Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II

MadameD

– Ты узнаешь меня? – спросила она, думая о том, что из-за поведения мужа разговор с его отцом, возможно, придется еще отложить.

А у нее так мало времени!

– Узнаю, Меритамон… госпожа, - почтительно и испуганно ответил Менкауптах, не вставая с колен. Его тон ненамного изменился в сравнении с прежними днями.

– Ты можешь сейчас говорить? – спросила она. – Или тебе нужно окунуть голову в воду? У меня к тебе неотложное дело!

Менкауптах вскочил с колен и, на заплетающихся ногах подбежав к столу, схватил оттуда кувшин с водой и вылил

его себе на голову. Несколько раз встряхнулся, потом сел; потом опять упал на колени, готовясь внимать ей с подобострастием.

– Сядь, - приказала Меритамон.

Он сел, а она села на табурет напротив.

Госпожа обернулась к своему стражнику, почти нависавшему над ее плечом, и сказала:

– Выйди, подожди за дверью!

Он недовольно взглянул на нее, потом посмотрел на ее мужа. Потом снова на нее.

Меритамон хлопнула себя по колену.

– Ах, что за глупости! Что может сделать этот человек, когда ты будешь стоять за дверью! Выйди!

Стражник неохотно повернулся и вышел. Он остановился за дверью так, что скрылся только наполовину, продолжая наблюдать за наложницей фараона и ее бывшим мужем.

– Менкауптах, мне требуется увидеться с твоим отцом, - шепотом сказала Меритамон. – Ты понимаешь? Где он?

– В храме… В храме, - заикнувшись, повторил Менкауптах. – Где же еще он может быть?

– А ты почему здесь? – спросила Меритамон, нахмурившись. – Кто тебя отпустил?

Менкауптах молчал.

– Мне без тебя плохо, - наконец тихо сказал он, осмелившись взглянуть на нее при этих словах и тут же опустив глаза снова. Меритамон не стало его жалко.

– Тебя отрешат от сана за такое поведение, - пригрозила она. – И это не твой дом! Я не желаю, чтобы здесь жил жрец, который так пренебрегает своим видом!

– Извини, - робко попросил Менкауптах.

Она вздохнула и встала.

– Иди побрейся и вымойся, - приказала Меритамон. – Потом пойдешь со мной в Опет Амона, к отцу.

Менкауптах испугался, конечно, но ослушаться не посмел. А она уже досадовала на себя – зачем берет его с собой? Но отказывать вдруг ей показалось опасно и неудобно; а если не вполне трезвый Менкауптах обидится и разбушуется, а потом ее обвинят в каком-нибудь непотребстве? Ведь она принадлежит фараону, нельзя ни на миг забывать об этом!..

Муж явился к ней свежевыбритый и с выражением преданности в глазах. Его слегка покачивало, и Меритамон нахмурилась.

– Подай для господина носилки, - приказала она появившемуся рядом Иб-Веру. – Мы отправляемся в храм.

Она вышла, не дожидаясь мужа. Его и так отнесут следом за ней.

По дороге в Опет Амона Меритамон пыталась подобрать слова, которыми заговорит с отцом Менкауптаха, но слова всякий раз рассыпались, как бусы в неловких руках. Она слишком волновалась. И какое, в самом деле, значение имеет то, что она скажет? Самое главное второй пророк Амона уже услышал – и теперь от нее не зависит, что он предпримет. Или предпринял. Конечно, Менкауптах обо всем этом ровным счетом ничего не знает…

Когда они

прибыли в храм, Меритамон так растравила себя, что даже боялась покинуть носилки. Ей казалось, что от каждого ее движения здесь зависит ее судьба. Она слишком много боялась в последние дни – так, что для страха теперь не требовалось никакого повода.

Меритамон заставила себя не думать ни о чем и отправилась на поиски старого жреца. Она раздумывала, что теперь отослать стражу будет намного трудней – ведь ее охранники могут заподозрить какой-то заговор жрецов против его величества…

Что ж, они будут правы.

Может, сослаться на то, что это священное место и посторонним быть здесь запрещено? Нет, это глупо. Ведь храм полон людьми всех занятий и даже иноземцами… Да стражники фараона и не послушают…

Она увидела наконец того, кого искала, и все прочие мысли вылетели у Меритамон из головы.

***

– Госпожа? – спросил жрец, не показывая страха или волнения. Он смотрел только на нее, несмотря на то, что за ее спиной маячил его сын.

Меритамон низко поклонилась, и старик поклонился в ответ.

Они посмотрели друг другу в глаза, а потом он сказал:

– Госпожа, ты, должно быть, пришла узнать тайну, открыть которую тебе обещал твой великий отец.

Меритамон улыбнулась его находчивости.

– Да, - сказала она.

– Для этого самое время, - ответил второй пророк Амона. Он взглянул на ее стражу.

– Госпожа Меритамон должна пройти со мной одна, - сказал он. – С ней может пройти только мой сын, поскольку он жрец Амона.

Меритамон ожидала сопротивления, и изумилась тому, что его не последовало.

Во дворце она уже и забыла, каким влиянием пользуются жрецы Амона!

Старик положил царской наложнице руку на плечо и бестрепетно повел вперед, в глубь храма. Ее стражники не двинулись с места. Менкауптах несколько мгновений, дрожа, смотрел вслед своей бывшей жене, гадая, что задумал его отец и как это может сказаться на них – а потом, волоча ноги, последовал за Меритамон. Ему ничего другого не оставалось. Отец даже не оглядывался, чтобы его поддержать.

Второй пророк Амона вел Меритамон куда-то наклонным коридором, вперед и вниз; вскоре вокруг сгустилась темнота, хотя был еще не вечер. Жрец толкнул бронзовые двери, и они оказались в небольшом подземном зале, освещенном лампами. Там не было ничего, кроме стола и двух длинных скамей по сторонам его. Только у стены, конечно, стояла скрытая покрывалом статуя Амона.

Жрец подал знак Меритамон сесть, и она села. Второй пророк Амона вышел. Менкауптах немного постоял, глядя на безучастную жену, потом решился сесть тоже.

Бывшие супруги молчали, только их частое, захлебывающееся дыхание нарушало тишину. Меритамон ломала пальцы; Менкауптах сунул дрожащие руки между колен и зажал их, даже не замечая непристойности этого жеста.

Спустя какое-то время второй пророк Амона вернулся – и не один. С ним были третий, четвертый пророки Амона и первый, сам великий ясновидец Тотмес.