Фатальный ход
Шрифт:
– Никаких карманов, – подала голос Морталюк. – У тебя будет замшевая кобура фирмы… – Она вопросительно взглянула на эксперта.
– «Бернс Мартин», – подсказал тот.
– Я не надену на себя эту сбрую, – отрезал Бондарь. – Она стесняет движения.
– Но смотрится весьма сексуально, – сказала Морталюк.
– Портупею подгоним, – пообещал эксперт Иванов. – Взгляните-ка на мою. – Он приоткрыл пиджак, вызывая в памяти старинные карикатуры на спекулянтов, продающих товар из-под полы.
Бондарь не удержался от полуулыбки, затронувшей лишь половину его плотно сжатых губ.
– Херня, – процедил он. Сказал как сплюнул.
Эксперт Иванов сделался похожим на гигантского мучного червя.
– Кто из нас отвечает за вооружение охранников, Маргарита Марковна? – возмутился он.
– Кто из нас отвечает за вашу безопасность, Маргарита Марковна? – парировал Бондарь.
Морталюк призадумалась. Прошло не менее минуты, прежде чем она обратилась к своему эксперту:
– Оставим это на усмотрение Евгения Николаевича.
– Не уверен, что он разбирается в оружии лучше меня, – взъерепенился Иванов.
– Разбираюсь, может, и хуже, – признал Бондарь. – Зато владею неплохо.
– Неплохо!.. Что значит: неплохо?
– И в самом деле, дружок. – Морталюк прищурилась. – Что значит: неплохо?
– Получше некоторых специалистов, – безапелляционно заявил Бондарь, меряя взглядом Иванова.
Тот буквально затрясся от негодования:
– Беретесь доказать?
– Берешься? – поддержала эксперта Морталюк.
Бондарь посмотрел на хрустальный мундштук, в который она вставляла сигарету. Отобрал его. Сходил в дальний конец комнаты и воткнул мундштук в горшок с карликовым японским деревцем бансай. Вернулся, отсчитывая на ходу шаги. Доложил:
– Дистанция девять метров. Оружие я выбираю сам. – Он посмотрел в глаза Иванову. – Каждый держит свое там, где ему удобнее. Вы – в своей замечательной кобуре, я – за поясом.
– Мундштук стоит целое состояние, – предупредила Морталюк. – Тот, кто его повредит, до конца жизни со мной не расплатится.
Охваченный азартом Иванов ее не услышал.
– Стволы снимаем с предохранителей? – спросил он.
– Нет, – ответил Бондарь. – Все как в жизни.
– По сколько выстрелов делаем?
– По одному. Победителем считается попавший в сигарету. – Бондарь кивнул головой в сторону едва заметной мишени. – Попасть нужно с первого раза. Ставка… – Он обратился к Морталюк: – В каком размере мне выдан аванс, Маргарита Марковна?
– В конверте ровно пять тысяч долларов, – ответила она.
– Ставка пять тысяч долларов, – поставил точку Бондарь.
Не замечая отвисшей челюсти соперника, он склонился над кофром.
Пистолет, занимавший его мысли, тоже назывался «вальтер», но была это не устаревшая конструкция серии «ППК», а новинка «П-99». Латинская буква «пи», часто принимаемая за русскую «эр», вносила некую путаницу, в результате которой непрофессионалы в точности не знали, с каким именно пистолетом имеют дело.
Бондарь знал. Таким «вальтером» он был награжден однажды за лучшие результаты стрельбы среди сотрудников управления. Потом именной ствол безвозвратно исчез где-то среди астраханских плавней… Потеря была невосполнимой. Ведь речь шла не о бездушном металлическом предмете. В некотором роде «вальтер» заменял Бондарю друга, напарника, ангела-хранителя. Сколько раз, сидя вечерами в очередном гостиничном номере очередного чужого города, Бондарь тихонько беседовал с пистолетом, лелея и холя его перепачканными смазкой руками… Сколько раз «вальтер» спасал ему жизнь, посылая пули туда, где хозяина подстерегала опасность…
И вот – новая встреча.
Бондарь протянул руку и обхватил пальцами рукоять, в которой было шестнадцать патронов. Ее очертания казались безупречными, как и весь остальной корпус «вальтера», в меру плоский, в меру легкий, сконструированный таким образом, что ствол не заносило при отдаче. Для этого создатели разработали резко скошенную под углом 110 градусов рукоять. Она увеличивала общую длину пистолета до восемнадцати сантиметров, хотя сам ствол был почти вполовину короче. Сравнительно небольшой вес «вальтера» позволял носить его сутки напролет, вспоминая о его существовании лишь в критические моменты.
– Ты держишь его, как святыню…
– Что вы сказали? – Бондарь непонимающе уставился на подавшую голос Морталюк.
– У тебя на лице написано благоговение, – пояснила она.
– Глупо нянчиться с оружием, – подал голос придворный эксперт Иванов. – Оно неживое. Инструмент для проделывания дыр в мишенях. Вот они-то частенько бывают живыми. – Покосившись на хозяйку, Иванов многозначительно добавил: – До первой пули.
– Я предпочитаю неживые мишени, – тихо произнес Бондарь, показывая взглядом на воткнутый в землю мундштук.
– Судя по тому, что пишут в прессе, вам не часто удается потренироваться как следует. – В улыбке Иванова сквозило явное превосходство. – На Лубянке каждый патрон на счету, верно?
– Это даже хорошо, – ответил Бондарь. – Дефицит боеприпасов вынуждает быть метким.
– Меткость достигается практикой, и только практикой. Причем ежедневной.
– Не вижу в этом особой необходимости. Берешь в руку пистолет, целишься, нажимаешь на спусковой крючок…
– Рассуждения дилетанта, – фыркнул Иванов. Хладнокровие не возвратилось к нему окончательно, однако глаза его уже не полыхали рубиновым цветом, остыв до умеренно-розового накала. Эти воспаленные глаза то и дело поглядывали на тонюсенькую белую черточку у дальней стены. – По чьей команде будем стрелять? – спросил Иванов, вооружившись серебристым «смит-и-вессоном». – Предлагаю не утруждать Маргариту Марковну, а обойтись своими силами.
Бондарь разрядил пистолет, несколько раз передернул затвор, проверил ход спускового крючка. Затем вогнал обойму обратно, дослал в ствол патрон и сунул его за пояс, рукояткой вверх.
– Не возражаю, – пробормотал он.
– Кто считает? – деловито поинтересовался Иванов, проделывая аналогичные манипуляции со своим автоматическим «вессоном».
Правда, его ствол нырнул в кобуру, а не за брючный ремень. Пряча пистолет, Иванов незаметно снял его с предохранителя. Теперь у него появилось секундное преимущество, фактически обеспечивающее победу. Имелось и второе преимущество, о котором не догадывался соперник. Магазин «вессона» содержал только три патрона, благодаря чему весил менее четырехсот граммов. Вскинуть и навести на цель облегченный пистолет значительно проще, чем заряженный под завязку. Знание этой прописной истины наполняло Иванова чувством превосходства.