История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Трубачев Олег Николаевич

В акцентологическом отношении слав. zetь представляет акутовую интонацию, ср. сербск. эет, русск. зять, зятя. Это хорошо согласуется с акутом литовск. zentas ‘зять’ и общим происхождением этих форм из и.-е. *gеnt, утратившего в срединном слоге [950] . Все это скорее свидетельствует о том, что литовск. zentas исконно родственно слав. zetь, а не заимствовано из славянского.

950

А. В. Ср. А. Мейе. Общеславянский язык, стр.

Проведенное сравнение свидетельствует о том, что мы здесь имеем индоевропейское название. Удается определить вероятную форму, общую для большинства сравниваемых слов: *пent- производное от *пеп- ‘рождать(ся)’. Формы *genter вряд ли исконны, как полагает А. В. Исаченко [951] , они скорее обусловлены аналогическим воздействием прочих древних имен родства на – ter. Поэтому, очевидно, неправ О. Шрадер [952] , считающий, что индоевропейское название зятя, мужа дочери отсутствовало. Ряд формальных расхождений, различных оформлений индоевропейской основы — еще недостаточное основание для такого мнения. Так, наличие общеиндоевропейского названия сына никем не ставится всерьез под сомнение и в то же время общеизвестны факты различного оформления его основы по индоевропейским диалектам: литовск. sunus,

греч. , , др.-инд. sutd-h. С другой стороны, Шрадер прав, когда он обращает внимание [953] на многозначность этого индоевропейского слова: ‘зять’, ‘свояк’, ‘тестъ’. Слово, давшее слав. zetь, обозначало чаще всего зятя, но могло распространяться и на другие степени свойственного родства, могло употребляться самим зятем как обращение к тестю. В чем причина такого употребления? Как известно, zetь и родственные происходят от *nеn- ‘рождать’. Поэтому предполагаемое значение zetь следует конкретизировать: не вообще ‘родственник’, а ‘кровнородственный’, ‘единокровный’, ‘родной’, т. е. зять и некоторые другие родственники по браку обозначались как родные, родственники по крови. В этом причина незакрепленности названия за определенным лицом, особенно в древности. Этот пример показывает, насколько регулярно проявлялось обыкновение приравнивать свойственное родство к кровному, ср. выше о tьstь и другие случаи.

951

Там же.

952

О. Schrader. Reallexikon, стр. 213; его же. "Uber Bezeichnungen…, стр. 20.

953

Там же.

Вторичные названия зятя в славянских языках, отражающие положение зятя, живущего у родителей жены: русск. диал. валазень, ср. влазины ‘обряд, коим сопровождается переселение в новую постройку’ [954] , белор. диал. приймач [955] , ср. укр. приймак, польск. диал. pristac [956] , болг. диал. привидиник [957] , ср. аналогичное латышск. iegatnis [958] ; болг. диал. калек [959] , чешск. диал. zenich ‘зять’ [960] .

954

В. Н. Добровольский. Смоленский областной словарь, стр. 71.

955

В ломазском и других говорах бывшей Седлецкой губернии; см. Сб. ОРЯС, т. LXXV, вып. 7, 1903, стр. 311.

956

К. Nitsch. Wybor polskich tekstow gwarowych, стр. 51.

957

«В Чирпанско». — СбНУ, кн. X, 1894, стр. 211.

958

К. M"ulenbach, II, стр. 16.

959

П. Орешков. Българските села в околността на Цариград. — «Списание на Българска академия на науките», кн. 8. София, 1914, стр. 100.

960

Q. Ноdurа. Указ. соч., стр. 69.

Сноха (невестка)

Слав. snъxa: ст.-слав., др.-русск. снъха, русск. сноха, диал. сношельница, снашенница [961] , др. — польск. sneszka, польск. диал. sneszka, sneska, snieszka, а также через контаминацию с synowa ‘жена сына’ — мазовецкое syneska, synoska [962] , сербск. снаха болг. снаха, снъха, ср. чешск. snacha.

961

В. И. Даль, т. IV, иад. 4, стр. 327; Е. Будде. К диалектологии великорусских наречий. Исследование особенностей рязанского говора. — РФВ, 1892, № 3, стр. 64.

962

J. Karlowicz. Slownik gwar polskich, t. 5. Krakow, 1907, стр. 184, 276; К. Nitsсh. Slownictwo gwarowe. Wybor pism polonistycznych, t. II. Krakow — Wroclaw, 1955, стр. 16.

Родственные этому древнему слову формы широко известны другим индоевропейским языкам: лат. nurus, -us ‘сноха, невестка’ [963] , др.-инд. snusa, греч., арм. пи, др.-в.-нем. snur, др. — англосакс, snoru, др.-исл. snor, snor, нем. Schnur [964] . Если не считать перестройки в отдельных языках по – a-основам, ср. ст.-слав. снъха (лат. nurus-, -us no – u-основе socrus), то все формы правильно продолжают и.-е. *snuso-s, древнюю – о-основу женского рода, что предположил уже К. Бругман [965] , который сначала придерживался иного мнения. Сейчас это общепринятая точка зрения.

963

A. Walde. Lateinisches etymologisches W"orterbuch, стр. 531–531; Ernout — Meillet, t. II. стр. 802.

964

Walde — Pоkоrnу, Bd. II, стр. 701–702.

965

К. Brugmann. N, nurus, snusa und die griechischen und italischen femininen Substantive auf – os. — IF, Bd. 21, 1907, стр. 315–322.

И.-е. *snuso-s было предметом многих этимологических исследований. Звуковая близость и постоянная ассоциация с и.-е. *sunus ‘сын’ (‘сноха’ = ‘жена сына’) определяют направление старых толкований *snusa < *sunu- [966] . Эта этимология безукоризненна с семантической стороны, в то время как исчезновение и вызывает у исследователей сомнение, почему эта этимология сейчас в основном оставлена. Напротив, большинством исследователей принята этимология *snuso-s < *sneu-’вязать’ [967] , которая подтверждается также фактом широкого использования основ со значением ‘вязать, связывать’ (и.-е. *bhendh-, *sieu-) в обозначениях родства, особенно свойственного: ‘связанный’, т. е. родственный’ [968] . Так называли родители жену сына, так же называла их она сама (греч. ‘свекор’ < *bhendh-). Между прочим, немецкий язык имеет, помимо Schnur ‘сноха’, еще особенно распространенное Schnur ‘бечевка, шнур’, причем исторически это не омонимы, а одна отглагольная форма от и.-е. *sneu- ‘вязать’; нем. Schnur ‘бечевка’ сохранило именно это архаическое значение.

966

В. Delbr"uck.

стр. 535; ср. L. S"utterlin. Der Schwund von idg. i und u. — IF, Bd. 25. 1909, стр. 70.

967

См K. Brugmann. N, nurus, snusa., стр. 315–322.

968

См. Fr. Slawskl. Obocznoic q: u w jezykach slowianskich. — «Slavla Occidentalis», t. 18, 1939–1947, стр. 270, где говорится о связи слав. snъхa и snuti (и.-е. *sneu-).

Остаются менее доказуемые объяснения: этимология И. Левенталя [969] , поддержанная И. М. Коржинеком [970] : *snuso-s = ‘кормление молоком матери’ < ‘кормилица детей’, ‘сноха, невестка’, ср. др.-инд. snauti ‘выпускает молоко’, лат. nutrix ‘кормилица’, далее — датск. snor, шведск. snor ‘Rotz’ < герм. *snuza-, формально тождественное греч. и др. Ф. Мецгер [971] видит в и.-е. *snuso-s распространение древней местоименной основы *se-: и.-е. *se-nu-, se-ni, s-n-t-r ‘отдельно, уединенно’; к и.-е. *snuso-s он относит тохарск. A snasse ‘родственник’. В. Поляк рассматривает слав. snъxa, лат. nurus и другие близкие названия снохи в ряду заимствований из языков Кавказа и Передней Азии, ср. лазск. nusa, мингрельск. nosa, nis ‘сноха, невеста’ [972] . Вряд ли можно согласиться с таким объяснением, учитывая широкую распространенность и.-е. *snusos также в языках, далеких от влияний кавказских языков. Этимология и.-е. *snusos проще объясняется на индоевропейском материале. Включение этого слова Вацлавом Поляком в круг вопросов, связанных с проблемой лексикальных соответствий между славянскими и кавказскими языками, представляется непродуманным в методологическом отношении, поскольку в слав. snъxa мы имеем несомненно индоевропейское наследие. С другой стороны, древность индоевропейских форм, в том числе в близких Кавказу географически индо-иранских языках, делает вероятной другую возможность — заимствование перечисленных кавказских слов из индоевропейских языков, что, однако, не относится к теме нашей работы.

969

J. Loewentahl. OАЛАТТА, стр. 165.

970

J. М. Коrinek. K indoevropskemu *snusos ‘nurus’. — IF, roc. 59, 1932, стр. 126–144 и 316.

971

Mezger. IE se-, swe- and Derivatives, стр. 100.

972

V. Pоlak. К problemu lexikalnich shod mezi jazyky kavkazskymi a jazyky slovanskymi. — LF, roc. 70, 1946, стр. 28 (там же дается литература). Кстати, В. Махек в редакторском примечании специально указывает, что это сближение заинтересовало его больше других (там же, стр. 30, сноска 1).

Слав. snъxa правильно продолжает и.-е. *snusщ-s, если не считать вторичного аналогического перехода в – а-основу, через *snusa с закономерным переходом s>x после и в славянском [973] .

Слав. snъxa с древним окситонным ударением (ср. русск. сноха) сохранило место ударения и.-е. *snus'o-s, которое нам известно на основании закона Вернера. Согласно последнему, герм.*snuza- (др.-в.-нем. snura, др.-исл. snor, др. — англ. snoru) < и.-е. *snuso- при условии, если ударе-ние падает на слог после согласного, в данном случае z [974] .

973

C. С. Uhlenbeck. Die Behandlung des indog. s im Slavischen. — AfslPh, Bd. 16, 1894, стр. 369; H. Pedersen. Das Indog. s im Slavischen. — IF, Bd. 5, 1895, стр. 34. О слав. sпъха см. также этимологические словари Фр. Миклошича (стр. 312), Горяева (стр. 334), А. Преображенского (т. II, стр. 345), Р. Траутмана (стр. 273).

974

К. Vеrner. Eine Ausnahme der ersten Lautverschiebung. — KZ, Bd. 23, 1875, стр. 97 и след.; ср. также А. Мейе. Основные особенности германской группы языков. М., 1952, стр. 48; J. J. Mikкоla. Urslavische Grammatik, Bd. I, стр. 120–121; J. Kurylowicz. L’accentuation, стр. 131.

Болг. снаха обязано своим вокализмом влиянию сербск. снаха (при исконном болг. снъха). Тем же влиянием объясняется чешск. snacha [975] (в то время как в польском языке есть фонетически правильное sneszka), в противном случае непонятное, хотя пути этого влияния недостаточно ясны. Сербск. диал. snaja образовано в условиях выпадения х (h) по форме дат. — местн. п. ед. ч. snai (snaii) [976] . Подробности фонетического развития слав. snъxa и этимологические связи и.-е. *snuso-s выяснены почти бесспорно. Этого нельзя сказать об исторических условиях образования данного индоевропейского названия. В частности, не совсем ясно, считать ли вместе с А. В. Исаченко [977] , что и.-е. *snuso-s восходит еще к кросскузенному браку матриархата, а следовательно обозначает не только ‘жену сына’, но и ‘племянницу’ ‘кросскузину’ сына, или считать, что описанная древняя форма брака еще не создала условий для специальных названий ‘зять’, ‘сноха’, поскольку соответствующие брачные отношения легко укладывались в понятие ‘племянник’, ‘племянница’. Тогда необходимо будет заключить, что термин *snuso-s возник несколько позже собственно кросскузенного брака, уже как термин свойстненного родства.

975

W. Vondrak, Bd. I, стр. 137; Holub — Kopeicny, стр. 343.

976

A. Vaillant. Grammaire compar'ee des langues slaves, t. I, 1950, стр. 44.

977

А. В. Исаченко. Указ. соч., стр. 71.

В роли названия снохи было также использовано слав. nevesta, nevestъka, в отдельных славянских языках даже вытеснившее слав. snъxa, как, например, в украинском [978] .

Прочие названия: др. — чешск. chyra, чешск. svagrovd ‘свояченица’, ‘жена брата’, немецкого происхождения, ср. нем. Schwager, Schw"agerin, н.-луж. swagrnica (диал.) ‘невестка, золовка, свояченица’ того же происхождения; болг. булка ‘невестка, сноха, жена брата, свояченица’, буля то же, местный термин, связанный со свадебным обрядом, ср. було ‘фата, свадебное покрывало’.

978

А. А. Бурячок. Названия родства и свойства в украинском языке, стр.17.