Голубой Лабиринт

Престон Дуглас

– Он был вашим сыном. Вы не могли ясно мыслить.

– Это не может служить ни утешением, ни оправданием, - и с этими словами Пендергаст завершил разговор, засунул мобильник в карман пиджака, и остался неподвижной, смутной, задумчивой фигурой в темной комнате.

Глава 23

Терри Бономо был экспертом САПИ Системы Автоматизированного Проектирования Идентификации Нью-Йоркской полиции. Он также был умником в истинной итальяно-джерсийской традиции и, поэтому, одним из самых любимых людей Д'Агосты в полиции. Просто сидя в отделе криминалистики среди компьютеров, дисплеев, графиков и лабораторного оборудования, Д'Агоста ощущал, как его настроение повышается. Он чувствовал себя хорошо, выбравшись из затхлых и тусклых пределов музея. Он чувствовал себя еще лучше, оттого что на самом деле что-то делал. Конечно, он должен был хоть что-то делать, пытаясь определить липового «профессора» - в то время как его команда судмедэкспертов исследовала кости и лоток на наличие отпечатков, ДНК, волос и волокон. Но создание фоторобота лица фальшивого доктора Уолдрона было другой зацепкой. И будет большим шагом вперед. И никто не был лучше в фотороботах, чем Терри Бономо.

Д'Агоста заглянул через плечо Бономо и наблюдал, как он работал с комплексом программного обеспечения. Через стол от него сидел Сандовал техник отдела остеологии. Эту работу можно было сделать и в музее, но Д'Агоста всегда предпочитал для такого рода работы приглашать свидетелей в штаб-квартиру. Нахождение в полицейском участке было пугающим для свидетеля и помогало сосредоточиться. И Сандовал, который выглядел немного бледнее, чем обычно – выглядел явно сосредоточенным.

– Эй, Вини, - заметил Бономо со свойственным ему процветающим нью-джерсийским акцентом.
– Ты помнишь, когда я составлял портрет подозреваемого в убийстве – через свидетельство самого убийцы?

– Это было легендарно, - усмехнулся Д'Агоста.

Хесус Х. Кристофер. Парень подумал, что станет милашкой, притворившись свидетелем убийства, а не убийцей. Он задумал собрать бредовый портрет, чтобы сбить нас с толку. Но я заподозрил неладное почти сразу, как мы с ним начали, - Бономо работал, пока говорил, стучал по клавишам и двигал мышью. – У многих свидетелей плохая память. Но этот клоун – он давал нам полную противоположность тому, как он выглядел сам. У него самого был большой нос – так он сказал, что у плохого парня был маленький. Его губы? Тонкие. Так что губы у преступника были полными. Его челюсть? Узкая. Преступник якобы был с массивной челюстью. Он сам лысый – значит, у преступника были длинные волосы.

– Да, я никогда не забуду, когда ты раскусил его и начал составлять портрет из противоположностей тому, что он говорил. Когда вы закончили, на нас с экрана смотрел наш преступник. Стараясь быть умным, он скормил нам свою собственную уродливую рожу.

Бономо взревел от смеха.

Д'Агоста смотрел, как он грубо создавал овал лица, на основе ответов Сандовала, как новое окно выскочило здесь, дополнительный слой был создан там.
– Это серьезная программа, - сказал он.
– Улучшилась с прошлого раза, когда я был здесь.

– Они постоянно модернизируют ее. Это как фотошоп с одной единственной целью. Мне понадобилось три месяца, чтобы освоить ее, а потом они ее переделали. Теперь я подкованный молокосос. Вы помните старые времена, все эти маленькие карточки и шаблоны пустых лиц?

Д'Агоста вздрогнул.

Бономо с размахом нажал последнюю клавишу, и повернул ноутбук так, чтобы Сандовал мог видеть экран. Большое центральное окно отображало цифровой эскиз мужского лица, с мелкими окнами, окружающими его. – Насколько это близко?
– спросил он Сандовала.

Лаборант долго вглядывался в него.
– Он на него похож.

– Мы только начали. Давайте перейдем к особенностям. Начнем с бровей.

Бономо нажал на окно с каталогом черт лица и выбрал строку «брови». Появилась горизонтальная прокрутка маленьких ячеек, содержащих изображения бровей. Сандовал выбрал совпадение, а потом появилась куча других, все вариации в ответ на его выбор, и Сандовал снова выбрал лучшее соответствие. Д'Агоста наблюдал, как Бономо прошел через полный процесс отсеивания внешнего вида бровей подозреваемого: форма, толщина, конусность, расстояние, дальше и дальше. Наконец, когда оба Бономо и Сандовал остались довольны, они перешли к самим глазам.

– Так что этот преступник натворил? – спросил Бономо Д'Агосту.

– Он подозревается в убийстве лаборанта в Музее естественной истории.

– Да? Интересно и как он это сделал?

Д'Агоста вспомнил неизлечимое любопытство Бономо к деталям лиц, которые он должен создавать.
– Он использовал фальшивое удостоверение личности, получил доступ к коллекциям музея, и, возможно, убил специалиста. Эта личность на самом деле принадлежала профессору колледжа в Брин Маур, Пенсильвания. Болтливый старый пердун с трифокальными очками. Он чуть не испачкал трусы, когда узнал, что кто-то украл его личность и теперь разыскивается по подозрению в убийстве.

Бономо взревел еще громче. – Могу себе это представить.

Д'Агоста завис, наблюдая, как Бономо прошел через бесконечный процесс вытачивания носа, губ, челюсти, подбородка, скул, ушей, волос, цвета кожи и пигмента, и еще с десяток других черт лица. Но у него был хороший свидетель в лице Сандовала, который видел поддельного ученого больше, чем один раз. Наконец, Бономо нажал кнопку, и программа моделирования личности подняла целый ряд сгенерированных компьютером вариаций окончательных лиц, из которых Сандовал мог выбрать. Немного затенения и смешивания, несколько дополнительных настроек, а затем Бономо откинулся назад с удовлетворением, как художник закончивший портрет.

Компьютер, казалось, застыл.
– Что он сейчас делает? – поинтересовался Д'Агоста.

– Визуализирует композицию.

Несколько минут спустя компьютер издал щебет, и на экране появилось небольшое окно, которое гласило «Процесс визуализации завершен». Бономо нажал кнопку, и принтер, вызванный к жизни, выпустил лист, содержащий черно-белое изображение. Бономо сорвал его с лотка, взглянул на него, а потом показал Сандовалу.

– Это он?
– спросил он.

Сандовал смотрел на рисунок с изумлением.
– Мой Бог. Это тот парень! Невероятно. Как вы это сделали?

– Нет, это вы сделали, - сказал Бономо и похлопал его по плечу.

Д'Агоста взглянул на изображение на листе, созданное Бономо. Портрет на нем был настолько четкий будто фотография.

– Терри, ты человек, - пробормотал он.

Бономо засиял от комплимента, затем напечатал еще полдюжины копий и передал ихлейтенанту.

Д'Агоста выровнял листы, постучав ими по краю стола, и положил их в свой кейс. – Пришли мне изображение по почте, ладно?

– Сделаю, Винни.

Когда Д'Агоста вышел из участка с Сандовалом на буксире, он думал, что теперь это был простой вопрос, найти соответствие этого эскиза с двенадцатью тысячами человек, которые приходили и уходили из музея в день убийства. Это будет весело.