляется.
— С каких это пор молчание тебя беспокоит?
— С тех пор, как я наблюдаю за невозмутимым лицом своей невесты и не понимаю, считает ли она, что это была отличная идея, или же я просто провалился со своим сюрпризом.
Наклонив голову, она теребит пальцами прядь волос.
Я улыбаюсь про себя. Я молодец.
— Покажи мне, как это работает. — Она улыбается со слезами на глазах.
Я достаю из кармана жетон, который ждал именно этого момента, и вставляю его в слот. По словам человека, с которым я вел переговоры, этот конкретный автомат «Zoltar» находился в музее на Манхэттене. Для его работы не нужны деньги, но нужна монета, чтобы опустить в рот «Zoltar». Тогда появится билет.
Поднеся монету, Лейни внимательно смотрит как «Zoltar» открывает и закрывает рот. Но прежде чем опустить ее, она говорит: