Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
— Да, дорогой.
— Послушайте, — настаивал я, — у меня была контузия, здорово треснули по голове. Назовите, пожалуйста полную дату. Полную, понимаете?
— Как так — полную?
Мне не следовало спрашивать об этом, нужно было раздобыть газету или календарь, но я не мог ждать.
— Какой сейчас год!
— Ну, ты даешь, братец! Конечно 1970-й, — ответил он, пристально разглядывая мою одежду.
Я чуть не упал от радости. Я-таки совершил это! Получилось, черт дери! Мне снова повезло.
— Спасибо, — сказал я. — Вы и представить себе не можете,
— Да, вам не позавидуешь, — медленно сказал он. — Но сейчас-то вы достаточно здоровы, чтобы ответить на мои вопросы?
— Не приставай к нему, милый, — сказала она. — Похоже, он славный парень, а сюда забрел просто по ошибке.
— Посмотрим. Ну?
— Да, здоров… уже целую минуту. Повторите вопрос.
— Ладно. Как вы попали сюда? И зачем так вырядились?
— Честно говоря, я не знаю, как здесь очутился. И даже не знаю, где я сейчас. Приступ накатил совершенно внезапно. А что до одежды, ну, назовите это причудой. Вы ведь тоже… необычно одеты. Вернее, не одеты.
Он глянул вниз, на самого себя и усмехнулся.
— Я вам объясню… почему мы с женой так одеты… точнее, не одеты. Хотя мы должны бы не объясняться, а выставить вас отсюда. Вы же чужак, это видно по вашей одежде, по тому, что вы вообще одеты. Эта земля принадлежит Дэнверскому Солнечному клубу.
Джон и Дженни Саттон оказались умными, дружелюбным: что называется, без лишних предрассудков. Они были из тех людей, что готовы и действующий вулкан пригласить на чашку чаю. Джона явно не устроили мои объяснения и он все порывался продолжит, дознание, но Дженни сдерживала его. Я твердо держался своей версии насчет “внезапных приступов амнезии”, однако “припомнил” что вчера вечером был в Дэнвере, в Нью-Браун Блис.
Наконец он сказал:
— Ну, ладно, все это занятно, даже немного волнует. Я спрошу кто из наших едет в Боулдер, а оттуда на автобусе можно добраться до Дэнвера. — Он снова осмотрел меня с ног до головы. — Но в клуб я вас пригласить не могу — наши друзья не поймут меня.
Я тоже осмотрел себя. Странно, но я начал стесняться своей одежды и того, что был одет — я, а не они.
— Джон… а может, мне проще снять все это?
Такая перспектива меня не шокировала. Хотя я никогда раньше не бывал в лагере нудистов, у меня был кое-какой опыт, когда мы с Чаком загорали нагишом в Санта-Барбара и Лагуна-Бич.
Он кивнул:
— Да, пожалуй, так будет лучше.
— Дорогой, — сказала Дженни, — он вполне сойдет за нашего гостя.
— Ммм… верно. Ты, моя дражайшая и единственная, неси свои прелести в клуб и постарайся всем раззвонить, что мы ожидаем гостя из… откуда вам угодно быть, Дэнни?
— Из Лос-Анджелеса, штат Калифорния. Я и в самом деле оттуда.
Я чуть не ляпнул “из Большого Лос-Анджелеса”. Не дай бог сказать “тактил” вместо “кино”.
— …Из Лос-Анджелеса. Этого, вкупе с “Дэнни” вполне достаточно; в неофициальной обстановке мы не пользуемся фамилиями. Итак, милая, говори об этом, как будто все решено загодя. А где-нибудь через часик жди нас у ворот. Но сначала зайди сюда и принеси мой чемоданчик.
— Но зачем, дорогой?
— Мы спрячем туда этот маскарадный костюм. Уж больно он бросается в глаза… даже если считать его причудой, как рекомендовал Дэнни.
Как только Дженни Саттон ушла, я забрался в кусты, разделся. Спрятался я не из стыдливости — вокруг талии я носил золото. По ценам 1970 года (шестьдесят долларов за унцию) моя проволока стоила двадцать тысяч. То есть уже не совсем проволока: я сплел из нее ремень. Поначалу я долго возился, сматывая ее, чтобы помыться, теперь же достаточно было разомкнуть застежку.
Я завернул золото в одежду и прикинулся, будто оно ничего не весит. Джон Саттон глянул на мой узелок, но ничего не сказал. Он угостил меня сигаретой — их он носил за ремешком на лодыжке. Я не думал, что снова увижу сигареты, которые нужно прикуривать.
По привычке я помахал ею, но она не загорелась. Джон дал мне огня.
— Ну а теперь, — сказал он, — пока мы одни, вы ничего не хотите добавить? Поскольку мы с Дженни вводим вас в наш клуб, я должен быть совершенно уверен, что не будет никаких неприятностей.
Я затянулся, в горле у меня запершило.
— Ничего такого не будет, Джон. Гарантирую.
— Ммм… А как же ваши “приступы амнезии”?
Я задумался. Положение было дурацкое. Он имел право знать. До скажи я правду, он конечно не поверит… зато хоть у меня совесть будет чиста — Хуже, если он поверит — дело может получить огласку, а мне это было ни к чему. Добро бы я был настоящим, честным, легальным путешественником во времени, да еще прибывшим сюда с научными целями. Тогда гласность была бы мне только на руку: я бы встретился с учеными, явил бы им неоспоримые доказательства…
Но я был частным лицом, причем довольно подозрительным. И явился я сюда по частному делу, которому лишняя популярность только повредит. Я просто искал свою Дверь в Лето, стараясь делать это незаметно.
— Джон, вы не поверите мне.
— Ммм… возможно. Послушайте, я видел, как с ясного неба упал человек… и при этом не разбился. Он был странно одет, не знал, куда он попал и какой сегодня день. Я, конечно, читал Чарльза Форта, но воочию ничего такого увидеть не надеялся. Но если уж увидел, то наскоро придуманными отговорками меня не проведешь. Ну?
— Джон, вы говорите как… ну — судя по вашей манере строить фразу, вы, наверное, были юристом.
— Я и сейчас юрист, а что?
— Могу ч рассчитывать на сохранение профессиональной тайны с вашей стороны?
— Гмм… вы хотите стать моим клиентом?
— Если вы так ставите вопрос, то да. Похоже, мне понадобятся ваши советы.
— Валяйте. Я сохраню все в тайне.
— Чудесно. Я — из будущего. Путешествую во времени.
Несколько минут он молчал. Мы лежали растянувшись, загорали. Я поеживался, май в штате Колорадо солнечный, но свежий. Но Джон Саттон, похоже, привык к этому и спокойно грыз сосновую иголку.