Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Не нужно продолжать о матеріи послдняго письма. Я приступаю съ большимъ удовольствіемъ, но не съ большимъ одобрніемъ, къ другой твоей чрезвычайности: то есть въ разсужденіи важнеченія твоего при слов одобрять.
Я удивляюсь, что при всемъ твоемъ великодушіи, оно не единообразно; и что недостаетъ теб его въ такомъ случа, гд обстоятельства, благоразуміе и признаніе почти законно его на тебя. налагаютъ. У Г. Гикмана, какъ ты сама признаешься, добрая душа. Есть ли бы я не была въ томъ удостоврена, уже давно, онъ бы не нашелъ во мн такую усердную защитницу передъ его любезной Гове. Сколько разъ я видла съ прискорбіемъ, въ то время, котрое у тебя проводила, что онъ, игравши свою роль въ бесд весьма приличнымъ
Я теб ето выговаривала неоднократно, и кажется, что и о томъ замчаніи упоминала, что строгій твой видъ въ разсужденіи его, можетъ имть истолкованіе не лестное для твоей гордости. Его можно приписать боле въ его выгоду, нежели въ твою.
Г. Гикманъ, моя любезная, человкъ скромный. Когда я вижу мущину такого нрава, я всегда уврена, что ему не достаетъ только случая для показанія всхъ своихъ тайныхъ сокровищъ, и для открытія которыхъ нуженъ только одинъ ключь, то есть, справедливое ободреніе.
Напротивъ того, высокоумный, котораго свойство презирать другихъ столько, сколько себя уважаетъ, во всякихъ случаяхъ принимать повелительный видъ, надется выпутаться изъ своихъ ошибокъ довренностію къ себ, и ослпляемъ ложнымъ блескомъ сокровищъ, ему не принадлежащихъ.
Но человкъ скромный! Ахъ! моя любезная, не ужели скромная женщина не отличитъ скромного мущину, и не пожелаетъ его сдлать своимъ товарищемъ въ жизни? Мущину, предъ которымъ можетъ она отворять уста, бывъ уврена о добромъ его мнніи, который приметъ ея сужденіе со всею благопристойностію учтивости, и который слдовательно долженъ внушать пріятную довренность.
Какую должность я отправляю! Каждой склоненъ быть проповдникомъ; но въ самомъ дл, я теперь должна быть больше способною, нежели прежде, къ разсматриванію сей матеріи. Однакожъ я оставлю рчь, которую я хотла заключить въ начал моего письма, въ одномъ разсужденіи касательно до меня. Какъ ты наклонна, любезнйшая моя Гове, изъявлять должности другихъ и даже матери твоей! дйствительно, мн помнятся, твои слова, что, какъ различныя званія требуютъ различныхъ дарованій, то въ разсужденіи ума можетъ случится, что одинъ человкъ будетъ весьма основательно опорочивать дла другихъ, не производя самъ превосходныхъ твореній; но кажется весьма угодно изъяснить сію наклонность и способность къ сысканію пороковъ ближняго, когда приписать ихъ человческому естеству, которое чувствуя свои собственныя погршности, любитъ исправлять другихъ. Зло состоитъ въ томъ, что сія природная наклонность стремится боле узнавать снаружи, нежели внутри; или, ясня, что чаще опорочиваютъ другихъ, нежели самаго себя.
Письмо CXXIX.
Я приступаю, моя любезная, къ запрещенію твоей матери. Часто по немъ упоминала, но какъ будто съ торопливостію, ибо я до сегоднишняго письма не смла поврить самой себ, чувствуя, что сужденіе мое будетъ противно исполненію.
Ты не хочешь, чтобы я трудилась убждать тебя въ оставленіи нашей переписки. Ты увдомляешь меня, что Г. Гикманъ весьма милостиво ее одобряетъ и желаетъ, что бы она шла черезъ его руки; но етого недовольно для моего совершеннаго успокоенія.
Я весьма дурной совстный судья и удовольствіе, съ которымъ я пишу къ теб, можетъ придать мн много пристрастія къ моимъ желаніямъ. Естьли бы я не опасалась обидить твою откровенность и чистосердечіе моими околичностями, я бы покусилась предложить теб одно средство, которое оставляю на твое благоразсужденіе. Не возможно ли будетъ писать мн къ теб, для сохраненія. столь сладостнаго для меня утшенія, а отъ тебя получать, смотря по обстоятельствамъ, иногда отвтъ, не только подъ надписью Г. Гикмана, но даже его перомъ, что бы приводить меня къ истинн, когда отъ нее удаляюсь, подтверждать мои мннія, когда я хорошо думаю, и разршать мои сомннія. Такая помощь дастъ мн больше довренности къ вступленію въ темный путь вновь мн открывающійся; ибо я не буду щитать себя столько нещастною, естьли могу сохранить твое уваженіе, не смотря на несправедливость моихъ хулителей, и на вс новыя бдствія, мн угрожающія.
Дйствительно, моя любезная, я не знаю какъ мн приняться за то, что бы не писать къ теб. У меня нтъ другаго упражненія и увеселенія. Когда не къ кому будетъ отсылать мои письма, и тогда я должна буду употреблять перо мое. Ты знаешь, сколько я восхищаюсь выгодами класть на бумагу все, что со мной ни случается; дйствія, размышленія: я думаю, что въ томъ состоитъ средство употреблять настоящее въ пользу будущаго. Сверьхъ того, что сіе упражненіе выправляетъ слогъ, и пріучаетъ къ объясненію мысли; всякому случается забыть хорошую мысль посл долгаго размышленія, или доброе ршеніе, потому, что он изгоняются изъ памяти послдующими сужденіями, которые часто не стоятъ первыхъ. Но когда я принимаюсь предписывать то, что хочу длать, или что сдлала, дйствіе, или ршеніе остается у меня передъ глазами и все боле меня привлекаетъ отвергать его, или исправлять. Въ семъ полагаю я нкоторый родъ условія, сдланнаго самой съ собою, и которое, бывъ укрпленно моею рукою, длается правиломъ моему поведенію и обязательствомъ для будущаго времени.
И такъ, я желаю къ теб писать, естьли можно, безъ оскорбленія; не только склонность моя къ тому привлекаетъ, но и перомъ оживляется, когда я имю предмтомъ такого друга, которому я стараюсь нравиться.
Естьли твоя матушка позволяетъ нашу переписку съ тмъ, что бы показывать ей наши письма, и естьли осталось то одно средство къ ея удовлетворенію, чтожъ труднаго покориться такому предписанію? Какъ ты думаешь? Приметъ ли она такое сообщеніе безъ препятствій? Когда бы я видла малйшей поводъ къ примиренію съ моимъ смействомъ, я бы не опасалась оскорбить мою гордость, и желала бы открыть, какимъ образомъ была я обманута. Напротивъ, какъ скоро я оставила Г. Ловеласа, тотчасъ бы сообщила все мое приключеніе твоей матери и моимъ родственникамъ, когда бы примтила въ нихъ такую щастливую перемну. Собственная моя честь и удовлетвореніе ихъ, равномрно бы меня къ тому побудили.
Но я не имю сей надежды, къ чему послужитъ объявленіе тогдашней упорности моей въ слдованіи за г. Ловеласомъ, и всхъ хитростей, которыми онъ усплъ меня настращать? Матушка твоя дала уразумть, что пріятели мои требуютъ моего безотговорочнаго возвращенія и безъ всякихъ условій, что бы располагать мною самовластно. Естьли въ разсуждеиіи сего я покажу мое колебаніе; мой братъ, вмсто сохраненія тайны, будетъ явно торжествовать надъ моимъ признаніемъ. Воображая гордость Г. Ловеласа, который обижается даже сожалніемъ моимъ, что я за нимъ послдовала, и думаетъ, что я бы иначе не избгла супружества съ Сольмсомъ, я имю причину опасаться, что бы онъ въ такомъ случа не поступилъ со мной гнуснйшимъ образомъ. И такъ, доведенная нуждаться въ убжищ и покровительств, я бы сдлалась предмтомъ публичнаго посмянія, и принесла бы величайшій стыдъ женскому полу, потому, что любовь послдуемая бракомъ легче извиняется, нежели предвиднныя ошибки.
Въ случа, естьли матушка твоя согласиться сохранять за тайну наши письма, то не теряя времени покажи ей вс. Когда мое прошедшее поведеніе не заслуживаетъ ея ненависти и прозрнія, можетъ быть я пріобрту еще помощь ея совтовъ вмст съ твоими; и естьли впредъ сдлаю проступокъ самопроизвольный, то признаюсь, что я навсегда недостойна твоего и ея уваженія.
Ты говоришь о отягченіи моего разума и пера, когда письма будутъ читаны твоей матерью, а забываешь, что уже и то и другое весьма отягчены; и ты весьма дурно судишь о своей матери, когда щитаешь ее способною длать пристрастныя истолкованія. Мы не можемъ сомнваться, ни ты, ни я, что бы она не взяла мою сторону, естьли бы сама съ собою совтовалась. Я такого же мннія о дяд моемъ Антонин. Мое снисхожденіе простирается еще дале; ибо я иногда думаю, что естьли бы братъ мой и сестра были уврены, что они меня довольно очернили въ мысляхъ дядьевъ моихъ, и что имъ нечего опасаться со стороны корыстолюбія, то хотя бы они и не желали моего примиренія, однако можетъ быть не пріятствовали бы боле; а особливо естьли бы я сдлала какія нибудь малыя жертвы въ пользу ихъ; и я тому бы не противилась, естьли бы была въ желаемой независимости. Ты знаешь, что я всегда не иначе уважала свтскія пріобртенія, и завщаніе моего дда, какъ для выгоднаго состоянія, что бы слдовать моимъ склонностямъ. Естьли я не буду имть сей власти, надобно будетъ превозмогать свои склонности, и жить, такъ какъ теперь живу.