Димитрий
Шрифт:
Стыдясь неудач, Сапега и Лисовский пошли на хитрость. Перевели конницу в овраги, и в темноте послали пехотинцев под стены выманить осажденных. Те поддались. С верхотуры башни дозорные углядели засаду и набатом вернули вперед вырвавшихся.
Крепла зима. На рассвете туманного дня Сергиевы воины снова вышли на ворога. Взяли Мишутин овраг, Благовещенский лес, вернули Красную гору до Клементьевского пруда. Были отодвинуты Лисовским и Сапегою, притиснуты к стенам. Подкрепленные вышедшими дружинами, начали вторую битву, гораздо кровопролитнейшую. Простые крестьяне без знания ратного воевали и побеждали. Некий Суета, житель села Молокова, великан
Вражеские толпы рассеяли стенными пушками. Ввечеру торжествовали вторую победу.
В лютую зиму монастырь пожег запасы дров. Ходили в лес. Враг стерег дровосеков, убивал, пленил. Едва не лишились и воды. Два отрока боярских перебежали к Сапеге, указав внешний пруд, от коего скрытно шел проток к лавре. Неприятель начал работы, дабы перекрыть. Пленник раскрыл замысел. Ночью из лавры сделали вылазку, разогнали копателей. Отворив подземные трубы, водою внешнего пруда враз наполнили внутренние накопители.
Раскрыли другую измену. Монастырский казначей Иосиф Девочкин и воевода Голохвастов, не рассчитывая выдержать осаду, собирались открыть ворогу ворота.
Неприятель, изнуренный неуспехом, холодом и голодом, бросил окопы и отошел до тепла в деревянный стан. Осажденные задышали свободнее. Стали выходить из лавры рубить лес. Осмелились стирать белье во внешних прудах. Будто одолев навсегда, бездумно запировали в обители, снисходя до развращенных ежедневной опасностью молодых женщин и вдов. Запасы не берегли и истощили.
Худая вода и недостаток питания произвели цингу. Больные пухли и гнили. В день умирало до полусотни человек, не успевали копать могил. В одну клали тридцать – сорок тел. Стон и вой не умолкали в монастыре. Кто издыхал, кто плакал над издыхающими. Здоровые шатались изможденными тенями. Стояли на церковных службах под руки поддерживаемые или сидели, склоняясь. Предвидевшие смерть из последних сил выходили на стены. Стояли, ожидая вражеского выстрела. Вылазки прекратились.
Враг, слыша плач в обители, подъезжал под стены. Влезал на деревья, наблюдая похоронные процессии. Чуял смрад невыносимый и радовался. Думали, лавра сдастся.
Архимандрит Иоасаф писал в Москву келарю Палицыну, требуя уговорить царя послать освободительное войско. Шуйский ждал набега из Тушина. Выделил шесть десятков казаков с атаманом Останковым, несколько легких пушек. Добровольцами поехали сражаться двадцать московских иноков. Отряд успешно прошел в лавру. Осаждающие схватили только четверых. Разозленный Лисовский приказал казнить их в виду монастыря. В ответ из обители вывели сорок два пленных литовцем, под стенами срубив головы.
Ожесточение битв и взаимные предательства возобновились. Ляхи, подъезжая под стены, переманивали хлебом и вином осажденных. В монастырь тоже бежали, часто притворно. Мнимый перебежчик лях Мартиас, втершийся в доверие к князю Долгорукому, спавший с ним в одной келии, подслушивал и подсматривал, посылал за стены стрелы с депешами, пока не был разоблачен другим переметчиком паном Немко.
Видения и чудеса поддерживали лавру. По ночам в запертых церквах слышали хоры ангельских ликов. Святые Сергий и Никон неоднократно являлись поддержать архимандрита и иноков.
Весной цинга ослабела.
27 мая 1609 года Сапега пошел на третий штурм. Вечером конница под развернутыми знаменами вышла из стана, встала на Клементьевском поле. Построилась пехота. Лавра тоже изготовилась. Не только воины и иноки, женщины и дети встали по стенам с камнями, смолою, известью, серой. Архимандрит и иеромонахи молились перед алтарем. Все ждали часа. Наступила ночь, укрывшая неприятеля. Осажденные различали шорохи: ляхи со стенобитными орудиями ползли ко рву змеями. Вдруг с Красной горы ударила пушка. Враги завопили, ударили в барабаны и бубны, кинулись к ограде. Черными кучами показались щиты на колесах. Щитами прикрывались. Защитники стреляли, кололи, метали камни, лили вар, смолу и серу. Ослепляли глаза известью. Отбивали щиты, сваливали тараны и лестницы.
Приступы возобновлялись. Осаждающие стали отступать, победители сделали вылазку. Схватили тридцать панов и Димитриевых чиновников, взяли множество стенобитных орудий. Стрелец Нехорошев и селянин Никифор Шилов единоборствовали с самим Лисовским, славным воином. Один убил под Лисовским коня, другой рассек польскому воеводе бедро.
Не осиливая лавру, осадное войско разъезжалось окрест. Под руку Димитрия взяли Владимир, Суздаль, Углич, Кострому, Галич, Вологду, Переславль Залесский, Тверь. В Белозерске освободили ссыльных Димитриевских пленников, в том числе первого его провозвестника князя Григория Шаховского. Боярин Петр Шереметьев, псковский воевода, объявил землю за Димитрия. Касимовский царевич Ураз – Магмет вел в подмогу Димитрию татар. Крещеный ногайский князь Араслан Петр прогнав жену, в девичестве княгиню Шуйскую, ехал в Тушино воевать за царика. От Десны до Чудского озера, от Двины до моря Каспийского русская земля признала Димитрия.
За Василия еще держались Коломна, Переславль Рязанский, Смоленск, Саратов, Казань, города Сибири. Нижний Новгород осаждали мордва, черемисы и Димитриевы отряды. Петр Строганов и немец Даниил Эйлоф удерживали Соль – Вычегодскую.
Митрополит Филарет молился в Соборной церкви, уже сведав, что переславцы приехали взять его. В двери ломились. Ростовцы схватились отстоять святителя. Бились до изнеможения. С Филарета сорвали ризы, одели в рубище. Кто-то из жалости кинул ему шапку татарскую и литовский кафтан. Захватчики отдирали золото с раки святого Лаврентия, грабили церковь и город. Награбленное делили брошенным жребием.
Филарета везли в Тушино. Димитрий удивившись унижению его, приказал немедленно обуть босого, выдать ризы, золотой пояс, парчовый нагрудник, митру, посох. С честью принял племянника Анастасии, любимой супруги Иоанна. Призвав верных ему епископов, Димитрий выказал желание иметь патриархом сию жертву Борисова произвола. Поместный минисобор избрал Филарета. Тот не взял самоотвод. Теперь Шуйский, имевший патриархом Гермогена, узнал и духовного соперника.
По всей стране кипело взаимное ожесточение. Русские убивали русских. Кто был за бояр и Гермогена, кто – за низ с Тушинским вором и Филаретом. Церковный раскол изливался стычками до кровопролития. Сразили отринувшего Димитрия Тверского епископа Феоктиста. Изгнали Суздальского архиепископа Галактиона. Коломенского святителя Иосифа влачили по земле привязанного к пушке. Псковского иерея Геннадия довели до смерти.