Догоняя рассвет
Шрифт:
В их перепалку мягко влился приглушенный смех:
— Вонючая крыса, — злобно процедил Рэндалл, смеясь, — жалкий лицемер.
— Как ты меня назвал? — Клайд едва не задохнулся в возмущении.
— Я сказал, что ты лицемер, — уже громко повторил Рэндалл, поднявшись с места. — Трындишь в симпатичном воротничке про любовь к ближнему, а сам готов вгрызться в горло своему брату!
— У меня есть основания подозревать…
— Тогда у меня есть основания сказать, что ты — дерьма кусок!
— Если вы сейчас же не замолчите, я обоим врежу! —
— А может, для разминки мне, братец? — в ласковой улыбке Лироя свозила скрытая угроза. — Давай, прямо как папаша завещал.
Как он и ожидал, упоминание отца еще больше взбесило Рю.
— Ах ты, мелкий гаденыш…
— Тронешь его, Рю, и, клянусь, я убью тебя! — разразился яростным криком Рэн.
— Господа, мы можем решить этот конфликт прямо сейчас, ведь у Лироя наверняка есть алиби, — с внезапным спокойствием промолвил Клайд. — Где ты провел эту ночь?
— Я… — с готовностью начал Лирой, уверенный, что у него-то алиби как раз-таки было, но осекся, как только бросил взгляд на Амари. Девушка сидела в напряжении, не поднимая глаз, а сжатые в кулаках руки дали Лирою знать, что она не хотела бы посвящать присутствующих в подробности ночи, которая принадлежала не ему одному. — Я вернулся сюда после праздника пьяным и лег на боковую. Рэн может подтвердить это, он застал меня в спальне, как только в городе подняли тревогу.
— Я и не сомневался, что вы с Рэном заодно, — тут же парировал Клайд.
— А кто докажет, что ты в это время патрулировал улицы? — с напором ответил Лирой. — Может, перед нами на самом деле великий лжец? Может, ты вовсе не такой непорочный, каким изображаешь себя? Природа толкает на искушения?
— Да как ты смеешь ставить под сомнение мою праведность! — рявкнул на него Клайд. — Тебя ждет ад, Лирой, покайся, пока не поздно…
— Прекратите! — воскликнула Амари. — Хватит!
Все удивленно уставились на девушку, не принимавшей до этого участия в ссоре. Амари поднялась и уперлась ладонями в стол, сражаясь со слабостью ногах.
— Ночь выдалась сложной. Нам нужно отдохнуть и привести мысли в порядок, прежде чем кидаться обвинениями. Клайд, тебе требуется хорошенько поспать, грядет большой траур. Лирой… — Амари встретилась взглядом с Лироем, но так и не нашла, что сказать ему, отчего он ощутил неприятный укол в сердце. — Рю, я помогу перевязать рану.
— Я не нуждаюсь в помощи, — воспротивился Рю.
— Нуждаешься, — уже раздраженно ответила Амари, отрезая всякие возражения.
Она знала, что Лирой невиновен, должна была чувствовать его непричастность столь же тонко, сколь они умели чувствовать друг друга на расстоянии, но поведение Амари выражало совершенно иное. Словно, поддавшись влиянию Клайда, она тихо винила Лироя во всем.
Лирой бы соврал, если бы стал отрицать, что не хотел заботы Амари, предложенной ею Рю. Раны Лироя требовали не меньшего присмотра, но разве он, монстр, мог требовать к себе внимания или даже — да
С закравшейся в сердце обидой — то ли на девушку, то ли на свою никчемность — он удалился в спальню, ни на минуту не переставая думать о том, что любая на месте Амари предпочла бы поухаживать за Рю, ведь брат выдавался как силой, так и привлекательностью, а главное — был человеком.
Постель все еще пахла присутствием девушки, и нежный аромат сирени висел тонкой нитью доказательства того, что все происходившее здесь до битвы случилось взаправду. Кое-как замотав свою руку, с надеждой на скорую регенерацию Лирой погрузился в сон, избавивший его от мук ревности.
В спальне Рю стояла безукоризненная чистота, чего нельзя было ожидать от человека, обычно не выказывающего к себе излишнего внимания, но стоило ожидать от помешанного на дисциплине охотника. Войдя в комнату, Рю скинул куртку, с тяжелым стуком положил на дубовый стол кремневый пистолет, и опустился в кресло, утомленно потирая переносицу. Задрал рукав сорочки, взглянул сначала на оставленные когтями глубокие борозды, а потом недоверчиво на Амари. Рю определенно осознавал свою потребность в помощи, но отчего-то испытывал напряженность в присутствии девушки.
Джосет подготовила все необходимое для перевязки. Сев подле Рю, Амари взялась промывать его раны. Вода в полоскательной чаше окрасилась кровью. Рю наблюдал за движениями Амари со странной настороженностью, готовый осадить девушку в любой момент. Не придавая значения его пристальности, она начала зашивать кожу со знанием, данным ей учителями, с хладнокровностью, привитой воспитанием. Рю держался мужественно и не издал ни единого тягостного вздоха, но, скорее, из страха потерять лицо, нежели из устойчивости перед болью. Закончив шить, Амари принялась обрабатывать руку лечебной мазью.
Целиком сосредоточившись на ранах, она гнала прочь мысли о Лирое. В беспокойстве и боязни за него значилось нечто большее, чем просто сочувствие, которое и без того до недавнего времени было Амари дико и чуждо. Страсть между новоиспеченными любовниками оставалась страстью, но особое притяжение, прятавшееся за ней, пугало Амари. Не говоря уже о том, что мешало сфокусироваться на истинной цели ее визита в Иристэд.
Любовь была не тем, в чем Амари нуждалась сейчас. Ни в прошлом и ни в дальнейшем.
Она мягко перевернула руку Рю внутренней стороной к себе, опутывая бинтами, и вдруг заметила нечто странное: кривой изгиб черной линии под кожей охотника. Возможно, Амари нашла причину беспокойства Рю, и потянись она задрать рукав, чтобы увидеть больше, Моретт тут же поставил бы ее на место, однако девушку уже одолевали домыслы, толкнувшие ее окончательно убедиться в том, что она видела недуг.
Зацепившись глазами за висевший на стене длинный меч с золоченным эфесом, Амари призвала внимание Рю, надеясь, отвлечь того разговором: