Добрые времена
Шрифт:
— Не мешайте слушать, — закричал Радзиевский, видать, не на шутку увлеченный историей.
— Давай, давай! — проворчал Стас, демонстративно поворачиваясь на спину.
— От испуга Таня снова потеряла сознание. Очнулась второй раз уже в пещере, одна. Поползла на свет, к выходу. Вылезла на площадку, видит, что находится на невысокой скалистой горе. Внизу лес непроходимый, а дальше — бескрайняя синь. Обошла она гору кругом — океан со всех сторон. Поняла, что на остров попала. Нигде ни души...
— А дикарь? — не выдержал Старцев.
— Увидела, что перед входом в пещеру тыква с водой поставлена и провяленная рыба лежит. Попила, поела и все думает, на самом деле ей то страшное лицо виделось или почудилось?
В этот момент из леса показался... И не человек, и не зверь. Что-то среднее. Весь обросший волосами, лоб низкий, глаза будто кровью окрашены. Челюсть вперед выдвинута.
— Все ясно. Недостающее звено! — прокомментировал Светик.
— Чего недостающее? — переспросил Радзиевский.
— Между обезьяной и человеком должно было быть какое-то переходное существо. Ученые его назвали недостающее звено, потому что останков его нигде не обнаружено.
— Так этот дикарь и было... это звено?
— Возможно! — согласился Ромка. — Во всяком случае, очень похоже по Таниному рассказу.
— Ну и что дальше?
— Дикарь оказался очень деликатным. Видя, что Таня его боится, близко не подходил. Ночью приносил еду и питье. Постепенно она к нему привыкла, даже привязалась. Словом, через какое-то время появился у них ребенок. Вполне нормальный человеческий детеныш. Смирилась Таня, думала, что вся жизнь на этом острове пройдет. Но однажды вышла на берег, а она там часто бывала, и видит — судно идет. Не раздумывая, кинулась в воду. Вдруг слышит крик. Обернулась она — стоит дикарь на берегу и руками младенца надвое разрывает. Тут Таня сознание и потеряла. Хорошо, наша шлюпка подоспела.
— А дикарь? — нетерпеливо спросил Старцев.
— Воды боялся, плавать не умел.
— А матросы что же его не заметили?
— В зарослях спрятался.
— А потом на остров экспедицию направили? — догадался Радзиевский.
— Нет, — сухо сказал Ромка.
— Почему?
— Надобности не было.
— Как так?
— Когда Таня этот рассказ в нашей контрразведке повторила, один капитан внимание обратил на ее относительно свежий маникюр. «Это кто, — говорит, — вам делал, неандерталец?»
— А она чего?
— Оказалась немецкой диверсанткой. Когда ее засылали, рассчитывали, что рассказом ученые заинтересуются, попросят в Москву ее прислать, а там...
Светик зареготал.
— Я же говорил, разведкой все кончится.
— А откуда ты знаешь? — спросил Старцев. — Уже слышал?
— Да это он только что придумал, — объяснил Светик.
— Не может быть! Правда? Скажи, — затормошил Старцев Ромку.
— Ну, допустим, правда. Плохо, что ли?
— Да ну вас, — обиделся Радзиевский и отполз подальше.
— Кончайте орать, — вдруг послышался рассерженный рожновский бас. — Вздремнуть не даете.
Его, видимо, мало волновала предстоящая ночная атака. В сумерках, тихо урча моторами, подошли танки. Для них заблаговременно приготовили проходы. Внезапно наступила темная летняя ночь. Вызвездило.
Сержанты еще раз дотошно проверяют снаряжение каждого солдата.
— Проверьте портянки, чтоб ногу нигде не терло, — приговаривал Старцев. — Сегодня поработать придется. Автоматы заряжены? А запасные карабины? Подгоните как следует обмундирование, чтобы ничего не болталось.
Но вот по рации передали команду «атака». Взревели моторы танков. Крепко держась за поручни, на них устроились бойцы. Широко по долине развернулись сухопутные корабли.
Враг спохватился. Передняя линия засверкала фейерверком очередей. Спрыгнули с танков, побежали за ними, стараясь не отставать.
В порыве миновали первую траншею. В нескольких километрах впереди взвились к небу яркие языки пламени.
— Наши ракетные части нанесли удар по второй линии обороны!
— Надеть противорадиационные костюмы! — раздается команда по цепи.
Бежать становится труднее. Но отставать нельзя. Попадается водная преграда. Разведчики показывают брод. Гуськом, по пояс в воде, перебираются через речку и снова разворачиваются в цепь.
Наконец и третья линия окопов позади.
— Привал! — раздается команда.
Солдаты буквально падают на землю. Как хорошо! Хоть отдышаться можно. Кое-кто пытается кемарить. Но зря. Полк получает новый приказ. Необходимо в стремительном марш-броске зайти неприятелю в тыл и завершить окружение вражеской группировки.
Об этом едва успевает сообщить своему взводу лейтенант Зотов, как к ним подкатывает мотоцикл.
Офицер с повязкой на рукаве сообщает:
— Товарищ лейтенант, вы убиты. Командование примет... — офицер обвел взглядом строй и продолжил: — Вот вы, старший сержант. Фамилия?
— Старший сержант Бессонов!
— Принимайте командование.
— Есть. Взвод, слушай мою команду. В походную шеренгу по двое становись! Направо! Бегом, марш!
Периодически у развилок дороги Ромка приостанавливался и сверял направление по компасу. Потом догонял взвод.
— Живей, ребятки, живей! — подбадривал он своих, стараясь не замечать страдальческих гримас Светика.
Но что это? Ромка вдруг увидел, как Рожнов решительно забрал автомат у Анохина.
— Зря я, что ли, весь месяц его мясо ел! — под общий смех ответил Боб на вопрошающий взгляд командира.
Как-то вдруг теплее стало от этой шутки Рожнова и бежать уже легче. Но потом ноги снова становятся будто свинцовые. Сколько они пробежали? Ромка сверяется по карте. Километров пять. Значит, надо еще три.