Форд Генри: Важнейшая проблема мира. том 2

Форд Генри

Нет, Вы не простой, Вы весьма просвещенный кри­тик нашего века. Поскольку существует антисемитизм, я надеюсь и верю, который оказывает иудеям больше справедливости, чем слепой просемитизм, означающий попросту сентиментальный либерализм типа «пусть к ним всем придет либерализм», который сам по себе есть не что иное, опять-таки, как семитская идеология. Та-ким образом, Вы можете общаться с иудеями запросто, не будучи «романтически» настроенным в отношении их.

Вы заметили с тревогой, что иудейские элементы являются движущими силами как коммунизма, так и ка­питализма в целях как материального, так и духовного разрушения этого мира. Однако в то же самое время у вас возникло глубокое подозрение, что причиной всего этого экстраординарного поведения может быть интенсивный идеализм иудея. В этом Вы абсолютно правы. Иудей, если им овладела некоторая идея, никогда больше не думает о водонепроницаемых апартаментах, как это делают тев­тонцы или англосаксы, правое полушарие мозга которых никогда, кажется, что знает, что делает его двойник: он, иудей, так же как и русский, сразу начинает делать то, во что он верит, он делает логические выводы из своих догм, он неизбежно действует

на основе своих признанных принципов. Несомненно, именно из этого свойства воз­никает его загадочная сила - та сила, которую Вы, несом­ненно, осуждаете, но которой Вы должны восхищаться даже в большевиках. И мы должны восхищаться ею, независимо от того, являемся ли мы иудеями или христиа­нами, поскольку не остались ли эти современные иудеи верны своему типу, и не существует ли параллель в исто­рии, не подойдут ли они к своему более горькому концу когда-нибудь в наше время?...

Кто взбунтовал народ во время последней войны в Германии? Кто снова претендовал на правду, ту правду, на которую Понтий Пилат однажды просто пожал пле­чами? Кто клялся в честности пустоте в политике, той честности, которая вызывает улыбку на устах любого опытного советника сегодняшнего дня? Писатели, ко­торые в большинстве своем были иудеями: Фрейд, Фер-но, Латцко, Эйхард Греллинг, автор книги «Я обвиняю». Кто был убит и сам позволил себя убить за эти самые идеи и принципы? Мужчины и женщины иудейской расы: Хаасер, Левин, Люксембург, Ландауэр, Курт Эйз-нер, премьер-министр Баварии. От Моисея до Маркса, от Исайи до Эйзнера, на практике и в теории, в идеа­лизме и материализме, в философии и в политике, они и сегодня остались теми же, какими были всегда: страст­но преданные своим целям и своим намерениям, гото­вые не только пролить свою последнюю каплю крови за реализацию своих взглядов.

«Однако все эти представления ошибочны», - как могли бы Вы возразить... «Посмотрите, куда вы завели мир? Подумайте о том, что они получили после добро­совестных попыток влечения последних 3000 лет суще­ствования. Как долго еще вы собираетесь рекомендовать их нам и навязывать их нам? И как вы предполагаете вытащить нас из болота, в которое вы загнали нас, если вы не измените путь, по которому вы завели мир в ка­тастрофическое положение?» На этот вопрос я могу дать только один ответ, и он заключается в следующем: «Вы правы». Это Ваш подход, который - я ощущаю это на­верняка - лежит на дне Вашего антисемитизма и лишь слишком хорошо обоснован. И на этой общей почве я вполне готов пожать Вашу руку и защитить Вас против обвинения в разжигании расовой ненависти. Если Вы антисемит, то я, будучи семитом, тоже антисемит и го­раздо более горячий, чем даже Вы... Мы (иудеи) ошибались, мой друг, мы весьма жестоко ошибались. И если существует правда в нашей ошибке 3000, 2000 и даже 100 лет назад, то сейчас не осталось ничего, кроме фаль­ши и сумасшествия, того сумасшествия, которое поро­дит еще большее несчастье и еще более распространен­ную анархию. Я признаюсь Вам в этом открыто, откро­венно и с печалью, глубина и боль которой соответству­ет печали древнего Псалмиста, и только он может так простонать в нашей пылающей вселенной... Мы, кото­рые изображаем себя спасителями мира, мы, которые даже хвалимся тем, что дали ему Спасителя, сегодня мы не что иное, как губители мира, его разрушители, его поджигатели, его палачи... Мы, кто, обещая привести вас на Небеса, опустили вас, в конце концов, в новый Ад... Не было никакого прогресса и меньше всего прогресса морального... И это все только наша Мораль, которая воспрепятствовала всему реальному прогрессу и - что еще хуже - которая всегда стоит на пути всякой будущей и естественной перестройки в этом нашем разрушенном мире... Я смотрю на этот мир и содрогаюсь от ужаса. Я содрогаюсь еще больше, поскольку я знаю духовных ав­торов всего этого ужаса...

Однако сами его авторы, не сознавая этого, как и во всем, что они делают, ничего не знают в этом удиви­тельном открытии. В то время когда Европа охвачена пламенем, когда его жертвы стонут, когда ее собаки воют от ожогов, и в то время как дым все темнее и темнее опус­кается на наш континент, иудеи или, по крайней мере, часть из них и, пожалуй, самые недостойные из них, предпринимают попытки покинуть горящее здание и хотят сбежать из Европы в Азию, с темной сцены наше­го бедствия в солнечный угол их Палестины. Их глаза закрыты на несчастья, их уши глухи к значению про­исходящего, их сердца зачерствели от анархии в Евро­пе; они чувствуют только свои печали, заботятся только о своей судьбе, они подписываются только под своими собственными трудностями... Они ничего не знают о своем долге перед Европой, которая напрасно огляды­вается вокруг в ожидании помощи и руководства, они ничего не знают даже о своем великом предшеетвеннике, призыв к сердцу которого о жалости ни­когда не был напрасен: они стали слишком бедны любо­вью, слишком больны сердцем, слишком уставшими от борьбы, а сыновья тех, что когда-то были самыми храб­рыми солдатами, стараются теперь уйти из траншеи в тыл и сменить грубую музыку свистящих снарядов на звон коровьих колокольчиков и пьянящие звуки песен счастливых равнин Шарона. И, однако, мы не все фи­нансисты, мы не все большевики, мы не все стали сио­нистами. И тем не менее существует надежда, что та же самая раса, которая принесла Зло, одинаково преуспеет в создании противоядия, средства для его лечения - то есть принесет и Добро. Так всегда было в прошлом. Так было и с фатальным либерализмом, который в конце концов привел к большевизму в самой середине темно­го девятнадцатого столетия и которому упорно проти­востояли два просвещенных иудея - Фридрих Шталь, основатель консервативной партии в Германии, и Бен­джамин Дизраэли, лидер партии тори в Англии. И если эти два выдающихся человека не имели никаких подо­зрений в отношении их собственной расы и в том, что ее святое послание было в основе того несчастного взле­та, с которым столкнулся их век; насколько пылко, ре­шительно, насколько страстно действовала бы оппо­зиция Дизраэли в будущем, если бы они четко пред­ставляли себе, что они действительно сражаются с дог­мами своего собственного народа и что их «Добро», их «Любовь», их «Идеал» ввергли мир в этот Ад Зла и Не­нависти. Новое «Добро» как новая

любовь, настоящая любовь, разумная любовь, любовь, которая успокаива­ет, исцеляет и смягчает, воспрянет затем в Великом Из­раиле и подавит ту болезненную любовь, ту пресную любовь, ту романтическую любовь, которая до сих пор отравляла всю силу и все благородство этого мира. По­скольку ненависть никогда не преодолевается с помо­щью ненависти, а преодолевается только любовью, и поскольку она требует новой и гигантской любви для подавления той старой и дьявольской ненависти сегод­няшнего дня. Такова наша задача на будущее, задача, от которой, как я уверен, Израиль не будет увиливать, тот самый Израиль, который никогда не увиливал от решения задач, были ли они к добру или во зло.

Да, надежда есть, мой друг, поскольку мы еще здесь, наше последнее слово еще не произнесено, наше после­днее дело еще не сделано, наша последняя революция еще не совершена. Эта последняя Революция, Револю­ция, которая увенчает наших революционеров, будет революцией против революционеров. Она должна прид­ти, и она, возможно, уже с нами. Великий день распла­ты уже близок. Он не подлежит оценке с точки зрения нашей древней веры, и он заложит основы новой рели­гии. И когда этот великий день наступит, когда ценнос­ти смерти и распада будут брошены в плавильный ти­гель, чтобы превратить их в ценности силы и красоты, тогда Вы, мой дорогой Питт Риверс, потомок древней и выдающейся неиудейской семьи, можете быть уверены, что найдете рядом в качестве своего верного союзника, по крайней мере, одного представителя той иудейской расы, которая с таким фатальным успехом сражалась на духовных полях сражений Европы. Ваш, против Рево­люции и за вечно процветающую жизнь, Оскар Леви, Клуб Королевских Обществ, улица Св. Джеймса, Лондон, юго-запад, июль 1920 г.

Публикация 30 апреля 1921 г.

57. ИУДЕЙСКАЯ ИДЕЯ В АМЕРИКАНСКИХ ДЕНЕЖНЫХ ДЕЛАХ

57. ИУДЕЙСКАЯ ИДЕЯ В АМЕРИКАНСКИХ ДЕНЕЖНЫХ ДЕЛАХ

Г-н Брисбэйн говорит, что иудейские банкиры осу­ществляют значительный объем своего контроля, по­скольку они более способны, чем другие банкиры. Со стороны г-на Брисбэйна очень хорошо говорить это, если добавить ко всему тому, что он говорит еженедельно и почти ежедневно, прославляя их у иудейской раки, од­нако это едва ли соответствует действительности. Иудей­ские банкиры пока не контролируют Соединенные Шта­ты, и принципиальная причина этого заключается в том, что они не более способны, чем другие банкиры.

Несомненно, что они стремятся захватить контроль; несомненно, что они почти захватили его в некоторых случаях; но пока не совсем.

Тем не менее они образуют грозную силу, а вместе со своими международными связями создают такую политическую проблему, что тот простой факт, что им не удалось возглавить столп контроля, не является столь убедительным, как он звучит.

Как, вероятно, каждый знает, крупные иудейские банковские дома Соединенных Штатов импортированы из-за рубежа. Большинство из них прибыли в доста­точной степени недавно, чтобы присвоить им иммигра­ционный статус, тогда как отношение к ним как к чужим стимулируется их сохранившимися зарубежными свя­зями. Именно этот международный характер иудейской банковской группы в значительной степени обус­ловливает иудейскую финансовую мощь: имеет место командная игра, взаимопонимание, и хотя существуют границы конкуренции между ними самими (как в игре в гольф), эти границы стираются, когда речь идет о кон­куренции между иудейским и «неиудейским» капиталом. Четырьмя бросающимися в глаза современными фами­лиями в иудейско-американских финансах являются Белмонт, Шифф, Варбург и Кан. Все они, даже самые недавние, иностранного происхождения.

Август Белмонт был самым ранним и прибыл в Аме­рику в 1887 году в качестве представителя Ротшильдов в Америке, в конторах которых он и был взращен. Его родиной был такой крупный центр иудейских между­народных финансов, как г. Франкфурт-на-Майне. Он и стал основателем семьи Белмонтов в Америке, которая в значительной степени забыла о своем иудейском про­исхождении. Политика составляла часть его интересов в этой стране, и в течение критического периода с 1830 по 1872 год он был председателем Национального Демок­ратического Комитета. Его контроль интересов Рот­шильдов был исключительно прибыльным для этого банкирского дома, несмотря на то что операции, кото­рые он осуществлял, были в достаточной степени про­сты в сравнении с операциями сегодняшнего дня.

Джекоб Шифф является еще одним иудейским фи­нансистом, которого миру дал тот же город Франкфурт-на-Майне. Он прибыл в Соединенные Штаты в 1865 г. после прохождения учебной практики в конторе своего отца, который также был агентом Ротшильдов. Фамилия Шифф уходит в глубь веков без изменений в противовес фамилии Ротшильд. Первоначально звучавшая как Бау­эр, эта фамилия финансистов взяла новое свое название по названию красного щита, который украшал их дом в иудейской части Франкфурта, и таким образом стала называться «Ротшильд» («красный щит» в переводе на рус­ский язык). Обычно последний слог произносится на французский манер, как слово, что означает - щит Буду­чи сама по себе семьей, сделавшей эпоху, она подготови­ла сотни агентов и учеников, одним из которых и был Джекоб Г. Шифф. Он стал одним из основных каналов, по которым немецко-иудейский капитал хлынул в американ­ское предпринимательство, а его агентство в этих сферах предоставило ему место во многих важных сферах аме­риканского бизнеса, в особенности в таких, как железные дороги, банки, страховые и телеграфные кампании. Он явился из Терезе Лоуб и через некоторое время стал гла­вой фирмы «Кюн, Лоуб и Компани».

Г-н Шифф был также заинтересован и в политике под иудейским углом зрения и был, вероятно, движущей силой в кампании, которая заставила Конгресс и пре­зидента разорвать договорные отношения с Россией, бывшей тогда дружественной страной, только на осно­ве иудейского вопроса, которому квалифицированно придали американский аспект. Г-н Шифф оказал нео­ценимую помощь Японии в войне против России, но, как полагают, был разочарован проницательностью Японии в предотвращении слишком высокой оплаты за эту ока­занную помощь.