История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
Шрифт:
Между тем именно предположение о первоначальном женском значении слав. lada побуждает отдельных исследователей выдвигать важные гипотезы. Так, М. Будимир считает это слово одним из матриархальных реликтов, связывающих доклассическую Анатолию с протославянским словарем. Сам М. Будимир предлагает совершенно новую этимологию слав. lada — из *vladha, ср. vladati с потерей v в начальной группе vl, по закону Лидена, откуда lada = ‘властвующая’ [718] . Все это, однако, чрезвычайно гадательно и маловероятно.
718
М. Будимир. Протословенски и староанадолски Индоевропљани. — «3борник филозофског факултета». Београдски универзитет, књ. II, 1952, стр. 262.
Индоевропейский язык развил еще одно распространенное обозначение мужчины, исходящее из его конкретных физических качеств: *viro-s. Наличие целого ряда сосуществующих обозначений мужчины как ‘старшего, выросшего’ (см. выше, *al-dh-), особенно — ‘сильного’ не должно удивлять, если учесть ту важность, магическое значение, которые древний человек мог придавать подобным названиям, считая, что, называя так мужчину, он одновременно наделял его соответствующими качествами. Вовлечение таких обозначений по мере забвения их конкретного значения в сферу терминов родства состоялось уже потом, в течение письменного периода истории отдельных древних индоевропейских языков. Формы, восходящие к *viro-s в различных индоевропейских языках: санскр. vira-t авест. vira-, лат. vir, литовск. vyras,
Б. Дельбрюк [719] анализирует значения санскр. vira- ‘мужчина’, особенно ‘сильный мужчина’, ‘герой’, ‘воин’, затем ‘сын’, ‘самец’, указывая, что значение ‘муж, супруг’, засвидетельствовано только в эпическом языке, в то время как лат. vir с раннего времени значит ‘супруг’. К. К. Уленбек [720] сближает санскр. viros ‘мужчина, герой’ и vayas ‘сила, здоровье’. В. Прельвиц [721] считает, что и.-е. *viros < *vier (ср. греч. : ) значило собств. ‘преследователь, воин’, ср. санскр. vitar- ‘преследователь’. Большей популярностью пользуется толкование К. К. Уленбека, ср. А. Вальде [722] , Вальде — Покорный [723] , Эрну — Мейе [724] .
719
В. Delbr"uck, стр. 418, 425.
720
С. С. Uhlenbeck, стр. 291.
721
W. Prellwitz. Idg. viros ‘der Mann’. — «Glotta», Bd. 16, 1927, стр. 156.
722
A. Wаlde. Lateinisches etymologisches W"orterbuch, стр. 840.
723
Wаldе — Роkоrnу, Bd. I, стр. 230–231, 314–315.
724
Еrnоut — Meillet, t. II, стр. 1305–1306.
Этимология и.-е. *viros как производного с суффиксом – ro- от и.-е. *vi-, *vei- ‘сила’ является весьма вероятной, но совершенно естественно, она не дает права выделять суффикс – ra- в современном литовск. vyras [725] , неразложимом с точки зрения современного литовского словообразования.
В то время как балтийские языки прекрасно сохранили и активно употребляют формы, продолжающие и.-е. uiros [726] , славянским языкам это индоевропейское название неизвестно, что дало повод А. Мейе еще раз высказать свою известную точку зрения о существенных пробелах в индоевропейском наследии славянского словаря [727] . Указанное расхождение между балтийским и славянским языками Мейе относит к числу существенных: славянский не знает балтийск. viras, балтийский — слав. mzь. He исключена возможность, что вопрос об отражении и.-е. *viros и *mangjo-s соответственно в балтийском и славянском обстоит гораздо сложнее. Так, выше уже приводились данные о возможном сохранении следов *mangjo-s в балтийском. С другой стороны, А. Вайан, например, указывает на то, что славянский знал и.-е. vir-’муж, мужчина’, ср. следы в названии обычая — др.-русск. вира, которое нельзя объяснить заимствованием из германского, ср. нем. wer-geld [728] . А. Вайан спрашивает, не следует ли здесь видеть, вместо производного, форму родительного падежа, точно соответствующую литовск. vyro (род. п. ед. ч.) и закрепленную в каком-нибудь древнем выражении вроде ‘(плата за) мужа’, после чего, когда форму перестали понимать, она получила значение существительного женского рода [729] .
725
Как это, например, делает П. Скарджюс («Lietuviu kalbos zodziu daryba», стр. 298).
726
Ср., однако, отклонение в виде перемены места ударения — литовск. v'yras при и.-е. *vir'os, ср. др.-инд. vir'a (J. Kurylowicz. Accentuation, стр. 237).
727
См. реценаию А. Мейе на кн. R. Trautmann. Baltisch-slavisches W"orterbuch. — BSL, t. 24, 1923, стр. 135. (Comptes rendus); его же. Les origines du vocabulaire slave. — R'ES, t. 5, 1925, стр. 11.
728
См. еще F. Miklоsiсh, стр. 392. В настоящее время преобладает мнение о невозможности заимствования древнерусского слова из германского, так как, во-первых, германские языки не имеют равнозначного эквивалента, а нем. Wergeld, близкое по значению к вира, дало бы другую форму; во-вторых, все германские формы близкого названия мужчины имеют е, ср. др.-в.-нем. wer и др., что также не объясняет др.-русск. вира (ср. С. Th"ornqvist. Studien "uber die nordischen Lehnw"orter im Russischen. Uppsala — Stockholm, 1948, стр. 172).
729
См. рецензию А. Вайана на кн: J. J. Mikkola. Urslavische Crammatik, III. Teil, Formenlehre. Heidelberg, 1950. — BSL, t. 47, 1951, стр. 190–191. Из старой литературы о др.-русск. вира см. Louise Wanstrat. Beitr"age zur Charakteristik des russischen Wortschatzes. Berlin, 1933, стр. 91, где это слово приводится в числе заимствований из нижненемецкого.
Последняя мысль А. Вайана не может не вызвать сомнений, тем более, что она не опирается ни на какие подтверждающие факты. Видеть в др.-русск. вира окаменевший родительный падеж существительного мужского рода *виръ в роли нового существительного женского рода вира значит объяснить его как явление единственное в своем роде, во всяком случае— с точки зрения славянских языков. Такое окаменение хорошо известно как способ адвербиализации (ср. наречия сегодня, вчера — собственно родительные падежи существительных мужского рода съ дьнь, вечер), здесь же мотивы этого явления были бы совершенно непонятны. Объяснение сокращением древнего выражения *< plata za > vira> др.-русск. вира выглядит искусственным. Достаточно сказать, что свободное словосочетание этого типа предполагает скорее полнозначность всех его компонентов и тем более объекта *vira (ср. к тому же актуальность соответствующего обычая — штрафа — даже в течение первых веков письменного периода истории Киевской Руси). А в таком случае отсутствие всех других падежных форм, кроме род. п. ед. ч. *vira, выглядело бы очень странно. Точно так же у нас нет оснований видеть в *vira несогласованное определение, предпосланное определяемому, вроде тех, которые широко употребляют литовский и латышский языки.
Напротив, если мы обратимся к другому объяснению, мимоходом упомянутому Вайаном, — vira производное от *virъ, — процесс забвения *virъ в славянском получит весьма естественное толкование: в итоге длительной борьбы за роль общего термина ‘муж, мужчина’ в славянском победило *mzь, более удобное в силу одинаково легкого употребления в обоих важных значениях, в то время как более узкий семантически термин *virь ‘взрослый мужчина’ [730] был рано вытеснен, не найдя поддержки в древнем (и поэтому давно деэтимологизировавшемся) – a-производном *vir-a: др.-русск. вира.
730
Мысль о более позднем развитии значения и.-е. *viros ‘муж’, осуществлявшемся собственно уже в отдельных ветвях индоевропейского, подтверждается этимологией. Балтийский развил значение *biras ‘муж’, по-видимому, самостоятельно, отдельно от славянского, в котором употребление *virъ могло рано ограничиваться предположенным образом.
Литовская форма vyriskis представляет собой фактическое притяжательное прилагательное на – isk- ‘мужской’, но сейчас не ощущается как, таковое [731] и значит ‘мужчина’. Забвение производной притяжательной формы с возвращением к значению исходной формы — нередкое явление, ср. чешск. zenskа ‘женщина’, сюда же русск. мужчина из прилагательного’ мужьскъ + суф. – ина в сингулятивном значении, ср. болг. диал. мъшчина ‘мъжкото в хора или животни’ [732] .
731
См. P. Skardzius. Указ. соч., стр. 158–159; J. Otrebski. Randbemerkungen zu dem Werk von Pr. Skardzius «Lietuviu kalbos zodziu daryba». — Lingua Posnaniensis, t. 4, 1953, стр. 43.
732
Д. и К. Молерови. Народописни материали от Разложко. Речник. — СбНУ, кн., XLVIII, 1954, стр. 482.
Вторичность и поздний характер специальных обозначений ‘муж, супруг’ становится еще очевиднее при знакомстве с многочисленными местными терминами этого значения, реквизированными сравнительно недавно из других словесных групп: ст.-слав. малъжена, малъженьца (дв. ч.) ‘conjuges’, польск. maizonek, чешск. manzel ‘супруг’, вероятно, из др.-в.-нем. mahal ‘бракосочетание, договор’, и слав. zena [733] , сюда же в.-луж. mandzel ‘супруг’; ст.-слав., др.-русск. спрuъ, супругъ ‘муж, супруг’, ‘супружеская чета’, очень похожее на кальку греч. ; слово известно также в значении ‘пара, упряжка волов’; русск. сам ‘муж, хозяин, барин’, ср. сам в обычном значении местоимения; укр. чоловiк муж’ — значение, известное также диалектам русского [734] , сербского и болгарского [735] , ср. совершенно аналогичное употребление франц. homme ‘человек, мужчина’ в диалектах: оте ‘mari’ — li`e `e s’n ome ‘elle et son mari’ [736] ; чешск. диал. chot ‘супруг’ [737] , сербск. диал. подруг ‘супруг, муж’ [738] .
733
F. Miklоsiсh, стр. 182; A. Semenovic. "Uber malzen, manzel, mandzel, manzen, masen, majzen, mazen und mazzen. — AfslPh, Bd. 6, 1882, стр. 26–30, против В. Неринга, который объяснял из ст.-слав. мжьлтн ‘virum fieri’ (AfslPh, Bd. 5, стр. 466); ср. также Norbert Reiter. Die deutschen Lehn"ubersetzungen im Tschechischen. — «Slavistische Ver"offentlichungen des Osteuropa-Instituts an der Freien Universit"at Berlin», Bd. 3, 1953, стр. 118.
734
В. Н. Добровольский. Смоленский областной словарь. Смоленск, 1914, стр. 980: человек 1) ‘муж’, 2) ‘человек’, челавечица ‘жена’: Жаниуся, ачилав'eчиуся — взяу сабе чилавечицу.
735
Мирко Барjактаровиh. Свадбени обичаjи у околини Берана (Иванграда). — «Зборник филозофског факултета», књ. III. Београд, 1955, стр. 243; Стойков, К. Костов, П. Вапкова, Г. Георгиев, Ж. Желев и др. Говорът на с. Говедарци, Самоковско. — «Известия на Института за български език», кн. IV. София, 1956 стр. 330: чов'eк ‘съпруг’.
736
С. Jоrеt. Essai sur le patois normand du Bessin. Dictionnaire 'etymologique. — MSL, t. 4, 1880, стр. 169.
737
Fr. Bartos. Dialecticky slovnik moravsky. Praha, 1906, стр. 120.
738
Гл. Eлeзовиh. Речник косовско-метохиског диjалекта, свеска II. Београд, 1935, стр. 92.
Целую коллекцию частных названий мужа насчитывает литовский народный язык, в котором, кроме общенародного vyras ‘муж’, есть еще preiksas второй муж’ <pr[i]-ei-ksas ‘пришедший [в дом жены]’, uzkurys, anckurys то же, uztupys, anctupinis ‘третий муж’, bobkalys, kaliboba ‘четвертый муж’, а также в роли общего названия — gulovas ‘муж’ (: gulti ‘лечь’), drauguolis ‘муж’, также — ‘товарищ’ [739] , ср. сербск. подруг ‘супруг’, укр. дружина ‘жена, супруга’.
739
Названия взяты из следующих источников: A. Sаlуs. Musy gentivardziai. — «Gimtoji kalba», 1937, II, стр. 22; K. В"uga. Medziaga lietuviu kalbos zodynui ir snektoms tirti. — «Tauta ir zodis», t. I, 1923, стр. 345; P. Skardzius. Указ, соч., стр. 190, 387, 437.
Из прочих индоевропейских названий ср. готск. guma , муж’, тоже вторичное значение одного из древних индоевропейских названий человека *ghmon-, *ghmon- ‘земной’, ср. лат. homo [740] .
Жена, женщина
О.-слав. zena: ст. — слав, жена ‘’, женима ‘uxor’ ‘, pellex’, женимичиштъ ‘ , pellicis filius’, женимичишть то же, др.-сербск. жена ‘mulier’, др.-русск. жена, женьщина ‘femina’, русск. жена, диал. жонка замужняя женщина’; «в Архангельске жонками называют женщин поденщиц» [741] , жуенка, жвенка [742] , женоцъка (Выгозеро) — приветливое обращение к женщине [743] , женидба ‘жена’: Женитьба мая любезная, забирай-ка трубки, наметки, выруч коня вароного. Смоленск. у. [744] ; из производных ср. название разведенной жены в калужских говорах: Ана ражжонаjа, жыв’ет’ у мат’ир’и, ина шостаjа [745] ; укр. жiнка, польск. zona ‘жена’, диал. zепсоwа ‘молодая замужняя женщина’, чешск. zena женщина’, ‘жена, супруга’, диал. zenske ‘замужние женщины’ [746] , н.-луж. zona ‘жена, женщина’, словенск. zeпа ‘das Weib’, zenitba, zenitev ‘das Heiraten, die Hochzeit’, сербск. жена ‘женщина’, ‘жена’, женба, женидба ‘свадьба’, болг. жена, ‘женщина, жена’.
740
См. S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch der gotischen Sprache, 3. Aufl., Leiden, 1939, стр. 225–226.
741
А. Подвысоцкий. Словарь архангельского наречия, стр. 45.
742
A. M. Бескровный. Из истории образования переходного украинско-руского диалекта в Воронежской области. — «Материалы и исследования по русской диалектологии», II. М.-Л., 1949, стр. 317.
743
Г. Куликовский. Словарь областного олонецкого наречия, стр. 23.
744
В. Н. Добровольский. Смоленский областной словарь, стр. 218. Здесь интересен переход nomen actionis (женитьба) > nomen agentis.
745
Н. П. Гринкова. Заметки о калужских говорах. — «Материалы и исследования по русской диалектологии», I. M. — Л., 1949, стр. 249.
746
Q. Ноdura. Nareci litomyslske. V Litomysli, 1904, стр. 70.