Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Меритамон приоткрыла рот, чувствуя, как слабеют колени.
– Нам придется прибегнуть к помощи Амона, - сказал великий ясновидец. – Вот божество, которому принадлежим мы все, и в чьей воле находится сам фараон… Но твоя семья долго гневила бога, госпожа, и я опасаюсь, что наши мольбы не достигнут его слуха. Хотя мы приложим все усилия, чтобы помочь твоему горю.
Меритамон поклонилась.
Тотмес уже готовил себе путь к отступлению – оправдался перед нею на случай, если их постигнет неудача. Или если жрецы просто раздумают ей помогать. Она прекрасно понимала
– Благодарю тебя, великий ясновидец, - сказала она.
– А скажи, где сейчас твой брат? – совершенно неожиданно спросил Тотмес. – Верно ли я слышал, что его помиловали… после твоего ходатайства?
Меритамон поняла, что от того, как она ответит сейчас, будет зависеть вся ее дальнейшая судьба. Тотмес жаждал крови ее брата.
– Аменемхета сослали на юг, к пограничным постам у пустыни, - сказала Меритамон. – Если он совершит побег, его четвертуют.
Лицо Тотмеса осветилось, точно он получил благословение свыше.
– Неужели?
Меритамон кивнула.
– Очень рад слышать это, - сказал Тотмес, даже не думая притворяться. Его одобрят все присутствующие здесь; а если Меритамон это не понравится, она промолчит. Она понимает, как зависима от рабов бога.
Меритамон подумала, что ее гордый избалованный брат не выдержит долго в таких условиях; он достаточно смел, чтобы попытаться бежать. Она спрятала лицо в ладонях. Она понимала, что Тотмес думает то же самое.
Молодая женщина еще раз поклонилась.
– Когда я могу узнать ваше решение, божественные отцы?
– Не наше, - мягко поправил ее Тотмес. – Решение Амона, госпожа. Ты узнаешь его в свое время.
Меритамон пришлось поблагодарить. Она и должна была чувствовать большую благодарность; но не могла, стоя перед лицом человека, считавшего ее семью грязной. Распустившейся. А ее брата – преступником. Конечно, так и было… но кто любит такую правду?..
Наложнице фараона осталось только уйти, не зная, снизойдет ли к ней Амон и может ли она хотя бы надеяться на это. На то, что ей удастся повидаться с Хепри, она не надеялась. Может быть, она сумеет попасться ему на глаза в храме? Но ведь это такая мука… увидеть и не мочь даже приблизиться, не то что заговорить или коснуться.
Как же она хотела увидеть его.
Но в этом Меритамон не преуспела – ей пришлось покинуть храм, не только не увидев своего возлюбленного, но даже не услышав ничего о том, как он теперь живет. А вдруг Хепри ее забыл? Он в полном праве это сделать, теперь, когда почти нет надежды получить ее. Он ничего не знает о своем ребенке. Может быть, второй пророк Амона поговорит с ним сам?
Меритамон не могла себе представить, чтобы старый добродетельный жрец стал сводить ее с любовником в ущерб мужу, его собственному сыну; пусть даже в своем сердце и отдавал Хепри предпочтение. Она уныло шла по двору под внимательными взглядами стражников, приближаясь к носилкам, точно к собственной маленькой темнице. Сейчас она сядет в них, и ее свобода кончится. Меритамон остановилась, оглядываясь, не в силах сделать последний шаг.
– Менкауптах, - позвала она.
Опозоренный
– Позови сюда отца, будь любезен, - сказала она.
Менкауптах покорно удалился. Меритамон чувствовала раздражение стражников, которым не терпелось скрыть собственность фараона от чужих глаз, но не двигалась с места, упорно глядя вслед бывшему мужу. Его не было довольно долго, и краем глаза Меритамон увидела, как стражники шагнули к ней ближе – поторопить, а может, и силой усадить в носилки… Нет…
Она уже отступала от этой угрозы, как увидела господина Яхмеса. Второй пророк Амона приблизился к ней быстрым шагом и внимательно посмотрел в глаза. Он надеялся на ее благоразумие, рассчитывая, что она заговорит с ним сама и заговорит осторожно.
– Господин Яхмес, три дня я пробуду в своем доме – его величество позволил, - сказала Меритамон, не позволяя себе понижать голос в присутствии подозрительной стражи. – Прошу тебя навестить меня. Я еще нескоро увижу тебя вновь.
Старик покивал.
– Конечно, госпожа. Я непременно буду у тебя в какой-нибудь из этих дней – не уезжай без меня.
Меритамон заметила, как стражники недовольно пошевелились при этих словах, и почувствовала себя пленницей, которую дергают за цепи. Но она по-прежнему упорно не смотрела на людей фараона.
– Я буду ждать, - сказала она, пытаясь вложить в свой взгляд все то, чего нельзя было сказать вслух.
Второй хему нечер слабо улыбнулся, повернулся и ушел. Больше задерживаться причин не было. Меритамон с тоской окинула взглядом храмовый двор – широкие гладкие светлые плиты, обелиски, статуи, мягко окрашенные красным светом, будто любовью Великого бога, о чьем заступничестве она сегодня просила его жрецов. Потом она опустила глаза и с болью в сердце села в носилки. Скорее домой. Сегодня она будет спать в родном доме, и неважно, что за дверью будет стоять на страже воин фараона.
***
Меритамон с наслаждением проспала допоздна в своей собственной спальне; присутствие стражников фараона почти не смущало ее. Утром она приказала То подать себе завтрак в постель. Хорошо, что хотя бы в спальню к ней ее охранники не смели входить.
То устроилась у ее ног, пока хозяйка ела. Меритамон предложила служанке разделить с ней трапезу, и ее обрадовало, что То не стала отказываться. Они закончили завтрак вместе, как подруги и союзницы.
Ополаскивая пальцы, Меритамон тихо сказала:
– Я сегодня намеревалась посетить дом моего отца на Западе, но лучше останусь дома. Я ожидаю господина Яхмеса, второго пророка Амона.
То кивнула, не задавая глупых вопросов.
– Госпожа, может быть, мне сходить в храм и спросить его?
Меритамон качнула головой.
– Нет, То, не докучай ему и не заставляй моих стражников подозревать нас. Господин Яхмес уже очень много для меня сделал… он придет сам. Только бы он помог мне!..
Вдруг потеряв самообладание, она всхлипнула. То нашарила ее руку и сжала ее.