Ельцын в Аду
Шрифт:
– «Указания можем дать и мы», - огрызнулся Лаврентий Павлович.
– «Если сумеете – дайте», - не уступал Георгий Константинович.
– «Если партия поручит – дадим», - стоял на своем Берия.
– «Это если поручит, - не меняя резкости тона, ответил начальник Генштаба, - а пока дело поручено нам».
Наступила пауза. Жуков подошел к Хозяину:
– «Извините меня за резкость, товарищ Сталин, мы безусловно разберемся, приедем в Кремль и доложим обстановку».
Генсек посмотрел на Тимошенко.
– «Товарищ Сталин, мы обязаны сейчас в первую очередь думать, как помочь фронтам, а потом уже вас информировать», - сказал Тимошенко.
– «Вы делаете грубую ошибку, отделяя себя от нас... о помощи фронтам надо думать вместе, - ответил Коба. Затем обвел удрученным взглядом членов Политбюро и сказал: - Действительно, пускай они сами сначала разберутся, поедемте, товарищи».
И первым вышел из кабинета. Выходя из наркомата обороны, он всердцах бросил: «Ленин создал наше государство, а мы все его просрали».
– Вот откуда наши поражения – истинные катастрофы, крупнейшие в мировой истории!
– разгорячился Маршал Победы.
– Под Сталинградом попали в окружение 230 тысяч немцев, итальянцев, румын, в плен – 93 тысячи. Это все знают. Но у нас предпочитают не вспоминать, что под Киевом оказались в «котле» почти 2 миллиона советских солдат, а в плену – 660 тысяч! Ненамного меньше потери были под Минском в том же 1941-м году и под Харьковым – летом 1942-го! И это все – благодаря Вашему «мудрому» руководству, товарищ Сталин! За то, что я настаивал на отводе войск из киевской западни, Вы меня сняли с должности начальника Генштаба!
– Никто не отрицает Ваших способностей и заслуг, товарищ Жуков, - в бешенстве процедил Хозяин, - но нельзя отрицать то, что Вы любите привирать и преувеличивать свои достижения. Почему Вы в своих мемуарах нарисовали меня подлинно великим стратегом, раз сами так не считаете?
– В начале войны Вы были скверным военачальником и не знали военной науки. Доказательство тому – Ваша критика в адрес выдающихся немецких генералов. «Мы обязаны с точки зрения интересов нашего дела и военной науки, - писали Вы, - раскритиковать не только Клаузевица, но и Мольтке, Шлиффена, Людендорфа, Кейтеля и других носителей военной идеологии в Германии». Перечисленные Вами генерал-фельдмаршалы были не только идеологами германского милитаризма, но и высшими военными руководителями Германии от франко-прусской до Второй мировой войны, одержавшие множество побед. «Нужно покончить с незаслуженным уважением к военным авторитетам Германии, - отмечали Вы.
– Что касается, в частности, Клаузевица, то он, конечно, устарел. Смешно теперь брать уроки у Клаузевица». Учиться не смешно ни у кого, кто обладает знаниями и опытом, и в годы Отечественной войны мы, советские полководцы многому научились у своих противников. Весьма небрежно Вы отозвались даже об Энгельсе, «ошибочные оценки которого незачем отстаивать с пеной у рта».
На практике Ваше невежество привело к катастрофам 1941-1942 годов. Ваша жесткая система контроля над армией не допускала самостоятельных действий генералов и маршалов. Полководцем в этой системе могли быть только Вы сами, равно как и Гитлер лично принимал все важнейшие стратегические решения. Но Вы, к несчастью, полководческим опытом в 1941 году не обладали, и это увеличило жертвы Красной Армии. К Вашим принципиальным ошибкам следует отнести и нерациональную дислокацию наших войск в 1941 году, когда они были сосредоточены в пограничных выступах и легко попадали в окружение, и свойственную Вам гигантоманию, когда масса боевой техники никак не соотносилась с количеством специалистов, способных этой техникой управлять. Ваше стремление во что бы то ни стало наступать и следовать принципам стратегии сокрушения приводило только к неоправданным потерям, потому что состояние Красной Армиии требовало преимущественно оборонительного способа действий и стратегии измора.
– В те дни Вы часто вызывали к себе руководителей наркоматов, ставили им большие задачи и требовали их выполнения в короткие сроки, не считаясь с реальностью.
Начиная с середины войны Вы стали поступать более мудро, так как поднабрались опыта, и уже на равных со мною могли принимать участие в разработке сложных стратегических операций.
– Да вы, военные, меня сами дезинформировали в 1941-м! С фронтов слали донесения, где, как правило, занижались наши потери и преувеличивались потери немцев. Все это вселяло в меня убеждение, что, неся такой урон, враг не может это долго выдержать и скоро потерпит поражение.
Вы, товарищ Жуков, как и Наполеон, во многом всего лишь – результат, как сейчас говорят в России, хорошей «пиар-кампании». Вы столько чужих заслуг себе приписали! Лаврентий, зачитай приказ министра Вооруженных Сил от 9 июня 1946 года!
«Совет Министров Союза ССР постановлением от 3 июня с.г. утвердил предложение Высшего Военного Совета от 1 июня об освобождении Маршала Советского Союза Жукова от должности Главнокомандующего Сухопутными Войсками и этим же постановлением освободил Маршала Жукова от обязанностей Заместителя Министра Вооруженных Сил.
...Маршал Жуков, утеряв всякую скромность и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе в разговорах с подчиненными разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая те операции, к которым он не имел никакого отношения.
Более того, Маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым Правительству и Верховному Главнокомандованию.
Вопреки изложенным заявлениям Маршала Жукова на заседании Высшего Военного Совета было установлено, что все планы всех без исключения значительных операций Отечественной войны, равно как планы их обеспечения, обсуждались и принимались на совместных заседаниях Государственного Комитета Обороны и членов Ставки в присутствии соответствующих командующих фронтами и главных сотрудников Генштаба, причем, нередко привлекались к делу начальники родов войск.
Было установлено, далее, что к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, которые приписывает себе Маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда Маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда.
Было установлено, далее, что ликвидация Корсунь-Шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не Маршалом Жуковым, как он заявлял об этом, а Маршалом Коневым, а Киев был освобожден не ударом с юга, с Букринского плацдарма, как предлагал Маршал Жуков, а ударом с севера...
... Признавая заслуги Маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает Маршал Жуков, и того, что без удара с юга войск Маршала Конева и удара с севера войск Маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружен и взят в тот срок, в какой он был взят.
Высший Военный Совет, рассмотрев вопрос о поведении Маршала Жукова, единодушно признал это поведение вредным и несовместимым с занимаемым им положением...»
– Товарищ Жуков, бесспорно, способный п-полководец, - признал Молотов.
– Но приврать любит. Вот, в одном интервью ему «корреспондент В. Песков задает в-вопрос: «Не было ли опасным держать управление решающим сражением так близко от фронта?» Речь идет о штабе Западного фронта в деревне Перхушково во время Московской битвы. Жуков отвечает: «Риск был. Ставка мне говорила об этом. Да и сам я разве не понимал? Но я хорошо понимал и другое: оттяни штаб фронта – вслед за ним оттянутся штабы армейские, дивизионные. А этого допустить было нельзя...»