Девятьсот семнадцатый
Шрифт:
на Москву. Революция в опасности. Нужно стальное единение. Нужна централизованная армия, подчиненная
единому руководству.
— Это хорошо. А кто же за главнокомандующего будет? — спросил Воронин.
— Обещают прислать из центра старого большевика, некоего товарища Драгина.
Гончаренко и Васяткин переглянулись.
— Можно было бы из своих выделить, — недовольно заявил Воронин.
— В такую минуту наше дело не рассуждать, а подчиниться центру.
Воронин промолчал.
— ЧК предлагает следующее… — продолжал Грабуль.
Пока шло обсуждение практических мероприятий, Воронин сидел в раздумьи, глубоко уткнувшись в
кресло. Мысли носились в голове его, как клочья табачного дыма в комнате.
“Не хотят меня за главнокомандующего. Не я ли им дал победу? Не доверяют. Как офицеру. А что
хорошего у них? Бестолковье и развал. Со всех сторон наступают белые. Наверное, победят. Они хотят
обкарнать меня. Нет, не удастся. За Воронина вся армия. Воронин сам сделает себя главнокомандующим. Только
надо действовать, как некогда Наполеон. Армия — все. За кем она идет, тот царь и бог”.
Мелькнула яркой лентой вся жизнь его, наполненная приключениями, как ночное ясное небо звездами. И
всюду риск, отвага, и все во имя того, чтобы достичь высшей славы, первого места в жизни. Ради славы
брошена карьера, оставлено офицерство, предпринята поездка на фронт, сотни подвигов, чтобы писали о нем
газеты, чтобы повысили в чинах. Во имя славы, могущества, власти — он с красными. И его окружают почетом,
и о нем пишут. Но нет безграничной власти. Он целиком зависит от воли ревкома, который он в душе глубоко
презирает. Опять пропасть под ногами. Вновь необходим прыжок за счастьем.
Когда заседание закрылось, он, договорившие, с комиссией, хмурый, поехал на станцию. Мысли его
принимали все более мрачный оттенок.
“В сводке есть много правды. Да, я ненавижу ревком, укрепляю власть свою против них. Хорошо же, вы
начала со мной ссору. Посмотрим, кто победит… Посмотрим”.
У своего вагона он столкнулся лицом к лицу со странным, топорного вида человеком, в кепке и голубой
тужурке, на тупом лице которого выделялись толстые, оттопыренные губы.
— Посторонись, балда, видишь, на кого прешь! Я — Воронин.
— Знаю. Вот вам письмо.
— Мне? От кого же?
— Там написано.
— Хорошо, давай. А ты что, тут ждать ответа будешь?
— Да, велено ждать.
— Хорошо, подожди.
Воронин быстро вбежал в вагон, зашел в свое купе, заперся на ключ, сел на мягкое сиденье, сбросил
папаху, распечатал конверт и углубился в чтение письма.
Содержание письма было краткое и излагалось в нем следующее:
УВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДИН ВОРОНИН
По поручению его императорского высочества, великого князя Николая Николаевича, а также в согласии со
штабом Добрармии, обращаюсь к вам по следующему поводу:
Небезызвестно вам, господин офицер, чго красные накануне своего падения. Объединенные силы русской
армии, не желая братского кровопролития, употребляют все меры для безболезненного разрешения кризиса.
Считаясь с вашими талантами и военным гением, Е. И. В. предлагает вам оставить службу у красных и
вместе со штабом своим и армией перейти на сторону русских войск. Никаких репрессий, разумеется, ибо мы
хорошо знаем трудности бытия русских офицеров в зоне красных. Напротив, Е. И. В. обещает вам — первое: на
данное предприятие сто тысяч рублей в твердой в валюте; второе: учитывая ваше крупное военное дарование,
обещает вам чин полковника Добрармии.
У вас, как у русского и к тому же офицера, не должно быть колебаний. Бог да поможет вам стать на верный
путь.
В случае вашего согласия, в чем ни Е. И. В., ни штаб не сомневаются, зная вашу русскую душу и неприязнь
советской власти к вам, надеясь на вашу честность, приглашаю вас к себе для личных переговоров. Остаюсь глубоко
уважающий и преданный вам
Полковник С е р г е е в ”
Перечитав еще раз письмо, он подошел к окну. У вагона стоял, как ни в чем не бывало, принесший
письмо толстогубый человек.
“Не боится, — подумал Воронин. — И прав, чего бояться. Дело красных проиграно. У них мне делать
нечего. Нужно спешно уйти. Штаб пойдет за мной — но пойдут ли бойцы? Надо поговорить с полковником
Сергеевым. Не зевай, Воронин, здесь есть чем поживиться. Счастье снова дается в твои руки”.
Он быстро уничтожил письмо, вышел из вагона и, подойдя к посланцу, спросил.
— Где я найду писавшего письмо?
— Идемте со мной, — ответил толстогубый.
— Хорошо.
Миновав несколько улиц, они остановились у ресторана “Лебедь”.
— Заходите и садитесь за стол. Они вас найдут, — сказал проводник.
— Хорошо, — ответил Воронин, в то же время думая: “А нет ли здесь какого-либо подвоха?” Но тут же
он уверил себя в том, что опасности быть не может.
Сел за стол и заказал себе чай. Тут же подошел к нему высокий стройный человек в сюртуке.
Поклонившись, он присел к его столу.
— Господин Воронин? — полушопотом сказал он, протягивая собеседнику пакет. — Я доверяю вам. Вот
обещанные сто тысяч рублей в долларах.
— Об этом после, — сухо ответил Воронин. — Нужно поговорить.