Изабелла и Молли
Шрифт:
Голосъ Гью задрожалъ, но ему удалось овладть собой.
— Я бы отдалъ на отсченіе правую руку, чтобы этой исторіи вообще не случилось.
Тони положилъ кузену руку на плечо.
— Мой милый старый Гью, — спокойно сказалъ онъ. — Это не была твоя вина. Если кто-нибудь отвтствененъ за все, то это только я. — Онъ нсколько разъ прошелъ взадъ и впередъ по комнат и наконецъ, остановился рядомь съ Гью. — Чортъ знаетъ, — печально сказалъ онъ, — я понятія не имлъ, что люблю Изабеллу настолько сильно.
Гью съ нсколько кривой улыбкой посмотрлъ на него.
— Вдь я зналъ, что ты, наконецъ, дойдешь до этого, Тони, — сказалъ онъ. — Какъ жаль, что это слишкомъ поздно!
— Къ чорту съ твоимъ „слишкомъ поздно“! — сказалъ Тони. — Если Да-Фрейтасъ и захватитъ ее въ свои руки, не думаешь ли ты, что я оставлю ее на произволъ судьбы? Теперь я знаю, что Изабелла мн дороже всего на свт!
Гью сдлалъ безнадежный знакъ рукой.
— Но что ты можешь сдлать? — спросилъ онъ. — Разв ты сегодня утромъ не читалъ газетъ? Ну, такъ, стало быть, знаешь, что случилось. Готовъ побиться объ закладъ десять противъ одного, что они кратчайшимъ путемъ доставятъ ее въ Ливадію и немедленно обвнчаютъ ее съ Педро.
— Тогда я поду туда и привезу ее обратно, — твердо заявилъ Тони. — Я и не думаю разршить какимъ-нибудь старомоднымъ идеямъ о святости брака стать между мной и моимъ жизненнымъ счастьемъ.
Гью открылъ ротъ, собираясь отвтить, но былъ прерванъ шумомъ и скрипомъ другого прозжавшаго мимо дома автомобиля. Почти въ тотъ же моментъ въ вестибюл раздался звонокъ въ дверь.
— Это по всей вроятности Каньоста, — сказалъ Тони и отправился къ двери, собираясь впустить постителя.
Это былъ синьоръ Каньоста, но въ какомъ состоянiи! Безъ шляпы, съ совершенно растрепанными волосами и большимъ кровоподтекомъ у рта!
— Вы знаете, что случилось? — хриплымъ голосомъ произнесъ онъ. — Вы знаете, гд она?
— Я какъ разъ узналъ, что сегодня утромъ въ 9 часовъ ее выманили изъ дому ложнымъ звонкомъ по телефону. Въ данный моментъ я не имю ни малйшаго понятія, гд она находится, иначе бы я здсь не сидлъ.
— Такъ знайте! — Каньоста наклонился впередъ и судорожно схватился за спинку кресла, стоявшего передъ нимъ: — Въ этотъ моментъ она на борту „Вивида“ оглушенной безпомощной плнницей плыветъ внизъ по Темз по дорог въ Ливадію…
За этимъ сообщеніемъ послдовало краткое молчаніе.
— Пожалуйста, разскажите мн точно, что случилось сегодня утромъ, — сказалъ наконецъ Каньоста.
— Кто-то позвонилъ въ Честеръ-скверъ и, назвавшись моимъ камердинеромъ, заявилъ, что я прошу Изабеллу сейчасъ же прибыть сюда на автомобил, — сказалъ Тони. — Къ несчастью, дама, у которой она находилась въ гостяхъ, еще спала и вмсто того, чтобы разбудить ее и попросить совта, Изабелла, кажется, сейчасъ же ушла и наняла такси, стоявшій въ разстояніи нсколькихъ шаговъ отъ дома. Это послднее, что мы о ней слышали.
— Конецъ исторіи я могу разсказать, — кивнулъ Каньоста. — Три дня тому назадъ я снялъ маленькую комнату рядомъ съ пустымъ амбаромъ напротивъ мста стоянки „Вивида“. Какъ разъ ниже находится верфь, откуда вызжаютъ, чтобы попасть на пароходъ. Въ комнат всегда кто-либо находился, я или кто-нибудь другой, чтобы наблюдать и выжидать. Вчера поздно вечеромъ, когда уже стемнло, прибылъ грузовикъ съ багажомъ и ящиками. Ихъ доставили на бортъ, и я понялъ, что планы Да-Фрейтаса созрли. Сегодня рано утромъ на яхт начали разводить пары. Я стоялъ наверху и наблюдалъ за всмъ. Въ 10 часовъ они спустили шлюпку, въ которой сидли 4 человка. Это были ливадійцы, одного изъ нихъ я зналъ съ виду. Причаливъ къ верфи, они привязали лодку и вышли на берегъ. Очевидно, они кого-то ожидали, потому что двое поперемнно оставались на страж у лодки, въ то время, какъ оба другихъ вошли въ небольшой трактиръ на другой сторон улицы, чтобы выпить вина.
Онъ глубоко вздохнулъ и прижалъ платокъ къ губамъ.
— Незадолго до обда, — продолжалъ онъ, — со стороны набережной подъхалъ большой закрытый лимузинъ и остановился у верфи. Кром четырехъ матросовъ поблизости никого не было. Я видлъ, какъ Педро открылъ дверцы и вышелъ, а потомъ, прежде чмъ я хорошенько могъ сообразить въ чемъ дло, я увидлъ мою высочайшую повелительницу — оглушенную, безпомощную, едва въ состояніи держаться на ногахъ, сопровождаемую Да-Фрейтасомъ съ одной стороны и графомъ съ другой.
…Въ этотъ моментъ я, должно быть, просто лишился разсудка. Было бы лучше, гораздо лучше, если бы я вообще не показывался, тогда, можетъ быть, я еще успль бы вмшаться въ дло. Но въ тотъ моментъ я пришелъ въ такую ярость, что вообще не зналъ, что длаю. Я зналъ только, что летлъ внизъ по лстниц съ твердымъ ршеніемъ убить Да-Фрейтаса. Потомъ я очутился среди нихъ, но, мн кажется, этого чернаго улыбающагося дьявола вообще нельзя застать врасплохъ. Въ тотъ моментъ, когда я бросился на него, онъ заслонился принцессой, и я не могъ ударить въ него изъ боязни задть ее. Въ слдующую секунду они сшибли меня съ ногъ. Я храбро защищался, но что я могъ подлать, имя противъ себя шесть человкъ! Сильный ударъ по затылку, должно быть, оглушилъ меня, потому что я больше ничего не помню до того момента, когда я пришелъ въ себя въ небольшомъ трактир по ту сторону улицы. Кто-то подобралъ меня на верфи и, сочтя мертвымъ, принесъ туда.
Ему снова пришлось сдлать паузу. Дрожащей рукой онъ схватился за стаканъ виски, который подалъ ему Гью, и осушилъ его до послдней капли.
— Вы серьезно ранены? — спросилъ Тони, выслушавшій весь разсказъ со смшаннымъ чувствомъ участія и растерянности.
Каньоста провелъ рукой по лбу.
— Ничего серьезнаго. Только голова сильно болитъ.
— Разршите мн посмотрть, — сказалъ Тони. — Я немного знаю толкъ въ проломленныхъ головахъ.
Ставъ позади стула Каньосты, онъ началъ осторожно раздлять запекшіеся волосы на пробор.
— Отвратительная шишка, — сказалъ онъ въ утшеніе, — но не думаю, что она опасна.
— Не принести ли мн горячей воды и не промыть ли рану? — съ готовностью услужить предложилъ Гью.
Канъоста сдлалъ отрицательное движеніе рукой.
— Моя голова подождетъ, — мрачно сказалъ онъ, — но то, о чемъ намъ нужно поговорить, не ждетъ.
Тони услся на ручку кресла.
— Итакъ, продолжайте, — кивнулъ онъ. — Что случилось посл того, какъ вы снова пришли въ себя?
— Нкоторое время я не могъ ничего вспомнить, — продолжалъ Каньоста. — Потомъ мн вдругъ все вспомнилось, и ужасъ, казалось, придалъ мн новыя силы. Люди, находившіеся въ трактир, хотли позвать полицію, но я попросилъ не длать этого. Я далъ имъ денегъ и веллъ позвать автомобиль. Я ршилъ прежде всего пріхать къ вамъ, чтобы узнать всю правду. Изъ окна я видлъ, какъ яхта уже снялась съ якоря. Такимъ образомъ я понялъ, что поздно предпринимать что-нибудь, остается лишь извстить моихъ друзей въ Ливадіи.