Форд Генри: Важнейшая проблема мира. том 2

Форд Генри

Этому научили нас иудей Маркс и иудей Фердинанд Аассаль, именно они разработали доктрину иудея Дави­ла Рикардо. Именно Вайнингер, иудей и одновременно ненавистник иудеев, объяснил, почему столько много иудеев являются, естественно, коммунистами, комму­низм это не только международное кредо, но он означает отрицание действительной собственности, в особенности собственности на землю, а иудеи, будучи по своей приро­де интернациональными, никогда не обладали вкусом к материальной собственности; они предпочитали деньги. Деньги - это инструмент власти, хотя практически, бе­зусловно, коммунисты утверждают, что они откажутся от денег, когда их власть в достаточной степени укрепится, что позволит им управлять материальными благами и осуществлять власть без них. Таким образом, одни и те же побуждения воздействуют на иудейского коммуниста и на его явного врага, иудея-финансиста. Когда владель­цы частной собственности во времена экономической депрессии ощущают удары непосредственных обстоятельств, именно иудейские захватчики становятся наи­более активными и по доброте своих сердец приходят на помощь, разумеется, не бесплатно.

На эти и другие заявления д-р Леви, как иудей, дал свой ответ: «Уважаемый г-н Питт Риверс, когда Вы вру­чили мне Вашу рукопись «Мировое Значение Русской Революции», Вы выразили сомнение относительно пра­вильности ее названия. После внимательного прочтения Вашей работы я могу заверить Вас с уверенностью, что Ваши сомнения полностью необоснованны. Лучшего названия, чем «Мировое значение Русской Революции» выбрать невозможно, поскольку ни одно событие в лю­бом веке не будет иметь в конечном итоге более важного значения для нашего мира, чем это событие. Мы все еще почти ясно видим эту Революцию, это знаменательное событие, которое было, несомненно, одним из самых тайных и, следовательно, наименее очевидных по сво­им целям событий в мире, скрытых первоначально за­весой из огня и дыма национального энтузиазма и пат­риотического антагонизма.

Безусловно, от Вас требовалась большая смелость, чтобы бросить некоторый свет на событие, которое не­избежно все еще должно быть окутано туманом и тай­ной, и я был даже несколько встревожен, не окончится ли Ваша смелая попытка рассмотреть этот опасный предмет провалом или, что почти то же самое, эфе­мерным успехом. Ни один век не является столь нена­сытным в печатных материалах, как наш. Тсисим обра­зом, существовала некоторая причина для опасений, если Вы не предложите этому современному Кроносу еще один полный рот привычной пищи для немедлен­ного поглощения.

Я был, и я рад сообщить это, откровенно удивлен, действительно удивлен не только многими приведенны­ми Вами фактами, которые должны удивить всех тех, кто интересуется текущими событиями и фактами, как я по­лагаю, которые Вы лично собирали и отбирали не только из книг, но из уст и писем российских свидетелей и пост­радавших, от врагов, а также и от друзей Великой Рево­люции. Что я ценю больше, чем этот новый свет, брошенный на темный предмет, больше, чем вывод, полученный Вами из этой массы фактов, это психологический взгляд внутрь, который Вы проявили при определении причин, почему столь экстраординарно жестокое и столь насиль­ственно бессмысленное движение, как Революция, ока­залось способным в конечном счете преодолеть свои про­тивоположности. Поскольку перед нами были поставле­ны два вопроса, которые требовали ответа и которые, по моему мнению, получили ответ в Вашем памфлете. Эти­ми вопросами являются: 1) Каким образом Советскому Правительству, являвшемуся по существу правитель­ством незначительного меньшинства, удалось не только удержать, но и укрепить свое положение в России после двух с половиной лет во власти? и 2) Почему Советскому Правительству, несмотря на «его показную жестокость и варварскую тиранию», удалось добиться симпатии у воз­растающего числа граждан этой страны?

Вы правильно понимаете, что за ним стояла идео­логия, и Вы четко определяете ее как древнюю идеоло­гию. Под Солнцем нет ничего нового, нет ничего нового в том, что Солнце встает на востоке.

Поскольку большевизм есть религия и вера. Как могли эти полуобращенные верующие когда-либо меч­тать о победе над «верными» и «верующими» из своего собственного народа, этими святыми борцами, которые собрались вокруг Красного Знамени пророка Карла Маркса и которые сражались под храбрым руковод­ством этих опытных командиров всех последних рево­люций - иудеев?

Здесь я касаюсь предмета, который, судя по Ваше­му собственному рассказу, интересует Вас больше, чем любой другой. В этом Вы правы. В мире не существует никакой другой более загадочной, более фатальной и, следовательно, более интересной расы, чем иудеи.

Каждый писатель, как и Вы сами, находится под давлением настоящего и охвачен стремлением узнать будущее, должен пытаться прояснить иудейский вопрос и его влияние на наш век.

Что касается вопроса об иудеях и их влияния на прошлое и настоящее мира, то он достигает корней всех явлений и должен рассматриваться каждым честным мыслителем, однако он полон трудностей, каким бы сложным ни был этот предмет, а также и отдельные ин­дивидуумы этой расы.

Что касается иудеев, как Вы понимаете, то это чув­ствительное сообщество, весьма подозрительно по отно­шению к любым неиудеям, которые пытаются подойти к ним с критическим настроением. Они всегда стремятся - и это обусловлено их ужасным опытом - осудить каж­дого, кто не с ними, как настроенного против них, как зараженного «средневековым» предрассудком, как не­терпимого противника их веры и их расы. Я никогда не смог бы и не стал бы отрицать, что существует некото­рое свидетельство, свидетельство из первых рук об этом антагонистическом отношении в Вашей работе. Вы ука­зываете с вполне понятным негодованием на большую опасность, которая проистекает из преобладания иуде­ев в финансах и в промышленности, а также из склон­ности иудеев к сопротивлению и революции. Вы с боль­шой теплотой раскрываете связь между коллективизмом в колоссально богатых международных финансах и де­мократией наличных денег, как Вы называете это явле­ние, а также международный коллективизм Карла Мар­кса и Троцкого, то есть демократией крика «спасите»... И все это зло и несчастье Вы прослеживаете до его истока,

Теперь другие иудеи могут осуждать и распинать Вас на кресте за высказанную Вами точку зрения; сам я воз­держусь от присоединения к хору осуждения! Я по­пытаюсь понять Вашу точку зрения и Ваши чувства, а поняв их, - поскольку я думаю, что я это понял, - я могу защитить Вас от несправедливых нападок моей часто слишком энергичной расы. Однако прежде всего я дол­жен сказать следующее: в современной Европе едва ли имеет место любое событие, которое не может быть рет­роспективно прослежено до иудеев. Возьмите Великую Войну, которая, кажется, пришла к концу, спросите себя о том, каковы ее причины и основания: Вы найдете их в национализме. Вы немедленно же ответите, что нацио­нализм не имеет отношения к иудеям, которые, как Вы только что доказали нам, являются создателями интернациональной идеи. Однако не в меньшей степени, чем большевистский экстаз и финансовая тирания, нацио­нальная нетерпимость (если я так могу назвать это явле­ние) может быть, в конечном счете, прослежена до неко­торого иудейского источника - не являются ли они изоб­ретателями мифа об избранном народе, и не является ли эта идея частью и в целом политическим кредо каждой современной нации, какой бы малочисленной и незна­чительной она ни была? И затем - подумайте об истории национализма. Он зародился в наше время как реакция против Наполеона. Наполеон был противником Француз­ской Революции; Французская Революция явилась след­ствием Немецкой Реформации; Немецкая Реформация базировалась на вульгарном христианстве; это христи­анство было создано, проповедовалось и распространя­лось иудеями; следовательно, иудеи развязали эту вой­ну. .. Пожалуйста, не подумайте, что это шутка; это толь­ко кажется шуткой, а за нею скрывается «гигантская правда, и она состоит в том, что все последующие идеи и движения первоначально возродились из иудейского ис­точника по одной простой причине, поскольку семитская идея окончательно подчинила и полностью подавила этот наш частично нерелигиозный мир».

...Нет сомнений в том, что евреи, как правило, по­ступали лучше или хуже, чем неиудеи, что бы они ни делали, нет также сомнений в том, что сегодняшнее их влияние оправдывает весьма тщательную проверку и, пожалуй, не может рассматриваться без серьезной тре­воги. Однако серьезный вопрос состоит в том, созна­тельно или несознательно вредят иудеи. Сам я твердо убежден, что они делают это несознательно, однако не подумайте, пожалуйста, что я на этом основании хотел бы их оправдать... Я уважаю сознательного злочинца, поскольку он, по крайней мере, знает, что хорошо; не­сознательный же нуждается в прощении Христа - не в моем прощении - за то, что он не знает, что творит. Од­нако я твердо убежден, у меня нет ни малейшего со­мнения в том, что эти революционные иудеи не знают, что творят; что они больше несознательные грешники, чем преднамеренные злочинцы (злодеи).

Я рад осознавать, что это не только мое оригиналь­ное наблюдение, но что Вы сами твердо убеждены в том, что иудеи являются жертвами своих собственных тео­рий и принципов. На стр. 39 Вашей брошюры Вы пише­те: «Возможно, иудеи всегда были удобны для осу­ществления событий, которые они не одобряли от всего сердца; возможно, это проклятие для любопытного иудея». Если бы я не имел честь, так же как и удоволь­ствие, знать Вас лично, если бы я недостаточно знал Ваше страстное желание света и устранения несправед­ливости, то это предложение, и только одно это предло­жение сняло бы с Вас в моих глазах это одиозное обви­нение в вульгарном антисемитизме.