Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Давай! – воскликнул он.
Аменемхет улыбнулся, а Хепри принял у него оружие и развернулся к мишени.
– В сторону! – скомандовал он зрителям, прицелился и выстрелил. Стрела запела и воткнулась точно в середину ствола!
Теперь захлопал и Аменемхет!
– Намного лучше, друг! – воскликнул он. – Стоило только осмелеть!
Хепри засмеялся, чувствуя себя совершенно счастливым, упиваясь одобрением и даже восхищением в глазах этих знатных хозяев.
– Но я тебе не уступлю, - наполовину смеясь, наполовину всерьез сказал Аменемхет
С таким лицом, что и Меритамон, и Аменемхет испугались.
Хепри раньше их услышал шаги – он слышал все звуки здесь с чуткостью загнанного зверя. Кто-то шел, кто-то грозный…
Хепри приготовился к смерти. Но это оказалась только Мерит-Хатхор; однако мальчик тут же испугался снова, когда женщина жестом отогнала его от друзей и сурово взглянула в лицо.
– Хепри! – воскликнула она. – Так тебя зовут? Идем со мной!
– Куда? – спросил мальчик.
О, как быстро он из счастливого победителя превратился в несчастную жертву, из ученика школы Амона в малыша!
– К госпоже, - ответила женщина. – Немедленно.
Ни Аменемхет, ни тем более его сестра, конечно, ничего не возразили. Хепри поплелся за домоправительницей, с каждым шагом все ниже опуская голову и плечи – он знал, что следует ждать только худшего. Которая из этих двух властительниц дома угадала, кто он такой? Хотя это уже не имеет значения…
Он с трудом, точно больной, поднялся на второй этаж и последовал за Мерит-Хатхор. А перед покоями госпожи вынужден был остановиться – в глазах потемнело и одолела слабость…
Когда он очнулся, перед ним стояла Мерит-Хатхор, которая, кажется, была действительно встревожена.
– Что ты так струсил? Тебя никто не собирается наказывать, - сказала она. – Госпожа хочет получше познакомиться с тобой и расспросить о положении твоих родителей.
Лицо домоправительницы передернулось при этих словах, но больше она никак не показала неудовольствия поведением госпожи, которой сейчас следовало заботиться только о себе…
– Госпоже стало лучше, - шепотом сообщила Мерит-Хатхор. – И она решила воспользоваться этим для тебя. Будь ей благодарен.
Хепри кивнул.
Он был очень благодарен и очень растерян.
Мерит-Хатхор взяла его за плечо и подтолкнула в сторону дверей; мальчик вошел гораздо смелее, чем в первый раз. Но когда увидел госпожу, снова испугался. А если она… дознается, кто он такой? Если ее болезнь не воспрепятствует этому?..
– Иди сюда, садись, - с улыбкой позвала его Ка-Нейт.
Мальчик послушно подошел и сел; сделав это, пожалел, что не поклонился – забыл… Но теперь было уже поздно.
– Кто твои родители? – спросила госпожа дома. – Назови мне их имена и должности… или только должность отца, если твоя мать не занимает никакого положения, - закончила она.
Для Хепри в диковинку было слышать, что женщина может “занимать положение”. Но, наверное, у богатых всякое бывает… да и у бедных тоже, только он не знает об этом.
– Мой отец был жрецом, -
– Он умер? – спросила Ка-Нейт. Мальчик кивнул, чувствуя непрошеное и опасное волнение от мягкой и тревожной жалости в ее голосе.
– Да, госпожа. Давно.
– А на что живет твоя мать? – спросила Ка-Нейт.
– На средства храма, - буркнул мальчик. Он упорно глядел в землю, надеясь, что опасность удастся перемолчать… Но он уже чувствовал, что госпожа ничуть не менее умна, чем ее сын – а может, и более…
Наступило долгое молчание.
Хепри теребил свой локон, потом начал теребить рубашку. Он чуть не плакал от напряжения, чувствуя даже теменем, как нежные и внимательные глаза госпожи изучают его…
– Подними голову, - вдруг сказала Ка-Нейт. – Прошу тебя.
Он поднял голову… и увидел в ее глазах слезы. Он увидел в ее глазах всезнание. Он увидел в ее глазах огромную жалость.
– Бедное дитя, - сказала она. – Я все поняла. О, это не могло быть иначе – боги привели сюда тебя, чтобы я хотя бы немного воздала твоей матери за все ее несчастья… Воздала тебе, растущему пленником и сиротой…
– Ты знаешь мою мать? – глупо спросил Хепри.
“Мы знаем друг друга давно, - прозвучали у него в ушах слова Тамит. – Не смей ничего говорить своему новому другу…”
Ка-Нейт улыбнулась.
– У тебя ее губы и выражения лица, - сказала она. – Ты, наверное, больше походишь на отца, но я хорошо помню твою мать – и я не ошибусь. Ты ее сын, ты тот самый Хепри. Ты здесь по воле Амона…
Она вдруг закусила губу и схватилась за голову, точно пережидала мгновенную острую боль.
Потом отняла руку и заговорила так же спокойно, но гораздо тише.
– Я буду молчать об этом, и никто в доме больше не узнает. Мерит-Хатхор не узнала тебя сразу, а значит, едва ли это случится позже… Уже почти никто здесь не помнит лица твоей матери – ее не видели в доме восемь лет…
Хепри вдруг заметил, что госпожа ни разу не упомянула имени Тамит – боится, что ее подслушают? В собственном доме?..
Ка-Нейт отдышалась, точно после усилия, и продолжила.
– Я уверена, что ты добрый и чистый мальчик – я вижу это, - сказала она. – Мой сын – прекрасный мальчик, и он не мог выбрать себе в друзья того, кто этого недостоин. Вы дружите с тех пор, как ты поступил в школу?
Хепри кивнул.
– Значит, вы вместе уже больше года, - сказала Ка-Нейт. – Очень хорошо. Я верю, что мой сын не ошибся.
– Мне запретили видеться с моей матерью – если я хочу остаться в школе, - вдруг, сам не зная зачем, прошептал Хепри. Он как будто чувствовал потребность предостеречь эту женщину… против матери? Неужели он ее предает?
– Ужасно, - сказала Ка-Нейт. – Бедный…
Она вздохнула.
– Я постараюсь, чтобы этот дом всегда принимал тебя хорошо.
Хепри понял, что пора уходить. Он встал и, наклонившись, взял нежную светлую руку и приложился к ней губами. Ка-Нейт коснулась его головы.