Цельное чувство
Шрифт:
Культурная значимость «Весеннего салона» проявлялась в нескольких существенных аспектах, например, в том, что в нем были впервые напечатаны стихи столь незаурядной поэтессы, как Вера Меркурьева, которой к тому времени было уже за сорок [51] .
В «Зернах» планировалось также издать подготовленную совместно Эренбургом, Волошиным и Цетлиным книгу о Ш. Пеги и выполненные Михаилом Осиповичем переводы «Португальских сонетов» Е. Баррет-Браунинг, однако выход той и другой не состоялся (цетлинские переводы «Португальских сонетов» появятся только сорок лет спустя, когда самого переводчика уже не будет в живых) [52] . Кроме того, близкий к Цетлину М. Волошин рекомендовал ему издать сборники М. Цветаевой и С. Есенина. В апреле 1916 г. он писал тому из Москвы в Париж:
51
Гаспаров М.Л. Вера Меркурьева (1876–1943): (Стихи и жизнь) // Лица: Биографический альманах <Вып.> 5. М.; СПб.: Феникс-Atheneum, 1994. С. 6.
52
В 1921 г. берлинская
<…> сейчас же написал Марине Цветаевой в Москву, чтобы она выслала тебе рукописи своих обеих новых книг стихов и чтобы написала Есенину, т. к. я с ним не знаком и не знаю, где он, а она с ним хороша [53] .
Вероятно, отвечая на это письмо, Цетлин сообщал Волошину:
Я еще не получил стихов М. Цветаевой и С. Есенина. Жду их с трепетом, ибо успел разочароваться в обоих. То, что печатала М. Цветаева, мне мало нравится, длинно, приблизительно внешне импровизация «con brio» [54] . И у Есенина чересчур много общего с его сотоварищами Клычковым и прочими «рыбками» [55] . Никак не могу себя заставить полюбить Мандельштама, для меня загадка твоя и других людей, мнение которых ценю, любовь к его стихам. Из «тяжести недоброй» он еще не создал «прекрасного», да и тяжести в смысле настоящей вескости в нем мало. Есть ум и еще больше умничанья. М. б., я в своем мненьи раскаюсь, но… это мое мненье, и я его разделяю. Больше, чем М. Цветаеву, хотелось бы мне издать Ахматову, М. Шагинян — из женщин [56] .
53
Цит. по: Цветаева Марина. Письма к М.А. Волошину / Публикация В.П. Купченко // Ежегодник Рукописного Отдела Пушкинского Дома на 1975 год. Наука, 1977. С. 155.
54
с жаром (итал.).
55
Цетлину принадлежит несколько рецензий, прямо или опосредованно связанных с именем и стихами С. Есенина: «Истинно народные поэты» и их комментатор (Современные записки. 1921. № 3. С. 248–251 — по поводу издания в Берлине сборника крестьянских поэтов с предисловием Иванова-Разумника); Рецензия на есенинского «Пугачова» (Последние новости. 1922.16 сентября; перепеч. в кн.: Русское зарубежье о Есенине: В 2-х томах. Т. 2 / Сост., коммент. Н И. Шубниковой-Гусевой. М.: Инкон, 1993. С. 21–23); рецензия на первые пять номеров журнала «Красная новь» за 1925 г. (Современные записки. 1925.
– 25. с. 477–483), где была опубликована (в № 5) есенинская поэма «Анна Снегина» (Цетлин расценил ее как «маленький лирический пустячок, растянутый на сотни строк». С. 481).
56
Цит. по: Эренбург, Савинков, Волошин в годы смуты (1915–1918). С. 189.
Ни тот, ни другой издательский проект — ни цветаевский, ни есенинский — реализован не был, хотя Цетлин, судя по всему, не оставлял этого намерения и в дальнейшем. 15 сентября 1918 г. тот же Волошин следующим образом реагировал на дошедшие до него слухи:
Слышал, что ты издаешь книгу Марины Цветаевой, и очень этому порадовался [57] .
Увы, радость была преждевременной: времена наступили суровые, большевистские — оставаться в революционной Москве Цетлины больше не могли и не желали. Они бежали на юг, в Одессу — обычным путем для многих будущих русских эмигрантов, а затем в апреле 1919 г. отплыли к берегам чужой земли и никогда уже больше в Россию не возвращались.
57
Там же. С. 156.
Несмотря на то, что издательство «Зерна» фактически прекратило свою деятельность на упомянутой книге стихов Амари-Цетлина «Прозрачные тени. Образы», формально оно существовало и в дальнейшем, за границей, сопровождая издательские инициативы Михаила Осиповича и его супруги. Так, под эгидой «Зерен» был реализован задуманный ими трехмесячный альманах «Окно», на котором, правда, парижская издательская деятельность Цетлиных заканчивается, чтобы вновь возродиться лишь через много лет, уже в США, куда семья переберется из Европы, охваченной огнем II мировой войны.
Но — вернемся в переживавшую революционные потрясения Россию 1917–1918 гг. Дом Цетлиных в центре Москвы, в Трубниковском переулке, превратился в одно из главных мест, где встречалась художественная интеллигенция. Как и некоторое время назад в Париже, где хозяева держали литературно-артистический салон, их двери были открыты и для тех, кто впоследствии, как и они сами, стали эмигрантами, и для тех, кто, подчинившись новому режиму, остался в советской России. Впоследствии И. Эренбург писал в своих мемуарах:
В зиму 1917/18 года в Москве Цетлины собирали у себя поэтов, кормили, поили; время было трудное, и приходили все — от Вячеслава Иванова до Маяковского [58] .
Гостями Цетлиных были П. Антокольский, Ю. Балтрушайтис, К. Бальмонт, А. Белый, Я. Блюмкин, Д. Бурлюк, М. Гершензон, С. Есенин, Вяч. Иванов, В. Инбер, В. Каменский, С. Парнок, Б. Пастернак, А. Соболь, индусский поэт Сура-Варди, А. Толстой, В. Хлебников, В. Ходасевич, М. Цветаева, И. Эренбург и др. Вечер в доме Цетлиных, состоявшийся 28 января 1918 г., на котором В. Маяковский читал поэму «Человек», описан в воспоминаниях Д. Бурлюка [59] , в «Охранной грамоте» Пастернака (Ч. 3. Гл. 13), в воспоминаниях П. Антокольского о В. Маяковском и И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь» [60] .
58
Эренбург И. Указ. соч. Т. 6. С. 464 (именно у Цетлиных Эренбург познакомился с В. Хлебниковым, см.: Там же. Т. 3. С. 517–518).
59
См.: Катанян В. Маяковский: Литературная хроника. Изд. 3-е, доп., М.: Гослитиздат, 1956. С. 99–100.
60
Антокольский П. Две встречи // Маяковский в воспоминаниях современников. М.: Гослитиздат, 1963, С. 148–150.
Осенью 1918 г. вместе с А.Н. Толстым и Н.В. Крандиевской Цетлины бежали из большевистской Москвы на юг, в Одессу [61] (Цетлин посвятил Н.В. Крандиевской стихотворение «Мы в пуховом уюте гнезд…», вошедшее в его книгу стихов «Прозрачные тени. Образы» (С. 12), а А. Толстой пародическими красками нарисовал портрет Цетлина в повести «Похождения Невзорова, или Ибикус» (полностью 1925)) [62] . Забегая вперед, скажем, что впоследствии обе семьи, став эмигрантами, нашли приют в Париже, где их отношения резко ухудшились [63] . Бывшее приятельство исчезло, и в обращении А. Толстого к «богачам Цетлиным» появилась некоторая подчеркнутая бесцеремонность. Тэффи рассказывала следующую занятную историю о том, как однажды А. Толстой попросил у Марии Самойловны на две недели пишущую машинку, которую так и не вернул.
61
Эренбург И. Указ. соч. Т. 7. С. 45.
62
См. об этом в кн.: Крандиевская-Толстая Н. Воспоминания. Л.: Лениздат, 1977. С. 138. Толстого и Цетлина не стало в одном и том же 1945 г., однако Цетлин, ушедший из жизни на несколько месяцев позднее (10 ноября), успел еще написать некролог Толстого, умершего 23 февраля, см.: Новый журнал. 1945. № 10. С. 338–340 (отметим попутно рецензию Цетлина на 2-й том берлинского издания романа А. Толстого «Петр I» в 1930 г., см.: Современные записки. 1930. № 44. С. 521–524).
63
О непростых отношениях, возникших между Цетлиными и Толстыми в Париже, см. в письме Н. В. Крандиевской-Толстой к М.С. Цетлиной от 3 ноября 1922 г. (Марков Анатолий. «Я люблю усталый шелест старых писем, дальних слов…» // Библиофилы России: Альманах. Т. 2. М.: Любимая Москва, 2005. С. 180–183).
Мария Самойловна, — вспоминала Тэффи, — человек очень деликатный, прождала больше года, наконец, решилась спросить.
— Не можете ли вы вернуть мне пишущую машинку? Она мне сейчас очень нужна.
Толстой деловито нахмурился.
— Какую такую машинку?
— Да ту, которую вы у меня взяли.
— Ничего не понимаю. Почему я должен вернуть вам машинку, на которой я пишу?
Марья Самойловна немножко растерялась.
— Дело в том, что она мне сейчас очень нужна. Это ведь моя машинка.
— Ваша? Почему она ваша? — строго спросил Толстой. — Потому что вы заплатили за нее деньги, так вы считаете, что она ваша? К сожалению, не могу уступить вашему капризу. Сейчас она мне самому нужна.
Повернулся и с достоинством вышел.
И никто не возмущался — уж очень история вышла забавная: «Только Алешка и может такие штучки выкидывать» [64] .
Вернувшись в советскую Россию и отрабатывая лояльное отношение к новой власти, А. Толстой в одной из своих статей вспоминал о том, как «некий “меценат” Цейтлин <sic> (Амари), сын крупного чаевладельца», поддерживавший — хотя скупо и по-иезуитски — эмигрантских писателей [65] , рассказывал ему в 1920 г., «что у него вместе с отцом в деле — свыше 150 миллионов франков» [66] .
64
Тэффи. Алексей Толстой // Новое русское слово. 1948. 7 ноября; включено в ее кн.: Смешное в печальном. М.: Советский писатель, 1992. С. 491.
65
«…“меценат”, - писал вчерашний приятель Цетлиных, а ныне “красный граф А.Н. Толстой, — чтобы отвалить 25 франков, много раз передумает: “а может, 20 фр<анков> довольно”…» (А.Н. Толстой о парижской эмиграции // Красная газета (вечерний выпуск). 1924. № 250 (640). 1 ноября. С. 3).
66
Там же.
Все это, однако, случится несколько позднее, а пока, гонимые революцией и Гражданской войной на юг, Цетлины попали в Одессу, где прожили до начала апреля 1919 г. В это время они тесно общались с Иваном Алексеевичем и Верой Николаевной Буниными, так же как и с целым рядом других русских писателей и деятелей культуры, оказавшихся в Одессе и входивших в литературный кружок «Среда». Наряду с А. Толстым, Л. Гроссманом, В. Инбер, Н. Крандиевской, Тэффи, А. Биском и А. Кипеном подпись Цетлина стоит под составленным М. Волошиным письмом в редакцию «Одесского листка» в защиту Е.Ю. Кузьминой-Караваевой (март 1918) [67] . Вместе с А.Н. Толстым Цетлин посетил несколько заседаний одесского Литературно-Артистического Общества. По крайней они точно были на том из них, где Толстой, по воспоминаниям Олеши, в пух и в прах разнес его стихотворение «Пиковая дама» написанное по мотивам повести Пушкина [68] .
67
Е.Ю. Кузьминой-Караваевой было предъявлено обвинение в том, что, будучи избранной в феврале 1918 г. товарищем городского головы Анапы, она не покинула эту должность после прихода в город большевиков. Заступничество за поэтессу возымело силу, и она отделалась легким наказанием.
68
См. в воспоминаниях Ю. Олеши «Встречи с Алексеем Толстым» в кн.: Олеша Ю. Избранные сочинения. М.: Гослитиздат, 1956. С. 393–396; ср.: Ершов П. Одесская литературная колыбель (Отрывки из воспоминаний) // Опыты. 1957. № 8. С. 95–96.