Голодные Игры: Восставшие из пепла
Шрифт:
Вздох и я мертвой хваткой впиваюсь в четырехгранный конверт. Разворачивая его, я вспоминаю бодрый взгляд Эффи, когда она разворачивала листок с именем моей сестры.
Именно тогда все изменилось.
И я не хочу, чтобы на этот раз там было имя Хейвен.
Не она. Только не она.
– Лорель Гриффит.
Глаза наливаются слезами счастья. Я не обязана радоваться подобному исходу событий, но это не Хейвен, и это главное. Грузная, полная девушка поднимается по ступенькам на сцену. Ей около шестнадцати.
– Постарайся победить.
– Без проблем, – салютует она мне и отходит к остальным.
Я дивуюсь ее силе духа, будто бы я отправляю ее не на Арену, а в школу, где она будет учиться выживать.
Их семеро. И я теряюсь в подсчетах. Снова – имя за именем, знакомыми за незнакомыми лицами я медленно умираю. Я молюсь. Впервые в жизни я страстно желаю того, чтобы Господь помог мне избавить всех этих детей от страдальческой участи. Чтобы не было больше Голодных Игр. Чтобы не было больше смертей для потехи.
Толпа молчит. И с каждым новым именем я слышу все новые всхлипы. Слишком поздно вы очнулись, но теперь, возможно, вы дозволите себе раскошелиться на должность спонсоров. Мне не стыдно показывать слезы – мне стыдно за этих людей.
Двое из бокса Бити. И технолог выглядит так словно умер заживо. Я гляжу перед собой, но неожиданно взгляд цепляется за край плотного, мутно-бурого лоскута штанов. По мере того, как я поднимаю взгляд, во мне закипает чувство отвращения и ненависти. Койн.
Турнирная таблица мерцает именами девятерых трибутов.
В первом ряду, на почетном месте, она «подбадривала» будущих трибутов слабыми аплодисментами. На лице Президента играет улыбка. И я сожалею, что я, как Джо не тащу собой лук. Заметив мой взгляд, она улыбается и просто пожимает плечами.
«Вы ничего не изменили, мисс Эвердин. Хотя наверняка, хотели бы».
Неожиданно ладонь Пита отпускает мою руку, и я резко оборачиваюсь к нему. Фликермен держит у его рук стеклянный шар. Девичьи имена. Слабый вздох. Он резко вытягивает руку, словно хочет покончить с этим побыстрее. Я вспоминаю, что после Хорна и Тагетис, следую я. А значит, я приговорю еще одного трибута…
Неожиданно на мою щеку падает капля. Она стекает к подбородку, когда следующая оказывается у самого уха. Время замирает, и я вновь обращаю свой взгляд к небу. Сизые тучи очерчивают молнии, дождь набирает обороты.
Яркий след молнии делит все небо напополам. Я сжимаюсь в ожидании грома, но вместо этого у самого уха слышу надрывный шепот:
– Хейвен … Ли…
Город сотрясает гром. Я чувствую дрожь, которую он заставляет испытывать. А затем я вновь оказываюсь в реальности. Я оборачиваюсь к Питу и смотрю на его остекленелую гримасу боли. Все, что он может чувствовать – чувствую и я.
Я вспоминаю, как однажды в лесу,
Так было, когда выпало имя Примроуз Эвердин.
И так я чувствовала себя теперь, когда Пит, произнес имя Хейвен.
Девушка, которая как и все трибуты должна жить.
И вдруг происходит самое странное, что могло произойти, наушник хрипит и неожиданно, я слышу голос Гейла:
– Будь готова, Китнисс.
От неожиданности я едва не вскрикиваю, но это чувство сметает волна отчаянья, когда я замечаю печальный, но уверенный взгляд Пита. Он касается моей щеки и накрывает мои губы своими. Целует так, как никогда прежде – нежно, но отчаянно. Будто это прощание. Будто это… прощание.
Прощание.
То, что я поняла вчера ночью – то, что за секунду изменило мое мировоззрение: осознание того, что Пит готов ради неё на все. На все! Он готов бросится и в огонь, и в воду. Он готов… стать трибутом. Он отрывается от меня и, смотря прямо в глаза, произносит:
– Я надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня за это.
Он хочет стать трибутом. Я оглядываюсь на поднимающуюся по ступеням Хейвен, и сердце пропускает череду жизненно необходимых ударов. Я должна остановить его. Я не позволю ему. Койн не позволит вернуться Питу с арены.
Я не могу потерять его.
Не могу.
Неожиданно ощущаю, что кто-то будто вырывает Пита из моих рук. Это Энобария. Она смотрит на меня призывающим взглядом, обхватывая ладонью рот напарника. Она призывает меня к действиям, словно кричит: «Давай, Китнисс».
Я не понимаю, чего она хочет. Не понимаю или просто не хочу понимать. Ведь, я должна заплатить ту же цену. Я должна стать трибутом.
Гром раздается над головой, и я понимаю, что мои волосы липнут ко лбу – разразился настоящий стенной ливень. Я отдам за него жизнь, но только не так – мне слишком страшно вновь вернутся на арену. И я знаю, что я пожалею о том, что не сказала этих слов во время.
Пит вырывается из ее цепких лап.
Гром раздается вновь.
Я опоздала.
– Есть доброволец!
Эти слова разносятся по площади звучнее грома. Они словно молотом стучат в моей голове. Слабость и отчаянное желание не дать обступить миротворцам Пита. Белое облако плывет к сцене, а Фликермен все повторяет: «Таковы правила». Глаза Койн обжигают меня.
«Вы не в силах предотвратить это».
Глаза сотен других людей, что прикованы ко мне. И Хейвен, замершая у ступеней. Гримаса ужаса и боли искажает ее прекрасное, бледное личико. И неожиданно я слышу слабый писк наушника. Хриплый, практически мертвый голос Гейла: