Испанский сон
Шрифт:
Она достала из сумочки платочек и мяла его в руках, не решаясь начать вытирать глаза при Марине.
— Кажется, я понимаю, — сказала Марина. — Вы опасаетесь, что из ложно понимаемого сочувствия… или, скажем так, стремясь оградить лично вас от возможных плохих известий… от возможных невзгод…
Анна Сергеевна схватила Марину за руки.
— Да, да!.. Вы правильно уловили мою мысль, дорогая; теперь я почти уверена, что обратилась по адресу: вы нашли такие точные слова… Я хочу быть в курсе. Даже если известия будут самыми неблагоприятными… Мне нужен кто-то, кто не стал бы меня обманывать. Я подумала — вдруг вы согласитесь?
— Я соглашусь, — медленно сказала Марина.
Лицо Анны Сергеевны просияло.
— Значит, я могу на вас рассчитывать?
Марина кивнула головой.
— Я чувствовала это. Вы верите мне? сразу, как только я вас увидела…
Уж конечно, подумала Марина. Еще бы вы не почувствовали это, Анна Сергеевна. Я бы перестала тогда себя уважать.
— Сегодня утром я чувствовала себя так угнетенно, — продолжала Анна Сергеевна. — Но сейчас… благодаря вам, деточка…
Она полезла в сумочку и достала оттуда купюру.
— Да вы что, Анна Сергеевна! — чуть ли не крикнула Марина. — Вы же жена врача!
— Боже… — вздохнула Анна Сергеевна. — Простите меня, деточка… у вас, кажется, золотое сердце… а я совсем, совсем потеряла голову…
— Успокойтесь, пожалуйста, — сказала Марина и ободряюще пожала ее предплечье. — Если вы подождете здесь пару минут, я сейчас же пойду и посмотрю, что там происходит в действительности.
На лице Анны Сергеевны отразилось некоторое беспокойство.
— В чем дело? — спросила Марина. — Что-то не так?
— Меня могут здесь увидеть…
— Пошли, — она взяла пожилую даму под руку и, как подружку, быстро повела рядом с собой.
Ольга была в кабинете. Анна Сергеевна робко поздоровалась. Ольга хмуро ответила на приветствие и уткнулась в свои бумаги. Марина усадила Анну Сергеевну перед своим столом и влезла в компьютер, давно подключенный ко всему, к чему можно было подключить его в больнице.
Через пару минут, как она обещала, ответ был готов. Ольга удачно удалилась. Отнюдь не затем, чтобы оставить Марину с ее визитершей наедине — не такова была Ольга — но вовремя. Марина подробно растолковала Анне Сергеевне, что делают и что собираются делать с ее мужем. По реакции Анны Сергеевны ей стало ясно, какую именно информацию от нее хотели бы утаить. Разумеется, из осторожности… из деликатности… ну, и чтоб не сглазить…
Если его зарежут, подумала Марина, мне будет все равно; да и Анне Сергеевне тоже. Если все будет нормально, то путь в этот дом мне открыт. В любом случае я не в проигрыше. Она решила ничего не скрывать. Быть полной противоположностью этим ханжам-специалистам, главврачу и заведующему отделением.
— Хотела бы я вас поцеловать, — сказала Анна Сергеевна на прощанье, — но… наверно, еще как-то рано…
— Вы правы, — сказала Марина. — Еще успеется.
Дни потекли рутинно. Когда-то, так давно, ее из себя выводило это медленное течение дней. Постепенно она вошла во вкус этой медлительности. Иногда она напоминала сама себе кошку. Она медленно подкрадывалась, замирала на долгое время неподвижно и будто расслабленно, и — стремительный, точный прыжок.
Она старалась поменьше крутиться вокруг Григория Семеновича, чтобы высокопрофессиональные ханжи не заметили, не напортили ничего в романе взаимопонимания, быстро развивающемся между ней и Анной Сергеевной. Последняя рассказала ей о своих семейных обстоятельствах — естественно, Марину интересовал в первую очередь их бытовой аспект. К ее удивлению, они оказались отнюдь не комфортны: в одной квартире с Григорием Семеновичем и Анной Сергеевной жила еще одна супружеская чета. Это были их сын и невестка.
Задав себе резонный вопрос, почему при такой неустроенности Григорий Семенович попал на верхушку оптимизированного списка — не по блату же! — Марина нашла его в общем массиве данных и внимательно просмотрела все его административное досье. Оно оказалось не маленьким. В сущности, вся биография этого человека раскрылась перед ее глазами — начиная с того, как он, подобно ей, приехал в Москву из далекой провинции и, закончив институт почти на отлично (две четверки — по научному коммунизму и физкультуре), был оставлен при кафедре. Один эпизод привлек ее особенное внимание. Оказалось, что в 1976 году, работая уже заместителем главврача психиатрической клиники, Григорий Семенович допустил невозможный поступок — выписал пациента, направленного в клинику неким ведомством безо всякого суда. После этого московские файлы Григория Семеновича сменились китежскими. Она вспомнила их разговор, завершившийся выпиской Отца; ей не то чтобы больше стало ясно — она не могла вообразить обстановку, в которой работал Григорий Семенович в год ее рождения — но, во всяком случае, чисто по-человечески он стал как-то ближе. И еще эта история, конечно, напомнила ей Корнея. Забавно, подумала она. Григорий Семенович еще не стал Господином, а уже напоминает Корнея. Разве это по правилам? И жена его Анна Сергеевна, еще не став Госпожой, использует заглавную букву. Да…
Ну, так что там с квартирой? Вот: почтенная супружеская пара, прописанная в собственной квартире по Уланскому переулку; не хухры-мухры — тихий центр. Откуда же сын с невесткой? Да просто не прописаны, вот и все. Ну-ка, отмотаем назад: вот он, сыночек Сергей… убыл в девяносто четвертом году на улицу Теплый Стан. Какой еще Теплый Стан? Почему Теплый Стан? Она не имела подробных данных на родственников. Жена, может быть? Эта самая невестка? Другого-то объяснения, кажется, и нет… Убыл, как же.
Марина почувствовала себя обманутой. Ведь она так старалась, переработала столько всего. Ей вспомнился, например, список передвижений двухсот миллионов человек за тридцать лет (за последние пять лет — лишь ста пятидесяти миллионов); однако передвижения были только междугородние — развлекаясь, она нашла в этом списке Ольгу и определила дату великого Путешествия из Китежа в Москву, а потом уничтожила список. Ведь кто-то задумывал подобные списки, составлял, докладывал… Почему только междугородние? Разве спутники не следят с точностью до сантиметра? За что этим мудакам деньги платят, если они не в состоянии определить фактическое местонахождение человека в Москве? Достаточно, оказывается, «убыть», то есть попросту выписаться из Уланского переулка на Теплый Стан — и они считают, что тебя и взаправду нет на Уланском! Да кто же это поедет с Уланского в Теплый Стан? Сдали, небось, квартиру на окраине… ждут теперь не дождутся, когда старики копыта откинут…
А вот фигу вам. Я уж устрою вам тихий центр… Она открыла план квартиры. Три комнаты, все изолированные; отличный дом. Повезло Григорию Семеновичу… впрочем, еще неизвестно, кто такая Анна Сергеевна… Что известно, так это что она еще работает. Где? После операции ведь требуется постельный режим, не правда ли? В свое время Григорий Семенович подверг сомнению ее способность обеспечить Отцу надлежащий уход. А ему-то самому — обеспечат уход члены его семейки?
Известный платочек не раз и не два появлялся из сумки Анны Сергеевны, прежде чем она сама не завела с Мариной разговор на эту тему. Как только сделали операцию. Как только стало ясно, что не зарезали — и теперь Марина, новая, яркая, быстро взошедшая путеводная звезда в небесах Анны Сергеевны, была призвана если не решить очередные проблемы, то хотя бы их выслушать.