Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Я удивляюсь твоей тетк. Какія выраженія! думаетъ ли она установить два права и два порока? Будь уврена моя любезная, что она чувствуетъ причиненное ею зло, и что вс они отдаютъ себ справедливость, какъ бы ни старались извиняться. Ты видишь, что они не намрены оправдывать объясненіями свое поведніе и предпріятія; а говорятъ только, что ршились здаться; но во все время вашихъ скучныхъ сопротивленій; жестокая твоя тетка подала ли теб хоть малйшую наджду, что они были расположены къ послабленію? Я теперь припоминаю, также какъ и ты, ея темныя предостереганія. За чмъ же ета темнота въ такомъ случа, которой могъ ршить судьбу твою? для тетки, которая увряетъ, что всегда тебя любила, и которая теперь такъ вольно къ теб пишетъ, что можетъ послужить только къ моему огорченію, трудно ли было объявить теб за тайну запиской или однимъ словомъ, мнимую перемну ихъ намреній?
Не
Ты видишь теперь, что одно твое прибжище остается въ привозмоганіи твоихъ подозрній, что бы обвнчаться при первомъ случа. Не колебайся боле, моя любезная, должно на то ршиться.
Я хочу теб подать причину касающуюся до меня. Я ршилась, и сдлала общаніе (мой другъ! не сердись на меня;) не думать о замужств до тхъ поръ, пока твое щастіе будетъ въ неизвстности. Симъ общаніемъ я отдаю справедливость мужу, которой мн назначенъ судьбою: ибо, моя любезная, не буду ли я нещастна твоимъ нещастіемъ? И какая бы недостойная жена была я неизбжно для человка, котораго бы угожденія не могли быть въ равновсіи въ моемъ сердц съ печалію имъ причиненною.
Будучи на твоемъ мст я бы сообщила Ловеласу мерское письмо твоей сестры. Я отсылаю къ теб оное оно не должно пробыть у меня ни одной минуты. Ты можешь тмъ обратить Ловеласа къ настоящей вашей цли. Пусть узнаетъ, что ты отъ него претерпваешь. Невозможно, что бы онъ не былъ тронутъ. Я бы потеряла разсудокъ и память, естьли бы онъ имлъ низость теб измнить. Съ такимъ отличнымъ достоинствомъ ты будешь весьма жестоко наказана за недобровольную твою погршность, необходимостью быть его женою.
Я бы не желала видть тебя въ излишней безопасности, хотя думаешь, что уж бросили намреніе тебя увести. Выраженія етой ненавистной Арабеллы похожи на то, что бы теб внушить ложную довренность. Она думаетъ, что сіе намреніе оставлено. А между тмъ двица Клоидъ не уведомляетъ меня, что бы начинали отъ него отказываться. Самое лучшее средство, скрыться теб по прізд въ Лондонъ, и все, что ни будетъ къ теб присылано, получать чрезъ двое или трое рукъ. Я бы не хотла ни за что въ жизни своей, что бы какою нибудь хитростію ты впала въ руки сихъ мстительныхъ тирановъ. Я сама буду довольствоваться увдомляя тебя чрезъ другихъ; а оттуда получу ту выгоду, что бы уврить матушку, или кого другаго при случа, что я не знаю, гд ты. Прибавь также, что такія разположенія меньше причинять могутъ страха о слдствіяхъ ихъ наглостей, есть ли бы они вздумали тебя похитить не смотря на Ловеласа.
И я прошу тебя надписывать вс твои письма непосредственно къ г. Гикману, и отвтъ даже твой на теперешнее. Я имю причину того желать; не смотря на то, что матушка, при всей сегоднешней благосклонности, все упорствуетъ въ запрещеніи.
Я теб совтую удалить изъ мыслей сей новый поводъ къ огорченію. Знаю, какое впечатлніе можетъ оно произвесть въ теб; но не допускай до того. Приведи все въ настоящую цну; забыть его есть сверьхъ твоихъ силъ: но ты можешь занимать разумъ твой тысячью предмтами, которые теб встртятся. Увдомь меня, хотя не пространно, что скажетъ Ловеласъ о бесчинномъ томъ письм, и діавольскомъ проклятіи. Я надюсь, что ето приведетъ его къ главной цли, и что вамъ не нужно будетъ посредника.
Опомнись, моя любезная, возврати свою прежнюю бодрость; знай, что отъ крайности зла начинается добро. Щастіе происходитъ часто оттуда, отъ куда ожидаютъ злополучія. Даже самое проклятіе, съ щастливыми успхами, можетъ сдлаться для тебя источникомъ благословеній; но помощь изчезаетъ вмст съ мужествомъ. Не сдлай непріятелямъ твоимъ такого удовольствія, что бы они могли уморить тебя оскорбленіями; ибо я вижу ясно, что они теперь только того ищутъ.
Какая низость! отказать теб въ твоихъ книгахъ, каменьяхъ, и деньгахъ теперь, я думаю, только въ деньгахъ можетъ быть теб крайняя нужда, когда они теб прислали твое платье. Посылаю теб чрезъ подателя отрывки Норриса, {Уважаемая книга.} гд ты найдешь пятдесятъ гвиневъ, каждой въ маленькой бумажк. Естьли ты меня любишь, не отсылай мн ихъ назадъ. У меня еще остается довольно къ твоимъ услугамъ. И такъ, когда ты прідешь въ Лондонъ, и когда твоя квартира, или поведеніе Ловеласа теб не понравятся; то брось въ туже минуту и ту и другаго.
Я бы совтовала теб также писать безъ замедлнія къ г. Мордену. Естьли онъ разположенъ
Еще повторяю, ободрись. Все располагается къ твоему благополучію и даже насильствія ихъ, тому предвстники. Положи, что ты я, а я ты, (такое положеніе я могу смло сдлать потому, что твои нещастія бываютъ моими,) и подавай самой себ такія утшенія, какія бы мн подавала. Я равныхъ съ тобою мыслей о проклятіи родителей, но различимъ тхъ, которые винны больше дтей своихъ за проступки, которые бшенство ихъ причиняетъ. Что бы дать нкоторое уваженіе такимъ ужаснымъ заклятіямъ, родители должны быть сами безпорочны, и неповиновеніе или неблагодарность дтей будутъ тогда неизвинительными.
Вотъ мои кроткія мысли, и съ какой стороны нещастіе твое должно поражать мои и всей публики глаза. Ежели ты не попустишь овладть собою печали и отчаянію о судьб твоей; то не оставляй сего малаго луча наджды, и усугубляй его собственными своими размышленіями.
Анна Гове.
Письмо CXLIII.
Во Среду въ вечеру 26 Апрля.
Твое письмо, дражайшая и врная моя Гове, приноситъ мн великое утешніе. Съ какимъ удовольствіемъ испытала я истинну сего мудраго правила, что врный другъ есть врачество жизни.
Посланецъ твой пріхалъ въ ту минуту, когда я отъжжала въ Лондонъ, и каляска стояла у воротъ. Я уже разпрощалась съ добродушною вдовою, которая отпустила со мною, по прозб г. Ловеласа, старшую свою дочь для моего сотоварищества въ дорог. Сія молодая особа возвратится назадъ чрезъ два или три дни, въ той же коляск, которая будетъ послана въ замокъ Милорда М… въ Гертфордшир.
Я получила сіе ужасное письмо въ воскресенье, во время отсудствія г. Ловеласа. Онъ примтилъ, при возвращеніи своемъ чрезвычайную мою печаль и прискорбіе; а его люди сказали ему, что я гораздо еще была печальне. Въ самомъ дл, я раза съ два лишалась чувствъ. Я думаю, что разумъ мой толико же оное чувствовалъ, какъ и мое сердце.
Онъ нетерпливо желалъ видть письмо; но я тому возпротивилась, по причин тхъ угрозъ, коими оно было противъ его наполнено. Дйствіе, которое оно произвело надо мною привело его въ чрезвычайной гнвъ. Я столь была слаба, что онъ мн совтовалъ отложить мой отъздъ до понедльника, какъ и сама я то думала учинить.
Онъ былъ чрезвычайно нженъ и почтителенъ. Все то, что ты ни предвидла съ его стороны, воспослдовало отъ сего пагубнаго произшествія. Онъ предсталъ предъ меня съ толикимъ почтеніемъ, что я раскаявалась въ моей недоврчивости, и въ томъ, что столь вольно теб о немъ говорила. Я прошу тебя изъ милости, дражайшая моя пріятельница, не показывай никому того, что бы могло помрачить, съ моей стороны, его славу.
Я признаюсь, что его хорошее поведеніе и мое уныніе, соединясь съ предшествующими твоими извстіями и обстоятельствами моего положенія принудили меня въ воскресеніе явно принять его представленія. И такъ, я завишу отъ него теперь боле, нежели прежде. Онъ каждую минуту отъ меня требуетъ новыхъ знаковъ моего почтенія и моей довренности. Онъ признается, что сомнвался о первомъ, и что не надялся получить другой. Поелику я не могла утаить нкоторыхъ благосклонныхъ для него признаній, ему извстно, что естьли онъ учиниться оныхъ не достойнымъ, то я буду имть причину досадовать на мою сестру за сіе дерзское письмо, ибо я не имю никакого иннаго ршенія. Будучи оставлена всми сродниками, утшаясь единымъ твоимъ сожаленіемъ, [ограниченное сожалніе естьли могу такъ оное назвать,] я вижу себя принужденною обратить печалію обремененное мое сердце къ тому единому покровительству, которое мн представляется. Впрочемъ совтъ твой меня подкрпляетъ. Онъ послужилъ не токмо къ моему ршенію, но, будучи повторенъ въ томъ нжномъ письм, которое я имю предъ моими глазами, иметъ онъ силу убдить меня еще съ нкоею радостію хать въ Лондонъ. До сего времени я чувствовала какъ нкое бремя на сердц, и хотя мой отъздъ казался мн наилучшимъ и безопаснйшимъ средствомъ; но я лишалась силы, не знаю отъ чего, при каждомъ шаг, въ такихъ приготовленіяхъ. Я надюсь, что на пути не случится ничего опаснаго. Я надюсь, что сіи дерзскіе люди къ своему нещастію съ нами не повстрчаются.