Девятьсот семнадцатый
Шрифт:
крестьянского классу. Сразу, брат, не ответишь. А одним словом, по-простому — по глупости нашей да темноте
воевали. Вот и приходи. Все и разъясню. А теперь некогда. Вон, видишь, золотопогонники идут в президиум.
По ступенькам карабкаются. Сейчас речи закатывать будут — за свободу для них и за войну для нас. Вот ты
слушай да вникай. Гляди в корень.
Гончаренко, силясь понять смысл слов своего нового знакомого, только вздохнул. Пока что
удовлетворительного ответа он не получил.
Между тем на трибуну взошло около пятнадцати человек, главным образом военных. Были в числе их
семь офицеров, пятеро солдат и трое штатских. Прозвонил колокольчик. Тысячеголовая, многоречивая
солдатская масса, заполнявшая до отказу двор, постепенно замолкла.
Открыл митинг начальник госпиталя, немного заикающийся офицер в английских баках.
— Господа солдаты и офицеры, — начал он. — От имени местных отделов конституционно-
демократической, народно-социалистической, социал-революционной и социал-демократической партии
митинг, посвященный задачам нашей великой свободной России в военном и других вопросах, объявляю
открытым. Слово имеет член конституционно-демократической партии врач-ординатор нашего госпиталя,
господин Законников.
Из толпы членов президиума выдвинулся вперед хорошо известный Гончаренко седобородый, нервный
старик-доктор, лечивший его все время.
— Господа, — начал говорить оратор. — Мы, граждане новой, свободной России, должны дать себе
ясный отчет в том, что совершилось и совершается вокруг нас, чтобы быть действительными защитниками
нашей свободы и новой России.
Во-первых, нужно хорошенько заметить себе, что наша революция не была противозаконным бунтом, как
это некоторые хотят внушить нам. Нет! Ничего подобного.
Законное народное представительство — государственная дума — в своей повседневной деятельности
пришло к выводу, что правительство царя Николая бездарно, не ведет страну по пути прогресса, и не
способствует победоносному окончанию войны. Тогда оно законным путем, через народных вождей и героев —
господ. Милюкова, Гучкова, князя Львова и других достойных сынов России — законно отстранило царя от
престола и временно взяло власть в свои руки, так как великий князь Михаил, которому царем было законно
предложено занять престол, тоже на основании закона воздержался от этого вплоть до выявления воли народом.
Вы видите, что весь ход событий, вплоть до выделения из Государственной думы Временного правительства,
взявшего на себя всю тяжесть управления страной, подарившего народу русскому свободу, является вполне
законным.
Отменив рабское чинопочитание, правительство тем самым уравняло всех в правах, но и возложило на
всю свободную страну еще больше обязанностей и ответственности.
Вы, герои, что проливали свою кровь там… на фронтах, не щадили своих жизней во славу родины,
понимаете, как никто, что война должна быть доведена до победного конца, иначе свобода будет уничтожена в
один миг, и не видать народу светлой жизни.
Вот что хотел я сказать вам по поручению своей партии. Не верьте демагогам, натравливающим одну
часть народа на другую; не верьте тем предателям, которые агитируют на противозаконное прекращение войны,
за позорный мир и за войну гражданскую. Не верьте этим иудам, за тридцать сребреников продавшим страну и
свободу немецкому кайзеру. Для них та святая кровь, которая была пролита вами на полях сражения, ничто.
Прочь с дороги — скажем мы им, как один человек. И тогда мы поступим с ними по закону.
Да здравствует же, господа, свободная Россия, да здравствует Временное правительство, да здравствует
война за свободу до победного конца!
— Ура!
Гром аплодисментов, выкриков заставил, казалось, колебаться госпитальные стены. И долго не
прекращался этот шум, напоминая собой дикий вой урагана.
— Да здравствует война до победы!
— Долой предателей!
— Урра, урра!
— Да здравствует Временное правительство!
Наконец шум притих, и снова председатель, пощипывая свои английские бакенбарды, выступил вперед и
громко сказал:
— Слово предоставляется представителю социал-демократической партии, господину Драгину.
Один из штатских, стоявших в числа членов президиума на трибуне, выступил вперед, громко
откашлялся и зычным голосом начал говорить:
— Товарищи! Мы, социал-демократы большевики, которых с этой трибуны только что обвиняли, как
предателей…
— Долой, — заревело несколько десятков голосов.
— Мы заявляем, — не смущаясь продолжал оратор, — мы заявляем, что война, которую хотят
продолжить до победного конца, — преступная война.
— Долой!
— Убирайся вон! Долой его!
— Убрать предателя! — неслись громкие выкрики.
— Мы выступаем против войны потому, что она не в интересах рабочих и крестьян, а в интересах
капиталистов и помещиков. Поэтому мы говорим: — долой империалистическую бойню…
Вслед за этими словами тысячная толпа, наполнявшая двор, разразилась бешеным криком.
— До-ло-й! До-ло-ой!
— Предатели, изменники!
— Немецкие шпионы!
— За что же кровь-то мы проливали!
— За что страдали!
— Долой! Бить их!