Бурбон и ложь
Шрифт:
На этом разговор закончился, и власти не стали копать глубже.
Последовавшие за этим недели были тяжелыми, но, как и всегда, время помогло мне избавиться от кошмаров, которые будили меня. Я не испытывала никаких угрызений совести. Но у меня было много эмоций по поводу того, что произошло с моими близкими в процессе. Например, Грант перенес операцию по устранению последствий огнестрельного ранения в ногу и прошел курс физиотерапии.
— Куда ты собрался?
Он останавливается как вкопанный, закинув одну ногу в стремя седла. Я знала, что он пошел в конюшню
— Доктор сказал, что ты должен ходить пешком, а не ездить верхом.
Он перекидывает другую ногу и морщится.
— Ей нужно размяться. Я не собираюсь в поход, я просто проедусь верхом. Я в порядке.
Он действительно ужасный пациент. Грант не может долго усидеть на месте. Поэтому я прибегаю к шантажу.
— Мне нужно прокатиться.
Ухмыляясь, он смотрит на вожжи в своей руке.
— Так вот как мы теперь будем играть, детка?
— Таков уговор, ковбой. У тебя есть выбор: либо ты прокатишь меня, либо Тауни. Выбирай.
Я поворачиваюсь и иду к дому с Джулеп рядом. Она гораздо терпеливее, чем ее отец.
Джулеп лает, словно говорит Гранту:
— Пошли!
Я глажу ее по голове и хватаюсь за ручку, прикрепленную к ее задним лапам. Бедро и одна из задних лап Джулеп были в тяжелом состоянии, но со вчерашнего дня ей уже сняли гипс, а тазобедренный бандаж обеспечивает дополнительную поддержку, пока она не окрепнет настолько, чтобы снова бегать. Я знаю, что она скучает по утренним прогулкам с Грантом так же сильно, как и он, поэтому я развлекаю их обоих, пока они не смогут вернуться к любимым занятиям. Джулеп теперь стала моей девочкой. Такой же моей, как и Гранта. Так казалось и раньше, но еще больше усилилось после того, как она спасла мне жизнь, доказав свою любовь ко мне. Каждое утро мы с Джулеп медленно прогуливаемся до кафе и берем флэт уайт для меня, черный кофе для Гранта и папучино59 для нее.
— Ну же, сладкая, я уже сделал самое сложное, — кричит он мне, как будто на секунду задумался о выборе. Это заставляет меня хихикать.
— Похоже, мне сложная часть не достанется.
Я слышу, как он ругается себе под нос, но знаю, что он отстанет от нас с Джулеп не больше, чем на десять минут. У этого мужчины зверский аппетит ко мне. Но и у меня тоже.
— Ты все еще планируешь выйти за него замуж?
Я поднимаю глаза и вижу Би, прислонившуюся к своему грузовику, припаркованному перед нашим домом.
— Я вроде как люблю его, так что да, я планирую выйти за него замуж. Ты придешь?
Она качает головой, доставая свой серебряный портсигар.
— Я не знала, что ты в городе.
Она прочищает горло.
— Ты хорошо справилась, малышка. Более чем хорошо. Просто пришла сказать тебе, что вещи из твоего хранилища больше не являются уликами. Подумала, что ты захочешь вернуть что-то из своей прежней жизни. — Она протягивает мне маленький золотой ключик и ключ-карту. — Я перевезла их в одно место недалеко от Монтгомери, примерно в двадцати минутах езды отсюда.
Я поворачиваю ключ в руке, стараясь подавить свои эмоции.
—
— Ты дочь своего отца, Лейни. Это точно. — Она открывает дверь своего грузовика.
— Так это все?
— С тебя сняли все подозрения. Твоя роль в его смерти была расценена как самооборона. Никаких обвинений предъявлено не будет. Технически ты все равно не включена в программу защиты свидетелей, так что да. Это все.
Прежде чем сесть в машину, она останавливается и смотрит вниз, подыскивая слова для того, что она хочет сказать.
— В конце концов, ты спасла себя сама. Снова. Для большинства людей это не является чем-то естественным — делать то, что необходимо, чтобы выжить.
Она глубоко втягивает дым, а на выдохе говорит: — Просто помни в следующий раз, когда жизнь станет трудной, или если тебе покажется, что воспоминания о пережитом дерьме могут поглотить тебя, ты — крутая, Лейни.
Ты умеешь справляться с трудностями.
— Какого черта она хотела? — спрашивает Грант, стоя в нескольких футах от меня. Вдалеке видны клубы пыли, поднятые шинами грузовика Би.
Я думаю о том, что многое из того, что привело меня сюда, было трудным. Произошедшие события превратили меня в женщину, которую я бы не узнала, если бы до сих пор пыталась стать Элеонорой с Манхэттена.
Я поворачиваюсь к нему с улыбкой.
— Просто хотела сказать, что я великолепна.
Даже с небольшой хромотой он держится так уверенно.
— Похоже, ты решил, на ком хочешь прокатиться, а, ковбой?
Он бросается ко мне и приподнимает за талию, а я вскрикиваю.
— Всегда ты, детка. Я всегда буду выбирать тебя.
— Сейчас самое время рассказать нам, чем ты занимался, Грант. — Я бросаю взгляд на Гриза, который подталкивает Гранта. До празднования 100-летия осталось всего несколько дней, и мы получили тысячи телефонных звонков, привлекли внимание прессы и обеспокоенных любителей бурбона, так как главное событие нашего торжества только что в буквальном смысле сгорело.
Я сжимаю руку Гранта, давая ему понять, что я рядом.
Он смотрит на Эйса и решает рискнуть.
— Что, если мы отпразднуем 100-летие чем-то неожиданным?
После того пожара Эйс сильно переживает и почти не спит. Управление компанией требует больших усилий, и Эйс всегда справлялся с этим с легкостью. Но этот пожар стал большим ударом для бизнеса — они могли потерять гораздо больше, чем уже потеряли, но Грант нашел решение и собирается им поделиться.
Эйс скрещивает руки на груди, прислонившись к столу, а Линкольн перестает писать.
— Когда Фиона и Оливия умерли, я начал делать партии бурбона. Из своего собственного сусла. — Он вытирает вспотевшие от волнения ладони о джинсы. — Я не планировал, что это будет чем-то большим, чем способом занять время. Я хотел попытаться сделать то, чего требовала моя фамилия, — сделать чертовски хороший бурбон.