Форд Генри: Важнейшая проблема мира. том 2

Форд Генри

Безусловно, в подобном порядке нет ничего такого, что представлялось бы иудею подрывной деятельнос­тью. Подавление - вот его первая мысль. Подавление газет! Подавление расследований! Подавление квалифи­цированного оратора! Подавление обсуждения иммиг­раций! Сокрытие фактов о театре, о денежной системе, о бейсбольном скандале, о самогоноварении! Подавле­ние лекций в Нью-Йорке! Увольняйте всех с их работы, если они не действуют как фонографы и не повторяют то, что диктуют люди - такие, как стоящие на страже раввины Нью-Йорка!

Приказ был иудейским в каждом своем элементе. И как американский гражданин, который не верил в то, что американская свобода слова должна быть игрушкой Для толпы чужаков, д-р Картер прекратил чтение своих лекций. Этот поступок означал серьезное неудобство и фи­нансовые потери для него в конце

декабря, когда было уже поздно составлять дальнейшие планы на зиму, однако на карту был поставлен принцип, и он ушел в отставку.

Незамедлительно это дело попало в газеты, и, как обычно, возникло много шума- иудейские писаки опро­метчиво рассыпали угрозы; некоторые робкие Американцы задавали вопрос о том, куда идет Нью-Йорк. Одна газета выступала с передовицей в американском духе, защищая право на свободу слова, однако несколь­ко изменила свой тон, получив лавину иудейских про­тестов с угрозами недовольства со стороны иудеев.

Человек с меньшими способностями и менее высо­ким положением, чем г-н Картер, мог быть подавлен та­ким штормом. Однако он в конечном счете разрушил скалу и остался на своем месте. В то же время он не знал, что сказал что-то неприятное для иудеев, и неизвестно, делал ли он в последующем замечания относительно своих высказываний. Иными словами, будучи атакован­ным иудеями, неизвестно, контратаковал ли он их в от­вет. Вполне возможно, что он мог быть вынужден снова совершить трюк Мэдисона К. Петерса, похвалив их обычной похвальбой, которую они сами же и подгото­вили для нас. Однако тем не менее не по своей вине он стал фокусом мстительной политики, преследующей того, кто сказал правду. Возможно, такое описание со­бытий д-ру Картеру неприятно, однако если он заново начнет изучать историю и характер международного иудея, то он обнаружит, что его собственный опыт явля­ется ценным комментарием к ней.

Д-р Картер является только одним из многих. В Нью-Йорке есть учителя, рассказы которых могли бы вызвать глубокое негодование, однако никто никогда не рассказывал свою историю или не становился на их сто­рону. Многие из этих историй хранятся в издательстве «Диарборн Индепендент»,

Публикация от 19 ноября 1921 г.

75. ИУДЕЙСКИЙ ВОПРОС В ТЕКУЩИХ СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЯХ

75. ИУДЕЙСКИЙ ВОПРОС В ТЕКУЩИХ СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЯХ

Иудейский вопрос продолжает привлекать все боль­шее и большее внимание. Во многих кругах наблюдается некоторая новая тенденция в области обеспечения свобо­ды прессы, и долго скрываемая правда мало-помалу рас­крывается. Считалось целесообразным, прежде чем пере­ходить к другим фазам изучения иудейского вопроса, пред­ставить в данном разделе несколько информативных или подтверждающих статей, которые появились в открытой прессе. Нет нужды утверждать, за единственным возмож­ным исключением, что ни один из авторов и ни одна из публикаций не являются «антисемитскими». И даже самый безрассудный иудей не мог бы приклеить этот термин, упо­мянутый здесь, любому автору или публикации.

Агентство «Ассошиэйтед Пресс» разослало сообще­ние, которое было напечатано в американской прессе 24 августа и приводится ниже:

«Тысячи русских иудеев пересекают эстонскую, ли­товскую и польскую границы каждый месяц, многие из них высылаются с советской территории под защитой высоких большевистских официальных лиц, как сооб­щают путешественники в приграничных странах, не­давно возвратившиеся оттуда. Мнение в сопредельных странах состоит в том, что этот исход обусловлен стра­хом перед приближающимся кризисом».

«Тот факт, что никакого достаточно организованно­го русского антибольшевистского движения не возни­кало после разгрома войск барона Врангеля, заставляет наблюдателей этой ситуации здесь поверить в то, что если этой зимой произойдет свержение Советов, то оно приобретет характер народного восстания, поддержан­ного войсками, которые не находятся на фронте. Мно­гие опасаются, что оно приведет к осуществлению ши­рокой антииудейской программы».

«По этим причинам каждая зажиточная иудейская семья и многие нуждающиеся предпринимают попытки выехать из России. Они не хотят задерживаться

в Литве или Эстонии, но стремятся попасть в Германию с мыслью когда-нибудь добраться до Америки».

Чтобы показать читателю основы этого страха, мы предлагаем некоторую часть письма из Кишинева, ко­торое было получено в штате Северная Дакота:

«Мой дорогой друг Гутше! В течение месяца не прибыли никакие беженцы, однако теперь снова многие из них прибывают с Украины в Бессарабию, большин­ство из них иудеи. Они сильно отличаются от прежних беженцев; поскольку на них дорогие одежды, меха, драгоценные камни, ювелирные изделия и тому подоб­ное, как это до войны наблюдалось только у весьма обеспеченных людей, землевладельцев и тому подобных личностей; у них есть деньги и драгоценности. Нет ни­каких сомнений в том, что эти беженцы занимали вы­сокое положение при большевистском режиме, возмож­но, они были комиссарами или даже судьями в крова­вых и инквизиторских судах так называемой «Чрезвы­чайки» или сокращенно «Чека» - их кошельки и карма­ны набиты не не имеющими ценности бумажными день­гами (поскольку они сами изготавливали их миллиона­ми и миллиардами и они разбрасывали их перед хрис­тианским сбродом или гоями) - нет, но набиты настоя­щими деньгами и драгоценностями, на которых не ос­талось следов крови и слез, но которые сверкали и блес­тели, как и в те счастливые часы своих бывших закон­ных владельцев».

«Однако люди там просыпаются; их интересует ис­точник всего этого террора. Дети Иуды знают ответ на этот вопрос, однако они предпочитают покинуть землю, которая становится небезопасной, чтобы оставаться на ней; она становится слишком горячей для них. Немези­да поднимает голову из невинной крови и призывает не­беса к возмездию. Да, они страшатся результатов своей деятельности и хотят сохранить свою шкуру до того мо­мента, когда станет слишком поздно. В этом они преус­пели, однако не всегда им разрешали оставить у себя меха, камни и драгоценные металлы; их заметили румыны. Люди весьма охочи и жадны до дорогих вещей! Пришельцы на своем пути в Америку, для них открыты все двери, даже для солдата. Только снова вперед! Я полагаю, что в какой-то день Америка будет набита таким числом семи­тов, что они (семиты) будут рассматриваться как те же самые цветные, черные, желтые и коричневые расы».

«Представьте на мгновение, что в Европе нет семи­тов. Будет ли это ужасной трагедией? Едва ли! Они бес­покоят людей во всех странах, они подталкивают к вой­не, революции и коммунизму. Они верят в поговорку о том, что «хорошо ловить рыбку в мутной воде».

«Однако достаточно говорить об «избранном народе». В один прекрасный день они пожнут то, что посеяли...»

«.. .Еще одна картина; каждые три или четыре дня в городе проводится «чистка» (домашняя проверка и убор­ка). Террор, страх и подавление изгоняют людей с улиц в поисках мест, где можно спрятаться. Люди не работа­ют, не едят и не спят. На улицах видны только патрули, ругающиеся со своими жертвами. Таким путем нередко собирают 200 или 300 человек: бывших служащих и во­енных, учителей, землевладельцев, бизнесменов и так далее (только христиан и редко - иудеев); среди них встречаются также и женщины. Эта группа затем на­правляется в «Чрезвычайку». Впереди группы идут от 40 до 50 вооруженных красных охранников в пешем строю или на конях, справа и слева почти такое же число ох­ранников, сзади несколько повозок или автомобиль с пулеметом, а за ними опять пехота и кавалерия. Когда такая группа появляется на улицах, все разбегаются в ужасе; жители в домах выглядывают в щелочки и при­жимают руки к груди, боясь увидеть - кого?
– отца, бра­та, сына или другого родственника, уводимых из их ког­да-то счастливых домов и, возможно, безвозвратно. Они знают, что те, кто находится за дверями и окнами, упа­дут в истерике, от сердечного приступа или смерти. Ужас всего этого нельзя выразить словами». «А что потом, на «Чрезвычайке»? Там молодежь под охраной, часто полупьяная или опьяневшая! Если бы среди «судей» были бы личные враги, то несчастные были бы казнены в тот же или на следующий день, но иногда они подвергались пыткам, как пытали еретиков в инквизиторских камеpax. Некоторые из этих людей «Чрезвычайки», и в осо­бенности некто Вичманн - конечно, иудей, - ведут себя ужасно; он терроризирует город и равнину; он убивает даже большевистских комиссаров и их жен, если они иногда проявляют более человечные чувства».