Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)
Шрифт:
Съ послднимъ словомъ, не дожидаясь отвта, она скрылась въ зелени одного изъ самыхъ густыхъ лсовъ, покрывавшихъ горные склоны, очаровавъ своихъ слушателей умомъ своимъ и — красотой. Нкоторые изъ нихъ, позабывъ недавнія слова пастушки, и влекомые ея непобдимымъ очарованіемъ, собрались было идти за нею, но Донъ-Кихотъ, замтивъ это, ршился, воспользовавшись случаемъ, торжественно явить себя рыцаремъ-защитникомъ дамъ. «Да не дерзнетъ никто», воскликнулъ онъ, хватаясь за рукоятку своего меча, «идти за Марселлой, если не хочетъ пробудить моего гнва. Она доказала, что ничмъ неповинна въ смерти Хризостома, и ясно сказала, какъ далека она отъ готовности отдаться кому бы то ни было. Пусть же отнын никто не преслдуетъ ее больше своей любовью; пусть пользуется она уваженіемъ всхъ благомыслящихъ людей, потому что въ цломъ мір, она одна, быть можетъ, ведетъ такую святую жизнь». Вслдствіе ли угрозъ Донъ-Кихота, или вслдствіе просьбы Амброзіо, желавшаго поскоре окончить похоронный обрядъ, никто изъ окружавшихъ могилу Хризостома
Гробница злосчастнаго любовника была осыпана цвтами и зеленью, и за тмъ толпа разошлась, засвидтельствовавъ Амброзіо свое искреннее участіе къ постигшему его горю. Донъ-Кихотъ также простился со всми, при чемъ познакомившіеся съ нимъ на дорог путешественники убдительно просили его сопутствовать имъ въ Севилью, увряя рыцаря, что въ цломъ мір нельзя найти мста боле удобнаго для искателя приключеній; такъ какъ тамъ въ каждой улиц встрчается ихъ больше, нежели въ любомъ изъ городовъ вселенной. Донъ Кихотъ поблагодарилъ путешественниковъ за совты и за принимаемой въ немъ участіе, но добавилъ, что онъ не можетъ и не долженъ хать въ Севилью, прежде чмъ очиститъ окрестныя горы отъ наполняющихъ ихъ разбойничьихъ шаекъ. Путешественники, услышавъ про таковое намреніе рыцаря, не настаивали больше и вторично попрощавшись съ нимъ, похали своей дорогой, запасшись предметомъ для долгихъ разговоровъ. Донъ-Кихотъ же отправился искать красавицу Марселлу, намреваясь предложить ей свои услуги, но дло сложилось иначе, чмъ онъ предполагалъ, какъ это мы увидимъ въ слдующей глав.
Глава XV
Мудрый Сидъ Гамедъ Бененгели говоритъ, что едва лишь Донъ-Кихотъ распрощался съ своими дорожными спутниками и другими лицами, находившимися на похоронахъ Хризостома, какъ тотчасъ-же поскакалъ въ лсъ, въ которомъ скрылась Марселла. Проискавъ ее, однако, напрасно, боле двухъ часовъ, онъ нечаянно очутился съ своимъ оруженосцемъ на роскошномъ лугу, покрытомъ свжею, густою травой и орошаемомъ зеркальнымъ ручьемъ. Восхищенный красотою мста, онъ ршился отдохнуть и укрыться здсь отъ палящихъ лучей полуденнаго солнца. Пустивши пастись одинъ — своего коня, а другой — осла, наши искатели приключеній принялись въ мирной бесд уничтожать съ большимъ апетитомъ все, что нашли състнаго въ своей дорожной сумк. Санчо не заблагоразсудилъ связать ноги Россинанту, зная его степенность и хладнокровіе; достоинствъ, которыхъ казалось не могли поколебать вс кобылы, пасшіяся на Кордуанскихъ лугахъ. Но увы! судьба, или врне никогда не дремлющій чортъ выгналъ на этотъ самый лугъ табунъ галиційскихъ кобылъ, принадлежавшій Янгуэзскимъ погонщикамъ, имющимъ обыкновеніе длать привалъ въ мстахъ, изобилующихъ водой и травой. Дерни тутъ нелегкая Россинанта приволокнуться за дамами его породы, и онъ, не спрашивая позволенія своего господина, пустился въ нимъ мелкой, щегольской рысью. Кобылы, нуждавшіяся въ эту минуту, какъ нужно думать, больше въ пищ, чмъ въ любви, приняли нашего коня очень неблагосклонно, и начавъ брыкать и кусать его, въ одинъ мигъ подгрызли у него подпруги, скинули сдло и оставили его на лугу безъ всякой збруи. Дло однако этимъ не окончилось. Россинанта ждала другая, боле суровая невзгода, потому что погонщики, замтивъ намреніе его приласкаться къ ихъ кобыламъ, прибжали на помощь къ нимъ съ своими дубинами, которыми угостили такъ щедро несчастнаго волокиту, что вскор свалили его на землю подковами вверхъ. Донъ-Кихотъ и Санчо, видя какъ отдлываютъ Россинанта, со всхъ ногъ кинулись выручать его, причемъ рыцарь не преминулъ сказать своему оруженосцу: «Санчо! я вижу, что намъ предстоитъ имть дло не съ рыцарями, а съ какою то жалкою сволочью. Поэтому ты можешь совершенно спокойно помочь мн отмстить этимъ негодяямъ за побои, нанесенные ими въ нашихъ глазахъ Россинанту».
— О какого чорта мщеніи вы говорите, отвчалъ Санчо: ихъ двадцать, а насъ всего двое, или лучше сказать полтора.
— Я одинъ стою ста, воскликнулъ Донъ-Кихотъ; и не теряя боле попусту словъ, обнаживъ мечъ, кинулся за погонщиковъ. Санчо, увлеченный его примромъ, послдовалъ за нимъ.
Первымъ ударомъ рыцарь разрубилъ одежду и часть плеча попавшагося ему подъ руку погонщика, готовясь поступить точно также и съ другими, но погонщики, пристыженные
Первый очнулся посл бури Санчо, и еле ворочаясь возл своего господина, заговорилъ слабымъ, жалобнымъ голосомъ: «ваша милость, а ваша милость».
— Что теб нужно, мой другъ? не мене жалобно отвчалъ Донъ-Кихотъ.
— Нельзя-ли дать мн теперь дв пригоршни этого фіербрасовскаго бальзама, который, какъ вы говорили, находится у васъ подъ рукой. Можетъ быть онъ также полезенъ для переломанныхъ костей, какъ и для другихъ рамъ.
— Увы, мой другъ! будь онъ у меня, тогда не о чемъ намъ было бы тужить. Но даю теб слово странствующаго рыцаря, что не позже двухъ дней бальзамъ этотъ будетъ въ моихъ рукахъ, или у меня не будетъ рукъ.
— Не позже двухъ дней! а, какъ вы думаете, черезъ сколько дней мы въ состояніи будемъ двинуть рукой или ногой? спросилъ Санчо.
— Этого я дйствительно не могу сказать, судя потому, какъ дурно я себя чувствую, отвтилъ измятый рыцарь; но я долженъ признаться, что вся бда случилась по моей вин. Я никогда не долженъ былъ обнажать меча противъ людей, непосвященныхъ въ рыцари. И богъ брани справедливо покаралъ меня за забвеніе рыцарскихъ законовъ. Вотъ почему, другъ Санчо, я нахожу теперь нужнымъ сообщить теб все что, касающееся нашихъ общихъ выгодъ: если отнын ты увидишь, что насъ оскорбляетъ какая нибудь сволочь, тогда не жди, чтобъ я обнажилъ противъ нее мечь; нтъ, это твое дло. Ты самъ расправляйся съ нею и бей ее, сколько будетъ угодно твоей душ. Но если на помощь имъ подоспютъ рыцари, о! тогда я съумю ихъ отразить. Ты вдь знаешь, не по одному примру, до чего простирается сила этой руки. Этими словами герой нашъ намекалъ на свою побду надъ бискайцемъ.
Предложеніе рыцаря пришлось далеко не по вкусу его оруженосцу.
— Государь мой! сказалъ онъ Донъ-Кихоту, я человкъ миролюбивый, и благодаря Бога, умю прощать наносимыя мн оскорбленія, потому что у меня на ше сидятъ жена и дти. которыхъ я долженъ прокормить и воспитать. По этому вы можете быть уврены, что я никогда не обнажу меча ни противъ рыцаря, ни противъ послдняго мужика, и отнын до втораго пришествія прощаю вс обиды, которыя мн сдлалъ, сдлаютъ и длаютъ богачъ и нищій, рыцарь и мужикъ.
— Еслибъ я былъ увренъ, что у меня не займется дыханіе и боль въ бокахъ дозволитъ мн долго говорить, отвчалъ Донъ-Кихотъ, я бы доказалъ теб, Санчо, что ты не знаешь, что говоришь. Но отвчай мн, нераскаявшійся гршникъ! если бы судьба, досел неблагопріятствовавшая намъ, повернулась бы лицомъ въ нашу сторону, и на парусахъ нашихъ желаній примчала бы насъ въ одному изъ тхъ острововъ, о которыхъ я говорилъ теб, что предпринялъ бы ты, получивъ отъ меня завоеванный мною островъ! Могъ-ли бы ты мудро управлять имъ, не бывши рыцаремъ и не стремясь быть имъ, не чувствуя ни потребности отмщать нанесенныя теб оскорбленія, ни силы защитить твои владнія? Ужели ты не знаешь что жители всякой недавно завоеванной страны склонны къ волненіямъ и съ трудомъ привыкаютъ въ чужому владычеству, ежеминутно готовые низвергнуть его и возвратить себ свободу. Ужели ты думаешь, что господствуя надъ нерасположенными къ теб умами, теб не нужно будетъ ни мудрости, чтобы умть держать себя, ни ршительности для нападенія, ни мужества для обороны?
— Эта мудрость и это мужество, отвчалъ Санчо, пригодились бы мн пожалуй въ недавней схватк съ погонщиками, но теперь пластырь мн право нужне всякой мудрости и всякихъ проповдей. Попытайтесь-ка подняться на ноги и помогите мн поставить, въ свою очередь за ноги Россинанта, хотя, правду сказать, онъ этого не стоитъ, потону что вся бда произошла отъ него. И кто могъ ожидать подобной выходки отъ него, за котораго я готовъ былъ ручаться какъ за себя, такимъ тихимъ я его считалъ. Да, правду говорятъ, нужно много времени чтобы узнать человка и что ничто не врно здсь. Кто могъ думать посл чудесъ, оказанныхъ вами въ битв съ этимъ несчастнымъ странствующимъ рыцаремъ, наткнувшимся на насъ нсколько дней тому назадъ, что такъ скоро посл этого торжества, на ваши плечи обрушится столько палочныхъ ударовъ.
— Твои то еще должны быть пріучены къ подобнымъ бурямъ, но каково было переносить ее моимъ, привыкшимъ покоиться въ тонкомъ голландскомъ полотн; имъ долго придется чувствовать эти удары, сказалъ Донъ-Кихотъ. Еслибъ я не думалъ, но что я говорю, еслибъ я не зналъ, наврное, что вс эти несчастія неразлучны съ званіемъ воина, то я бы умеръ здсь съ досады и стыда.
— Если подобнаго рода удовольствія составляютъ жатву рыцарей, говорилъ Санчо, то скажите пожалуста, круглый ли годъ она собирается, или только въ извстные сроки? потому что посл двухъ жатвъ, подобныхъ ныншней, я, правду сказать, сомнваюсь, будемъ ли мы въ состояніи собрать третью, если только Богъ не поддержитъ насъ какимъ нибудь чудомъ.