Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Жрецы расселись на скамьи, так, что, случайно или умышленно, все четверо хему нечер оказались напротив Меритамон.
– Мои господа… - произнесла она, чувствуя себя точно на судилище.
Только Менкауптах остался сидеть рядом с ней, будто ее союзник; хотя в действительности он был ее противником. Но об этом знала только То.
Высшие жрецы Амона переглянулись.
– Госпожа, мы желали бы услышать обо всем из твоих уст, - наконец сказал великий ясновидец. Тотмес. Тот самый человек, который едва не убил ее брата и был бы, несомненно, рад добить его…
–
Меритамон в панике взглянула на Менкауптаха, а тот все пытался сообразить, что в ее признании не так.
А потом сообразил и встал.
Меритамон уронила голову на руку и услышала громкий голос своего бывшего мужа.
– Этого не может быть!
Несколько мгновений царило молчание; Меритамон все не решалась поднять голову. В таком же положении она услышала вопрос Тотмеса.
– Почему же?
– Да потому…
– Мой сын путается, - вдруг перебил признание Менкауптаха голос его отца. Меритамон, не решаясь верить своим ушам, подняла взгляд.
Второй пророк Амона был спокоен, только глаза блестели и жестко поджались губы.
– Мой сын путается, - четко произнес он, глядя растерянному и начавшему оскорбляться Менкауптаху в глаза. – Это его дитя. Госпожа Меритамон зачала, еще будучи в браке с ним.
Меритамон смотрела на своего избавителя… этого старого мудрого человека, который все понял о ней. Жрец чуть улыбнулся бывшей невестке, давая понять, что не выдаст ее. Каким-то образом Хепри окончательно занял в его сердце место собственного сына.
– Господин Менкауптах может быть и прав, - заметил Тотмес. – То, что госпожа была замужем за ним, не означает, что она носит именно его ребенка.
Меритамон покраснела, слушая истинную правду о самой себе.
– Кто поручится за то, что госпожа Меритамон беременна от мужа? – спросил верховный жрец.
– Я, - спокойно и твердо ответил второй пророк Амона.
========== Глава 85 ==========
Менкауптах попытался что-то сказать, но отец унял его одним взглядом. Меритамон молилась про себя. Он же пьян. Великий Амон, не дай ему все погубить…
Тотмес долго, очень долго смотрел на нее и ее бывшего мужа. Потом посмотрел на второго пророка Амона.
– Господин Яхмес, это очень серьезно. Мы не можем… вмешиваться в дела фараона без полной уверенности в отцовстве господина Менкауптаха. Это дела, о которых… непросто судить посторонним.
Меритамон закусила губу и опустила глаза, только бы не смотреть на этого беспощадного, слишком умного человека.
– Великий ясновидец, - негромко ответил второй хему нечер. – Главное сейчас – не определить, кто из смертных является отцом ребенка госпожи Меритамон, но воспрепятствовать тому, чтобы смертный занял положение существа божественного происхождения. Я верю госпоже Меритамон, - жрец повысил голос. – Но даже если ты испытываешь сомнения, в ее сроке сомневаться
Меритамон не смела поднять глаза.
Потом Тотмес заговорил.
– Да, здесь ты прав, господин Яхмес. Но этот вопрос… требует обсуждения.
“Он знает о Хепри, - подумала Меритамон. – Он догадывается!.. Он ненавидит его мать!..”
– Госпожа Меритамон, и ты, господин Менкауптах, прошу вас выйти, - сказал верховный жрец. – Нам требуется посовещаться.
Меритамон встала и вышла из-за стола. Подумала, не стоит ли ей преклонить колени перед Тотмесом, но поняла, что его только отвратит такое низкопоклонство; он любит лесть, но презирает льстецов…
Менкауптах же попытался пасть ниц перед верховными жрецами, что вызвало только общую неловкость. Он был слишком пьян, чтобы вообще находиться здесь. Меритамон хотела было помочь ему выбраться за дверь, но побрезговала и предоставила мужа самому себе. Она вышла, а он следом за ней.
Закрыв бронзовые двери, Меритамон сообразила, что осталась наедине с человеком, в измене которому только что призналась. Менкауптах смотрел на нее; его все еще поводило из стороны в сторону, но взгляд с каждой секундой становился все более осмысленным и оскорбленным.
– Ты обману…
Меритамон ринулась к нему быстрее, чем сама от себя ожидала, и зажала ему рот. Менкауптах навалился на нее; ее затрясло от отвращения.
– Молчать! Или будет худо!.. – приказала она. – Твоя обида не имеет значения сейчас, ты умрешь, если еще раз откроешь рот!..
Она разжала руки и с силой оттолкнула мужа. Скривившись, вытерла о платье мокрую ладонь.
Менкауптах теперь молча разевал рот, глядя на нее; а потом вдруг упал на колени и заплакал. Совершенно как обиженная женщина. Меритамон только морщилась, глядя на это. Конечно, Менкауптах сейчас ничего не мог бы сделать, чтобы восстановить свое имя; но он мог хотя бы попытаться… Или, по крайней мере, снести то, что получил, с достоинством.
Но сейчас ее не волновало его поведение.
Меритамон прислонилась к стене, закрыв глаза; ей казалось, что она слышит сквозь стену голоса пророков Амона, совещающихся о ее судьбе. Конечно, это только казалось. Они решат ее участь так тихо, что их услышит только такой же, как они, сокровенный бог, обитающий здесь.
Наконец она услышала скрип приотворенной двери. На нее смотрел второй пророк Амона.
– Заходи, госпожа, - тихо сказал он.
Сына господин Яхмес не пригласил.
Меритамон зашла. Жрецы, сидевшие на скамье, посмотрели на нее с одним выражением – спокойно-сумрачным. Но это не означало, что они ее осуждают; они были озабочены. Хотя могли и осуждать – жрецы прекрасные лицемеры.
Встал Тотмес, и Меритамон невольно попятилась.
– Госпожа, мы сочувствуем твоему затруднительному положению, - сказал верховный жрец. – Но мы не можем решить это дело собственными силами – ведь нам противостоит бог, воплощенный Хор, тогда как мы только простые смертные…