Цельное чувство
Шрифт:
То, что Гончарова избрала для себя путь оформителя балетных спектаклей, обернулось большой удачей для театра. Не пытаясь как-то оценивать достижения современного сценического искусства, следует вместе с тем признать высокую значимость его проблематики и целей. Театр, обладая собственными специфическими условиями, устанавливает определенные границы проявлению безграничной свободы, и, как результат этого, Наталья Гончарова, оставаясь в своей сценографии подлинным художником, очаровывает даже тех, кто не испытывает особенного восторга от ее кубистических и футуристических работ. Во всех ее mise en scene мы обнаружим единство непритязательной простоты и глубоких познавательных синтезов, так же, как и присутствие неповторимого художественного «я». Ее краски лучезарны и богаты многообразными оттенками, линии просты, но заключают в себе внутреннюю силу.
Первым театральным успехом Гончаровой стали комедия Гольдони «Веер» и «Свадьба Зобеиды» [10] Гофмансталя, поставленные в
10
По ошибке набрано: «Zobenda’s Marriage».
11
Спектакль «Свадьба Зобеиды» был поставлен в московской частной студии К. Крафта в 1909 г., «Веер» — в Камерном театре в 1914 г.
12
Имеются в виду шедший в рамках «Русских сезонов» С.П. Дягилева балет-опера «Золотой петушок» на музыку Н.А. Римского-Корсакова (поставлен М. М. Фокиным).
13
Цетлин ошибается: балет «Подводное царство» (из оперы Н.А. Римского-Корсакова «Садко») был поставлен М.М. Фокиным в 1911 г. и оформлен художником Б. Анисфельдом.
В «Золотом петушке» Гончарова демонстрирует полет своего удивительного воображения, основанного на глубоком знании предмета [14] . Зрители, подобно детям, внимающим волшебной сказке, забывают обо всем на свете и переносятся в иную страну, где растут необычайные деревья, цветут причудливые цветы, а люди носят ослепляющие своей яркостью одежды. У кого-то из зрителей учащенно бьется сердце, кто-то затаил дыхание, а кто-то находится во власти исключительного эмоционального порыва…
14
Премьера оперы-балета «Золотой петушок» (музыка Н.А. Римского-Корсакова, хореография М. Фокина) в рамках «Русских сезонов» С. Дягилева состоялась в Paris Grand Opera 21 мая 1914 г.
Это и есть эффект подлинного искусства, способного подчинять всё окружающее своей непреклонной воле. Те, кто видел «Золотой петушок», никогда не забудут его оригинального юмора: единую униформу Дадонова воинства или деревянного коня, на которого царь взбирается с помощью лестницы.
<…>
Наталья Гончарова находится лишь в начале своего пути, обещающего впереди еще немало новых творческих открытий.
Приложение 2. Максимилиан Волошин
В московской газете «Понедельник» (1918. № 8. 9 (22) апреля. С. 3) в рубрике «Силуэты» был напечатан очерк Мих. Цетлина (Амари) «Максимилиан Волошин». Написанный с той мерой откровенности, которую мог позволить себе человек близкого Волошину человеческого и художнического мирочувствия, он хотя и не сообщал о портретируемом в нем поэте каких-то по-настоящему новых сведений, тем не менее небезынтересен и важен и как дополнительный штрих во взаимоотношениях автора и героя, и с точки зрения биографической летописи обоих. В особенности интересна та часть очерка, где Цетлин говорит о волошинской эпатажности, его свойстве и манере раздражать, даже бесить обывателя, становиться антиподом и оппозиционером косной, по-житейски прозаической морали и системы ценностей и в этой своей ипостаси быть в особенности ни на кого непохожим.
Максимилиан Волошин
Давая портретные наброски, «силуэты» писателей, мы отступаем от требований Пушкина, чтобы критике подверглось «не лицо, а только литератор» [15] . Ведь допуская в литературе портрет живого лица, мы должны допустить и портрет отрицательный, даже карикатуру. А тогда что, кроме личного такта, помешает нам и до такого «силуэта», который приводит как пример недопустимого Пушкин:
«Такой-то де старик-козел в очках».
15
Из эпиграммы Пушкина «Журналами обиженный жестоко…» (1829), направленной против историка М.Т. Каченовского (в то время редактора «Вестника Европы»). Основанием для эпиграммы послужил донос Каченовского на цензора, разрешившего к печати статью, в которой якобы были не литературные, а личные выпады против него.
А это уж, «конечно, будет личность» [16] .
Однако первым ввел в России литературные портреты в стихах и в прозе — Макс. Волошин. Пусть же по делам его и воздастся ему!
«Силуэт»… Как-то не подходит это слово к облику Макс. Волошина. Вот он идет по Парижу, обращая на себя всеобщее внимание даже на притерпевшемся левом берегу. Он одет в какой-то слишком узкий сюртук, в жилет без пуговиц, вероятно застегивающийся сзади, как детские лифчики. На огромной голове с длинными светлыми волосами едва держится цилиндр. И в то же время у него легкая, быстрая походка, быстрая речь под аккомпанемент каких-то отщелкиваний пальцами, словно он прикармливает из рук незримых птиц — свои быстрые и точные слова.
16
У Пушкина:
Иная брань, конечно, неприличность,
Нельзя писать: Такой-то де старик,
Козел в очках, плюгавый клеветник,
И зол и подл: все это будет личность.
Это сосуществованье грузной массивности и легкой быстроты характерно для Волошина. Оно сказалось и в двух именах, которыми он подписывал свои произведения: «Максимилиан» и «Макс» Волошин. Слишком торжественное, массивное «Максимилиан» и слишком легкое, почти легкомысленное детски уменьшительное «Макс». Когда массивность проникнута и преодолена легкостью, получается истинно-прекрасное; таковы многие его стихи. Статьи же его всегда интересны, но иногда слишком грузны или слишком легковесны.
Большинство русской читающей публики знает только «Макса» Волошина. Знает и не любит. Слава, дурная слава его велика. Вокруг него, по его выражению, «колючая изгородь» недоразумений и предубеждений, какая-то аура скандала. Для многих, как гласит двустишие под карикатурой на него, –
Беспутный Макс — он враг народа. Его извергнув, ахнула природа [17] …В этом есть большая доля участия газетной травли, травят же Волошина за то, что он всем своим существом чужд русской интеллигенции.
17
Автор данных строк неизвестен (чаще их приводят со словом «ужасный» вместо «беспутный»). Стихи были написаны на стене коктебельского кафе «Бубны» рядом с карикатурой на Волошина (стены кафе расписывал А. Лентулов). Выражаю признательность З. Давыдову за сообщение этих сведений.
Русский обыватель любит, чтобы все было по-простому, по-простецки. Его раздражает жест, поза. Поэтому в России не любят стихов и прозаику с трудом прощают хороший стиль.
В Волошине все раздражает обывателя: и изысканная эрудиция (кто догадается, что Иошуа Бен Пандира — это Иисус Христос?) [18] . И склонность к оккультизму, и глухо-торжественная манера читать стихи, и любовь к парадоксам, и нелюбовь к Репину.
Кажется, что он обладает особым секретом бесить публику; в 1905 году он пишет «Ангела мщенья». Во время войны, когда почти все поэты бряцали на патриотических лирах, — он издает книгу стихов, проникнутую своеобразным метафизическим интернационализмом. После поражения пишет прекрасное стихотворение, обращенное к России: «Люблю я тебя побежденной», вызывающее недоразумения [19] . И особенно удачно выбирает момент для нападок на Репина [20] . Недаром на его лекции систематически ходят какие-то «барышни-свистуньи», чтобы ему шикать. Ему не прощают даже вычурности его собственного христианского имени — «Максимилиан».
18
Иошуа бен Пандира (Пантера), т. е. Иисус, сын Пандира, римского легионера (согласно талмудическому толкованию), упоминается в XIV-м сонете из волошинекого венка сонетов «Lunaria» (1913).
19
Из стихотворения Волошина «Россия» («Враждующих скорбный гений…») (1915).
20
Волошин резко критиковал картину И. Репина «Иван Грозный и сын его Иван» за приверженность автора натуралистическому стилю. Ирония Цетлина о выборе Волошиным особенно удачного момента для «нападок на Репина» связана с тем, что его брошюра «О Репине» (М., 1913) вышла как раз после того, как в Третьяковской галерее некто А.А. Балашов варварски изрезал репинское полотно.