Герои, почитание героев и героическое в истории
Шрифт:
Нужно, чтобы нами управляли с большею Мудростью, нужно, чтобы мы были управляемы Мудрейшими, имели Аристократию Таланта! – восклицают многие. Верно, в высшей степени верно; но как этого достигнуть? Следующее извлечение из статьи нашего молодого друга достойно внимания. «В настоящее время, – говорит он, – …повсюду раздается вопль, членораздельный и нечленораздельный, по «Аристократии таланта», т. е. по такому Правящему Классу, который действительно правит. Он не берет только жалованье за управление и в то же время никакими способами не может быть удержан от дурного управления, издания Хлебных законов и того, чтобы всячески нас дурачить. В такое время не будет совершенно бесполезно напомнить некоторым из наиболее зеленых голов, сколь страшно трудное дело добыть такую Аристократию! Надеетесь ли вы, друзья мои, что необходимая вам Аристократия Таланта может быть набрана сразу, первым попавшимся способом, из всего населения, расположена в наилучшем военном порядке и поставлена править над нами. Что она может быть отсеяна, как зерно от мякины, из Двадцати семи Миллионов Британских подданных, что какой-нибудь баллотировочный ящик,
И тем не менее несомненно, что это должно быть сделано, это непременно будет сделано. Мы быстро катимся по пути к разрушению. Каждый час подводит нас к нему все ближе, пока оно, в той или другой степени, не наступит. Исполнение не подлежит сомнению; сомнительны лишь метод и затраты! Я даже укажу вам безошибочный способ просеивания, с помощью которого тот, у кого есть способности, может быть отсеян, чтобы править нами, и эта самая благословенная Аристократия Таланта будет нам в значительной степени мало-помалу дарована. Безошибочный способ просеивания, но в применении которого, однако, ни одна душа не может помочь ближнему, а всякий должен, с благоговейной молитвой к Небу, стараться помочь себе сам. Все дело в том, о, друзья, чтобы все из нас, многие из нас получили способность правильно узнавать талант, – чего теперь так страшно нам недостает! Способность правильно узнавать талант подразумевает правильное почитание его, подразумевает, – о, Небо! – подразумевает столь многое!
Например, ты, Бобус Хиггинс, крупный фабрикант колбасы, ты, кто поднимает такой крик из-за этой Аристократии Таланта, что, собственно, главным образом чтишь ты в глубине твоего большого сердца? Талант ли, т. е. благородное внутреннее достоинство всякого рода, о, несчастный Бобус? Тот благороднейший человек, которого ты видел в обтрепанном сюртуке, – оказал ли ты ему когда-нибудь почтение? Хотя бы только разобрал ли ты, прежде чем его сюртук сделался лучше, что он вообще благородный человек? Талант! Я признаю, что ты способен почитать славу таланта, силу, богатство, знаменитость или другие успехи таланта. Но сам талант – это вещь, которой ты никогда и в глаза не видал. Кроме того, чем более всего гордишься ты в самом себе, рассматриваешь ты в себе с наибольшим удовольствием твоим умственным взором в часы размышления? Признайся же, чем – только Бобусом в чистом виде, лишенным даже своего имени и рубашки и брошенным в таком виде перед обществом, – им ли ты восхищаешься, за него ли благодаришь Небо? Или же Бобусом и его кассовыми счетами, колбасными, в которых жир так и каплет, почестями, богатой обстановкой, запряженным пони шарабаном, до известной степени приводящим в восхищение некоторых лиц из холопской породы? Твоя собственная степень достоинства и таланта, имеет ли она для тебя бесконечную цену или только конечную, измеряемую степенью твоего денежного оборота и того, что ты получил похвалами или колбасами?
Бобус, ты находишься в заколдованном кругу, более круглом, чем любая из твоих сосисок. И ты никогда не подашь голос или не будешь сочувствовать никакому таланту, который уже добился того, чтобы за него подавали голос!» – Здесь мы ставим точку, ибо все читатели уже замечают, к чему «Индикейтер» теперь клонит.
«Да, больше Мудрости!» Но где найти больше Мудрости? У нас уже есть в некотором роде Коллективная Мудрость, хотя «классовое законодательство» и еще одно или два обстоятельства несколько ее искажают! Но вообще же, подобно тому как говорится: «Каков приход, таков и поп», – мы можем сказать: «Каков народ, таков и король». Тот человек оказывается поставленным и избранным, который наиболее способен быть поставленным и избранным. Кого могут избрать самые неподкупнейшие Бобусы, кроме как какого-нибудь Бобиссимуса, если они только такового найдут?
Или же, может быть, во всем Народе нет достаточно Мудрости, как ее ни собирай, чтобы составить нечто подходяще Совокупное! И такой случай также может произойти. Разоренный человек доходит до разорения, потому что в нем не было достаточно мудрости. Очевидно, что то же может быть и с Двадцатью семью Миллионами соединенных людей!
Но поистине один из неизбежнейших плодов Немудрости в Народе есть то, что он не может воспользоваться всей Мудростью, которая в нем действительно заключается. Он управляется не мудрейшим изо всех, кого он имеет и кому одному принадлежит божественное право управлять всеми народами. Он управляется лжемудрейшим или хотя бы только явно не-столь-мудрым, если только он наиболее ловок в других отношениях! Это неизбежнейшее следствие Немудрости, а также и печальнейшее, неизмеримейшее. Не столько то, что мы можем назвать ядовитым плодом, сколько всеобщая смертельная болезнь и отрава всего дерева. Ибо таким образом взращиваются, доводятся до гигантских размеров все сорта Немудростей и ядовитых плодов, до тех пор, пока, так сказать, древо жизни не сделается повсюду древом смерти и убийственная немудрость не покроет всего своею тенью. И тогда будет сделано все, что доступно искусству человека, чтобы заглушить повсюду всякую Мудрость при самом ее рождении. Поразить наш бедный мир бесплодием Мудрости – и сделать неподходяще Совокупным самую высшую Коллективную Мудрость, будь она собрана и избрана хоть самими Радамантом, Эаком и Миносом15, не говоря уже о пьяных десятифунтовых Избирателях с их баллотировочными ящиками! Теперь нет Мудрости: как же вы ее «соберете»? Это – все равно что промывать улучшенным способом
Поистине первое необходимое условие – чтобы Мудрость была налицо. Но и второе, подобное ему, составляет, в сущности, одно с ним. Эти условия действуют друг на друга всеми своими фибрами и существуют постоянно и неразлучно вместе. Если в вашем Народе много Мудрости, то она непременно будет добросовестно собрана. Ибо мудрые любят Мудрость и всегда будут стремиться к ней как к жизни и спасению. Если у вас мало Мудрости, то и эта малая будет дурно собрана, растоптана под ногами, приведена, насколько это возможно, к уничтожению. Ибо безумные не любят Мудрости; они и безумны прежде всего потому, что никогда не любили Мудрости, а любили свои собственные аппетиты, тщеславие, украшенные гербами экипажи, полные кубки. Таким образом, ваша свеча зажжена с обоих концов и быстро подвигается к сгоранию. Так исполняется сказанное в Евангелии: «Имущему дано будет, а у неимущего отнимется и то, что он имеет». Совершенно буквально, чрезвычайно роковым образом слова эти здесь исполняются.
Наша Аристократия Таланта, по-видимому, находится от нас еще на значительном расстоянии; не так ли, о Бобус?
Почитание Героев
Издателю настоящей книги, не менее чем Бобусу, Правительство Мудрейших, то, что Бобус называет Аристократией Таланта, представляется единственно целительным средством. Однако он не так светло, как Бобус, смотрит на способы его осуществления. Он думает, что мы совершенно упустили случай осуществить его, но в то же время пришли к настоятельной в нем потребности благодаря тому, что отклонились от внутренних, вечных Законов и ухватились за временное, внешнее подобие Законов. Он думает, что «просвещенный Эгоизм», как бы он ни был лучезарен, не есть то правило, которым могла бы быть руководима жизнь человека. «Laissez faire»16, «Спрос и предложение», «Наличный платеж как единственная связь» и т. д. – никогда не были и никогда не будут целесообразным Законом соединения для человеческого Общества. Богатый и Бедный, Управляющий и Управляемый, не могут жить долго вместе на основании какого-нибудь такого Закона соединения.
Увы, он думает, что человек имеет в себе душу, отличную от желудка, в каком бы смысле ни брать это слово. Если помянутая душа задыхается и спокойно забыта, то человек и его дела находятся на дурном пути. Он думает, что помянутая душа должна быть возвращена жизни. Если она окажется неспособной воскреснуть, то человек недолговечен в этом мире. Коротко, что Маммонизм с Мидасовыми ушами, двуствольный17 Дилетантизм и тысячи их свойств и следствий суть Закон, по которому Бог Всемогущий предуказал двигаться своей Вселенной; решительно все это – не Закон. И далее, мы должны будем вернуться к тому, что есть Закон. Но по-видимому, не по мягким цветочным дорожкам и не с исторгаемыми нами «громкими радостными кликами», а по крутым, непротоптанным тропам, через клокочущие пучины, обширные океаны, на лоне вихрей; благодарение небу, если еще не через самый Хаос и Бездну! Воскрешение души, которая задохнулась, не есть процесс мгновенный или приятный, но долгий и страшный.
Для Издателя настоящей книги «Почитание Героев», как он это назвал в другой книге, означает гораздо большее, чем избранный Парламент, или установленная Аристократия Мудрейших. Ибо на его языке это есть истинное содержание, самая сущность и высшее практическое исполнение всех возможных «почитаний», истинных видов достоинства и благородства. Он ждет именно такого благословенного Парламента и, если бы только она могла вполне осуществиться, – такой благословенной Аристократии Мудрейших, почитаемой Богом и почитаемой людьми, все более и более совершенствуемой, – как высшую, благословенную, практическую вершину целого мира, освобожденного от лжепочитания и вновь наделенного почитанием, истиной и благословением! Он думает, что Почитание Героев, выражаемое различно в различные эпохи мира, есть душа всякой общественной деятельности среди людей. Хорошее или дурное осуществление его есть точная мера степени благополучия или неблагополучия в человеческих делах. Он думает, что мы, вообще говоря, осуществляем наше Почитание Героев хуже, чем это когда-либо делал в мире какой-либо Народ. Бернс, как Акцизный Чиновник, и Байрон, как Литературный Лев, суть внутреннее, приняв все во внимание, более низкое и более лживое явление, чем Один как Бог и Магомет как Пророк Бога. Соответственно с этим Издатель настоящей книги твердо убежден, мы должны научиться осуществлять наше Почитание Героев лучше. Все лучшее и лучшее осуществление его означает пробуждение души Народа от ее бесчувствия и возвращение к нам благословенной жизни, – благословенной жизни Неба, а не проклятой гальванической жизни Маммоны. Воскресить Задохнувшегося, по-видимому, уже умирающего и находящегося в последней агонии, если только не успеют его воскресить, – такова, а не иная должна быть последняя цель.
«Почитание Героев», если вам угодно, – да, друзья; но для этого прежде всего надо самим обладать героическим духом. Целый мир Героев, не мир Холопов, в котором не может царствовать ни один Герой-король, – вот к чему мы стремимся. Отбросим со своей стороны от себя всякое Холопство, Низость, Неправду; и тогда будем надеяться, что над нами будет властвовать всякое Благородство и всякая Правда, но не ранее. Пусть Бобус и Компания насмехаются: «Так это – ваша Реформа!» Да, Бобус, это – наша Реформа; и кроме как в этом и в том, что из этого следует, у нас нет никакой надежды. Реформа, подобно Милосердию, о Бобус, должна начинаться изнутри. И раз она будет вполне достигнута изнутри, – то как воссияет она вовне, непобедимая во всем, чего мы ни коснемся, возьмем в руки, скажем и сделаем. Она будет возжигать все новый свет, неуловимым влиянием распространяясь в геометрической прогрессии широко и далеко, творя лишь благо, до каких бы она пределов ни распространилась, а никак не зло.