Цельное чувство
Шрифт:
По другой версии, однако, псевдоним сложился из первых букв имен наиболее близких автору людей: А — Амалия (Осиповна) Гавронская, двоюродная сестра Цетлина, в будущем жена его близкого друга, однокашника по гимназии, И.И. Фондаминского, члена ЦК эсеровской партии [29] , известного политического и общественного деятеля) [30] ; М — Мария (Самойловна) Тумаркина; А — Абрам (Рафаилович) Гоц, двоюродный брат Цетлина, член Боевой организации эсеров, окончивший свои дни в сталинском лагере [31] ; Р— Рая (Исидоровна) Фондаминская, двоюродная сестра Цетлина, в будущем жена крупного эсеровского деятеля, писателя и публициста В.И. Лебедева; И — Илья (Исидорович)
29
Существует мнение о том, что Амалия Осиповна также принимала участие в эсеровском движении, см.: Кельнер С. Материалы архива О.Б. Гавронского в РГИА // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 2(12). С. 253.
30
Впоследствии, после ее смерти (Амалии Гавронской-Фондаминской не стало 6 июня 1935 г.), Цетлин написал о ней мемуарный очерк, включенный в сборник «Памяти Амалии Осиповны Фондаминской» (Париж, 1937. С. 73–83).
31
В связи с А. Гоцем и Цетлиным см. нашу статью «О потомках российского “чайного короля” и еврейских деньгах: Документальное повествование» (Лехаим (Москва). 2010. № 12).
32
Ангелина Цетлин-Доминик (в 1-м браке Кривицкая, во 2-м Доминик; 1917–1996).
33
Цетлин-Доминик А. Моя семья: Из воспоминаний // Новый журнал. 1991. № 184–185. С. 398; перепеч.: Евреи в культуре Русского Зарубежья. Сборник статей, публикаций, мемуаров и эссе / Сост. М. Пархомовский. Иерусалим, 2- Вып. 1. 1919–1939 гг. С. 293. В ее же предисловии к кн.: Амари (М. Цетлин). Малый Дар / Сост., прим. и биографический очерк Н. Сарникова. М: «Праминко», 1993. С. 5–6 — имена Амалии Фондаминской и Абрама Гоца вставлены местами.
После царского Октябрьского манифеста 1905 г., даровавшего некоторые либеральные послабления и свободы, как грибы после дождя, стали возникать книжные издательства. Цетлин был членом редакционной комиссии московского эсеровского издательства «Молодая Россия», которое наряду с другими издательствами радикального эсеровского толка — «Новое товарищество» «Народная мысль», «Колокол» и нек. др. — входило в «Союз издателей социалистов-революционеров». Именно в «Молодой России», само существование которой, как можно думать, было главным образом обязано деньгам Цетлина, в 1906 г. увидел свет упомянутый выше его сборник «Стихотворения», имевший два издания.
В пору наступившей реакции, последовавшей за вспышкой либеральных надежд, издательская деятельность подверглась преследованию властей: книги, которые успели отпечатать за этот короткий период, вновь были признаны запрещенными, они беспощадно конфисковывались, издательства закрывали, работников арестовывали. Была изъята почти вся хранившаяся в этих издательствах переписка. Жандармские власти признали их действия опасными для режима, хотя прокурор Московской судебной палаты не нашел в них состава преступления и 3 января 1907 года уведомил начальника Охранного отделения, что «не усматривает оснований для возбуждения по содержанию этой переписки формального дознания или предварительного следствия». Однако в Московском жандармском управлении распорядились иначе: 18 человек, имевших непосредственное отношение к деятельности издательств, входивших в «Союз издателей социалистов-революционеров», были привлечены к дознанию. Среди них оказался Цетлин, которому вменялась в вину Финансовая поддержка этой деятельности. 6 января 1907 г. после начавшегося дознания Цетлина арестовали и взяли с него подписку о невыезде (или, как говорили тогда, «подписку о неотлучке»). Но, несмотря на запрет, он выехал за границу: официальная причина отъезда была связана с необходимостью лечения. Так началась его первая эмиграция.
В основе того, что Цетлин подвергся политическому преследованию, лежало, однако, не только и не столько желание полиции пресечь его издательскую деятельность, сколько соображения совсем другого порядка. В 1913 г., накануне 300-летия дома Романовых и в связи с ожидаемой амнистией, к Николаю II с просьбой о пересмотре дела сына обратился отец Михаила Осиповича богатый и знатный купец О.С. Цетлин, коленопреклоненно просивший о царском снисхождении и милости. Его ходатайство поддержали влиятельные лица, близкие к высшим сферам власти.
Из этого обращения, однако, ничего не получилось: Департамент полиции упорно не желал давать свое согласие на амнистию. Судя по всему, главному российскому полицейскому ведомству стало известно (информация, скорее всего, исходила от провокатора Азефа), что Цетлин не только содержал на свои деньги издательства, либерального толка (этот «грех» ему как-нибудь простили бы), но финансировал террористическую деятельность боевиков-эсеров. Один из проектов, инициатором которого, к слову сказать, явился сам руководитель Боевой организации Азеф, был связан с производством летательной машины для бомбометания, над которой в Германии трудился инженер С.И. Бухало. Из строительства «воздушного бомбометателя», как известно, ничего не вышло, хотя сбор средств на него был осуществлен. Борис Савинков, который вместе с Азефом курировал этот проект, среди имен ведущих жертвователей называет в своих «Воспоминаниях террориста» имена Цетлина (3000 рублей), его кузена Бориса Гавронского (1000 рублей) и лично ему, Савинкову, неизвестного Доенина [34] . Нечего и говорить, что охранка не могла позволить себе такую «роскошь», как амнистировать столь опасного политического преступника, каковым был в ее глазах Цетлин, оказывавший денежную поддержку террористам [35] .
34
Савинков Б. Избранное. Л.: Художественная литература, 1990. С. 242. Это подтверждает в своих воспоминаниях и другой руководитель эсеровской партии — В.М. Чернов, который, однако, вместо Бориса Осиповича говорит о Дмитрии Осиповиче Гавронском, см.: Чернов В.М. В партии социалистов-революционеров: Воспоминания о восьми лидерах. СПб.: Дмитрий Буланин. 2007. С. 342.
35
Более подробно об этом см. в нашей статье «О потомках российского “чайного короля” и еврейских деньгах: Документальное повествование» (Лехаим (Москва). 2010. №№ 10, 11, 12).
В 1910 г., обосновавшись и живя в Париже, Цетлин женился на М.С. Тумаркиной-Авксентьевой, ставшей его главной и единственной музой до конца дней. В 1912 г. родился их первый совместный ребенок Валентин (Валентин-Вольф, названный так одновременно в честь художника Серова и деда Цетлина Вольфа Высоцкого), в будущем врач [36] , а через пять лет, в октябре 1917 г., когда Цетлины вернулись в Москву, — дочь Ангелина.
В 1912 г. в Париже вышел второй сборник цетлинских стихов «Лирика» (фронтисписы и концовки А. Лота [Andre Lhote, Paris]; заголовки и обложка И.С. Ефимова [Москва]; рисунки к поэме «Айседора» Э.А. Бурделя [Emile Antoine Bourdelle, Paris]).
36
Вторую мировую войну Валентин провел в Англии, где обучался медицине в Oxford University. После окончания университета он поселился в Америке и получил американское гражданство (1948). Воспоминания Валентина об отце см.: Zetlin V.W. Memories of My Father M. Zetlin // Творчество диаспоры и «Новый журнал» / Под ред. М. Адамович и В. Крейда. New York, 2003. С. 58–59.
Живя в Париже, Цетлин проявлял живой и неподдельный интерес к тому, что происходило в мире русской поэзии, наиболее ярким подтверждением чему
В годы первой эмиграции в парижском доме Цетлиных на avenue Henri Martin, 91, вблизи Булонского леса, перебывал цвет художественной интеллигенции — П. Пикассо и Д. Ривера, Н. Гончарова и М. Ларионов, Э.А. Бурдель (изваявший скульптурный портрет М.С. Цетлин [38] ) и Э. Верхарн, Г. Аполлинер и Р.-М. Рильке, М. Волошин и И. Эренбург (последний в небольшой поэме «О жилете Семена Дрозда» под именем Игоря Сергеевича Михеева вывел потрет Цетлина, заменив чайное производство на спичечное), и мн. др. [39] (см. относящуюся к этому времени переписку между М. Волошиным, И. Эренбургом, Б. Савинковым и Цетлиными) [40] . Так, например, в письме Б. Савинкову от 29 ноября 1915 г. М. Волошин писал:
37
См.: Ам<ар>и. Заметки любителя стихов (О самых молодых поэтах) // Заветы. 1912. № 1. Апрель (2-е испр. изд.), <II отд.>. С. 88–97.
38
Первый вариант этого скульптурного изображения хранится в Музее изобразительных искусств им. Пушкина.
39
Среди «мн. др.», возможно, в их доме бывал живший в это время в Париже поэт С. Рафалович; по крайней мере, в Национальной библиотеке Израиля (Иерусалим) хранится подаренный Цетлину экземпляр его книги «Стихотворения» (Птг.: Шиповник, 1916) с дарственной надписью: «Михаилу Осиповичу Цетлину на добрую память. Автор. Париж, 28 октября, 1916» (выражаем признательность Е. Ильиной, указавшей нам на этот автограф).
40
Эренбург, Савинков, Волошин в годы смуты (1915–1918) / Публ., подгот. вступит, заметка, закл. и прим. Б. Фрезинского и Д. Зубарева // Звезда. 1996. № 2. С. 157–201.
После Вашего отъезда произошли разные большие события и передвижения масс: Эренбург бывает часто в отеле на Avenue Henri— Martin [41] — любим и оценен.
Его книга [42] покорила себе сердца: в субботу (субботу!) он читал стихи, сидя в кресле среди персидского ковра, окруженный светскими дамами, «точно козел — величественный, гнусный и смрадный» (трубка), как я уверял его. А выходя, к счастью, уже в вестибюле (в том месте, где Андрей Соболь пробил собою зеркальную дверь), у его ветхого костюма отвалилась (красный хохот!) одна штанина. Но он благополучно, под покровом ночи добрался до своего подполья [43] .
41
Имеется в виду квартира Цетлиных.
42
«Стихи о канунах» (1916).
43
Эренбург, Савинков, Волошин в годы смуты (1915–1918). С. 173–174.
Живя за пределами России, Цетлин являлся хозяином московского частного издательства «Зерна», которое И. Эренбург не без иронии назвал «эфемерным» [44] . Судя по всему, «эфемерность» вытекала для Эренбурга из отсутствии какой-либо привычной для издательских дел «институции» — перспективного плана или хотя бы относительно постоянного производства. Все это заменялось несколькими изданиями достаточно узкого круга авторов, которые осуществлялись по воле и желанию Цетлина и не преследовали ровным счетом никаких целей, кроме частного меценатства и издания собственных стихов. Вместе с тем несомненен известный культурный вклад «Зерен» в историю русской литературы. В этом издательстве были напечатаны упомянутые выше «Стихи о канунах» И. Эренбурга, а также его переводы из Ф. Вийона и фаблио XIII в. «О трех рыцарях и рубашке» Жака де Безье [45] (все три книги — 1916); здесь же появились сборники стихов М Волошина «Anno mundi ardentis» (1916) и самого Цетлина: в 1916 году — «Глухие слова» (посвящен М<арии> С<амойловне> ц<етлин>), в 1920 г. — «Прозрачные тени. Образы» (посвящен матери поэта). Очевидно, в тех же «Зернах» должен был появиться сборник стихов В. Ходасевича, за который автор, согласно записке к нему Цетлина от 10/23 апреля 1918 г., получил гонорар в размере 600 рублей [46] (сборник издан не был). В том же 1918 г. здесь увидел свет коллективный сборник «Весенних салон поэтов» [47] , в котором наряду с другими представлены и стихи Цетлина («Одна звезда упала…», «Не настало время молиться…», «Журфиксы в ссылке…», «Нет ничего в душе моей, что б людям рассказать…», «В темной жажде божества…», с. 13–16) [48] . В одной из рецензий на «Весенний салон» говорилось о смотре «наличных поэтических сил» (Р. Мамонов) [49] , а автор другого отзыва, появившегося в киевской прессе, отмечал:
44
Эренбург Илья. Собрание сочинений: В 8-ми томах. Т. 6. М.: Художественная литература, 1996. С. 464.
45
Иллюстрации к книге подготовил художник И.К. Лебедев, который через много лет, в январе 1962 г., когда Эренбургу приехал в Париж, писал ему: «Помню, как мы с тобой в феврале 1916 года по снегу оба в дырявых ботинках ходили на rue Vavin в русскую типографию печатать наше фаблио Jacque de Baisieaux, с мокрыми ногами, для богача Цетлина, который ушел на тот свет в Америке, не заплатив мне ни копейки» (цит. по: Эренбург И. Письма 1908–1967: В 2 томах. Т. 1 / Изд. подг. Б.Я Фрезинский. М.: Аграф, 2004. С. 77.
46
РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 94. Л. 1.
47
Библиофил А. Марков пишет о том, что «Весенний салон поэтов» выходил дважды — в 1917 и 1918 гг., и эти издания отличаются своим составом (Марков Анатолий. «Я люблю усталый шелест старых писем, дальних слов…» // Библиофилы России: Альманах. Т. 2. М.: Любимая Москва, 2005. С. 162). Нам, сожалению, незнаком и недоступен этот сборник, изданный в 1917 г., отсутствующий не только в известных нам справочниках, но и в библиотеках.
48
Два напечатанные в сборнике стихотворения — Д. Бурлюка («Играют <в> старой башне дети…». С. 57) и В. Каменского («Поэмия о соловье». С. 94–98) — посвящены М.С. Цетлин.
49
Новая жизнь. 1918. № 2. 2 июня (20 мая). С. 4.
Перед нами сборник стихов тяжкого, страшного и великого 1918 г. Как всякая книжка оттуда, из России, такой родной и близкой и такой далекой и недоступной, она волнует и радует.
И удивительным и радостным кажется, что, несмотря на весь раз вал ее внешней жизни, ее духовная, творческая жизнь не разрушалась Мы лишены возможности систематически следить за поэтической публицистической и научной мыслью России, но то, что до нас доходит показывает, что эта мысль бьется усиленным и бодрым темпом [50] .
50
Луначарская С. Весенний салон поэтов // Русский голос (Киев). 1918. № 52. 2 августа (20 июля). С. 2.