Дефолт, которого могло не быть
Шрифт:
Известный журналист Джек Келли в газете USA Today писал о том, что следователи якобы подозревали присутствие денег Международного валютного фонда в расследуемой схеме «отмывания» через BONY. В 1999 году газета провела внутреннее расследование, в рамках которого, насколько известно, высокопоставленный сотрудник министерства финансов США указал одному из ответственных редакторов газеты на ненадежность информации Келли, на использование им в своих предположениях сильно завышенных сумм и на то, что газета может в результате оказаться в крайне неловком положении. Однако никаких дальнейших шагов со стороны газеты не последовало [266] .
Скандал получился «что надо»: ФБР рассылало своих агентов по всему свету, в том числе в Москву, звучали угрозы о возбуждении многочисленных
До сих пор так и не ясно до конца, что же на самом деле произошло в этом деле с BONY. По публикациям прессы судить трудно: в погоне за сенсацией журналисты, как минимум, явно все преувеличивали, но не исключено, что и вовсе были жертвами манипуляций. С технической точки зрения, похоже, что по большей части клиенты BONY не отмывали «грязные деньги», а пользовались счетами банка для ухода от налогов, что тогда в России было повсеместной практикой. Повторюсь, никаких доказательств и серьезных обвинений против банка по поводу его участия в отмывании денег предъявлено не было.
Видимо, не в меру увлекшиеся журналисты попались в ловушку. На самом деле, кроме подозрений в незначительных злоупотреблениях, касавшихся нескольких миллионов долларов и, к тому же, происходивших в рамках совершенно других банковских операций, проводившихся другими подразделениями банка, никаких серьезных обвинений или свидетельств отмывания денег не было. Похоже, история была такова: адвокат, эмигрировавший когда-то из СССР с полученным еще в Кишиневе дипломом юриста, обратился в ФБР с недостоверными сведениями, имея целью отомстить бывшему партнеру по бизнесу из России. Говорят, что когда ФБР не смогло найти никаких улик в связи с его обращением, оно устроило утечку в прессу в надежде, что предполагаемые преступники сами проявят себя. Один из высокопоставленных сотрудников министерства финансов США говорил мне, что следователи явно не имели достаточного представления о банковской отчетности и, похоже, не были способны отличить обычные операции на корреспондентских счетах от операций, связанных с отмыванием денег [267] .
В самом банке сначала отстранили от работы, а затем вынудили уволиться вице-президента Наташу Гурфинкель, хотя никаких дел против нее в процессе следствия так и не было возбуждено. Она, впрочем, получила щедрое вознаграждение, заключив со временем мировое соглашение с банком и отказавшись от иска против него за незаконное увольнение.
Другой громкий скандал случился, когда швейцарская прокуратура возбудила дело против Павла Бородина, который до начала 1999 года возглавлял управление делами президента России. Бородина обвинили в незаконном использовании средств через фирму «Мабетекс», но позднее обвинения были сняты за отсутствием доказательств. В начале 2001 года, когда Бородин уже занимал пост госсекретаря Союза России и Белоруссии, его взяли под стражу в нью-йоркском аэропорту по подозрению в получении взятки от «Мабетекс». Три месяца спустя он был отпущен под залог, а еще через год американская Фемида закрыла дело.
Наконец, на более техническом (но гораздо более интересующем МВФ) уровне было сделано «открытие», будто в период президентских выборов 1996 года российская сторона предоставила фонду искаженные данные, и соответственно один или более траншей были выделены на основе ложной информации. Механизм, о котором шла речь, подразумевал размещение резервов Центрального банка на счетах оффшорной фирмы FIMACO Ltd. (о. Джерси). Эта фирма являлась дочерним предприятием парижского Eurobank, который, в свою очередь, на 100% принадлежал российскому ЦБ. Никакого запрета на размещение резервов в офшорах не существовало – напротив, это была стандартная общемировая практика. Однако у МВФ возникло беспокойство в отношении ликвидности резервов, размещавшихся в связанных с ЦБ банках [268] .
Хуже всего было то, что некоторые активы, отражавшиеся в качестве резервов на балансе ЦБ и размещенные в FIMACO, не могли быть использованы вовсе, так как они выступали обеспечением по обязательствам Eurobank, а в одном случае была зафиксирована явно фиктивная
Любой из этих скандалов уже сам по себе мог испортить международную репутацию России, особенно в условиях, когда и так не было ясности, в каком все-таки направлении будут развиваться ее политическая система и внешняя политика. Все вместе, неимоверно раздутые и выданные западной прессой за чистую монету, они полностью и безоговорочно заглушили какие бы то ни было позитивные известия из России. Подозрительное отношение к стране, посеянное этими скандалами, не исчезло и по сей день. Я уверен, что ответственность за это – по крайней мере, частично – лежит на западных СМИ.
Влияние СМИ на формирование взглядов за рубежом
О влиянии западных СМИ на мировое общественное мнение о России можно было бы написать отдельную книгу. Я же хочу лишь подчеркнуть, что СМИ с их подчас местечковым взглядом на мир, наивностью и лицемерием, несомненно, сыграли определенную роль в восприятии отношений между МВФ и Россией.
Западная пресса, конечно, нередко подхватывала сообщения, появлявшиеся в российских СМИ. Касьянов в одной из наших бесед в начале 2001 года сетовал, что позитивные шаги правительства пресса, как правило, оставляет без внимания. Отчасти так получалось из-за недостаточного профессионализма журналистов, отчасти – по вине самого правительства. Работать с прессой оно еще как следует не умело, надлежащей дисциплины при общении с журналистами не было, а в результате правительство вредило само себе. Но при этом Касьянов все равно считал, что при сильно ограниченном кадровом ресурсе на руководящем уровне отвлекаться на связи с общественностью было непозволительно, что необходимо было все силы посвящать существу работы и надеяться, что результаты со временем оценят по достоинству и так. Думаю, что в этом он был прав, особенно если учесть, что разговор наш на эту тему состоялся после неприятной истории, связанной с фактическим отказом погашать долги Парижскому клубу.
Зимой 2000 – 2001 гг. российские СМИ явно не из благородных побуждений на протяжении нескольких месяцев настойчиво муссировали ни на чем не основанные слухи о предстоящей смене правительства [270] . Ссылались они при этом исключительно на анонимные источники или разного рода политологов.
Крепко досталось и самому Касьянову. Его рисовали представителем Березовского или «Семьи», и в конце концов навесили на него ярлык «Миша – два процента» [271] . Я как-то спросил его, насколько все это мешало его работе, например, когда ему приходилось встречаться с другими главами правительств; ведь должен же он был представлять себе, что наверняка содержалось в справках о нем, подготовленных их референтами. Касьянов ответил, что были, очевидно, те, кому подрыв авторитета власти шел на пользу. К сожалению, создающиеся таким образом представления имеют вполне реальные последствия, поскольку влияют на занимаемые правительствами позиции и на отношение рынков. Именно из-за них процесс восстановления российской экономики сталкивался с ненужными дополнительными трудностями.
Безответственное поведение СМИ прослеживалось не только в материалах о России. Возможно, еще важнее для рассматриваемого в этой книге предмета то, как даже самые уважаемые международные издания подхватывали ни на чем не основанные истории и преподносили их как реальные факты [272] . Иногда казалось, что в любой новости, касавшейся одновременно России и МВФ, пресса неизбежно найдет повод для скандальной сенсации. У меня, во всяком случае, сложилось тогда именно такое ощущение.
Таков итог скандалов, гремевших в 1999 году. По-прежнему время от времени появляются сообщения о «пропавшем» транше в 4,8 млрд долларов, хотя все обвинения уже давно убедительно опровергнуты по всем пунктам.