Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
— Произведение массы на скорость равно произведению массы на скорость… На этом принципе основан полет ракеты. Формула путешествия во времени выглядит похоже: произведение массы на время равно произведению массы на время.
— Так за чем дело стало. Валуны подорожали?
— Пораскинь мозгами, Дэнни. Ракета движется в одну сторону, газы — в другую. А в какой стороне лежит прошлая неделя? Покажи пальцем. Попробуй. И как ты узнаешь, которая из масс отправится в прошлое, а которая — в будущее? Невозможно отладить наше оборудование, правильно его ориентировать.
Я заткнулся. В хорошеньком же положении окажется генерал, получив вместо дивизии кучу гравия. Неудивительно, что экс-профессор так и не стал бригадным генералом.
Чак продолжал.
— Эти две массы можно представить в виде пластин конденсатора, несущего определенный заряд времени. Сближаем их… Чавк! — и одна из них оказалась в будущем, а другая канула в историю. Но мы никогда не узнаем, какая из них где. И что хуже всего — ты не сможешь вернуться.
— Что? Да кто же захочет возвращаться в прошлое?
— Тогда какой из всего этого толк? Для науки? Для коммерции? Где бы ты ни оказался, с твоих денег мало проку, если ты не можешь снестись со своим временем. Кроме того, оборудование и энергия тоже денег стоят. Мы пользовались атомным реактором. Дороговато… но это к делу не относится.
— Назад вернуться можно, — изрек я. — С помощью анабиоза.
— Что? Если ты попадешь в прошлое. А можешь угодить и в будущее, пятьдесят на пятьдесят. Если в этом прошлом уже знают, что такое анабиоз… а его открыли только после войны. Но какой в этом толк. Если тебя интересует, что произошло, скажем, в 1980 году, полистай старые газеты. Кстати, вот чудесный способ сфотографировать распятие Христа… хотя, нет. Это невозможно. На всей Земле не хватит энергии. Вот тебе еще одно препятствие.
— Но ведь должен же кто-то попробовать. Неужели же не нашлось таких?
Чак снова огляделся.
— Я и так сказал тебе слишком много.
— Ну, так скажи еще, хуже не будет.
— Мне кажется, их было трое. Мне кажется. Первым был один из преподавателей. Я как раз был в лаборатории, когда Твиш привел этого типа, Лео Винсента. Твиш сказал, что я могу быть свободе, Домой я не пошел, шлялся вокруг лаборатории. Немного погодя. Твиш вышел из лаборатории без Винсента. Насколько я знаю, он остался там. И больше не преподавал.
— А остальные двое?
— Студенты. Они зашли в лабораторию втроем, а потом Твиш вышел один. На другой день я встретил одного из них на лекции, а второй пропал на целую неделю. Сам раскумекай, что это значит.
— А сам ты не соблазнился?
— Я? Что я по-твоему — псих? Правда, Твиш искренне полагал, что это чуть ли не мой прямой долг. В интересах науки. “Спасибо, — сказал я, — но лучше я пойду выпью пива”. Еще я сказал ему, что с радостью щелкну тумблером, если он сам соберется в путешествие во времени. Но он не доставил мне этого удовольствия.
— Вот она — возможность. Я узнаю все, что мне нужно, а потом лягу в анабиоз и вернусь сюда. Дело этого стоит.
Чак глубоко вздохнул.
— Не пей больше пива, друг мой, ты уже пьян. И совсем меня не слушал. Во-первых, — тут он начертил галочку на столике, — ты не можешь быть уверен, что попадешь в прошлое, с таким же успехом ты можешь очутиться в будущем.
— Я рискну. Сейчас мне лучше, чем тридцать лет назад, и тридцать лет спустя будет не хуже.
— Ну тогда лучше снова улечься в анабиоз — это безопаснее. Или просто сидеть и ждать, пока пройдут эти годы(сам я именно так и сделаю. Не перебивай меня. Во-вторых, ты запросто можешь промазать по 1970-му, даже если попадешь в прошлое. Насколько мне известно, Твиш работает наугад, аппаратура у него не отрегулирована. Правда, я был всего лишь лаборантом. В-третьих, лабораторию построили в 1980-м, раньше на этом месте была сосновая роща. Каково тебе будет очутиться десятью годами раньше внутри дерева? То-то шарахнет — не хуже кобальтовой бомбы, как ты полагаешь? Тебе представляется случай узнать наверняка.
— Но… я не понимаю, отчего я должен очутиться на месте лаборатории. Почему бы мне не оказаться где-нибудь на открытом месте, а не там, где будет стоять лаборатория, я имею в виду, где она стояла… или, точнее…
— Ничего не выйдет. Ты окажешься на том же самом месте — и по широте, и по долготе. Как та морская свинка, помнишь? А если ты окажешься там прежде, чем была выстроена лаборатория — ты, скорее всего, вмажешься в дерево. В-четвертых, даже если все сойдет хорошо, как ты собираешься лечь в анабиоз?
— Как и в первый раз.
— Ясно. А где ты возьмешь деньги?
Я открыл рот и тут же захлопнул, чувствуя себя дурак дураком. Когда-то у меня были деньги, но лишь однажды. То, что я скопил (чертовски мало), я не мог взять с собой. Дьявол, даже если бы я ограбил банк (а я не ведал, с какой стороны к этому подступиться) и зацепил миллион, я все равно бы не смог перевести эту сумму в 1970-й. С нынешними деньгами мне была прямая дорога в тюрьму за сбыт фальшивых банкнот. Изменилось все — размер, цвет, рисунок, система нумерации.
— Я смогу скопить нужную сумму.
— Умница-головка. А пока ты ее копишь, ты и так окажешься здесь и теперь… правда, за вычетом волос и зубов.
— Ладно, ладно. Давай вернемся к твоему третьему пункту. Скажи, были на том месте, где сейчас стоит лаборатория, следы взрыва.
— Нет, ничего такого не было.
— В таком случае я не вмажусь в дерево, потому что не вмазался раньше. Дошло?
— И снова ты на лопатках. Ты пытаешься поймать меня на парадоксе, а не тут-то было. Я смыслю в теории времени, пожалуй, больше тебя. Давай посмотрим с другого конца. Взрыва не было и ты не вмазался в дерево… потому что ты так и не решился на прыжок во времени. До тебя дошло?
— Почему ты так уверен?
— Уверен. Потому что есть еще и “в-пятых”. И этот козырь тебе крыть нечем. Ты даже близко не подойдешь к установке, тебя не подпустят. Там все засекречено и этот орешек тебе не по зубам. Так что, Дэнни, забудем об этом. Мы с тобой очень интересно и умно побеседовали, но утром меня могут разбудить ребята из ФБР. Но если меня до понедельника не посадят, я позвоню главному инженеру “Аладдина” и разузнаю, кто и что такое этот “Д.Б.Дэвис”. Может, он у них работает, тогда мы пригласим его пообедать и поболтаем всласть. А еще я хочу свести тебя со Шпрингером, генеральным директором “Аладдина”, он мужик хороший. А про эту чушь с путешествием во времени забудь, там все наглухо засекречено. Я тебе ничего не говорил… а если ты станешь утверждать обратное, я сделаю большие глаза и скажу, что ты клевещешь. Мой “статус” мне еще пригодится.