Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
ее побледневшее лицо и широко раскрытые глаза. В пер¬ вую минуту она даже сама поверила в то, что успела на¬ говорить про дона Камилло, но явное отчаяние перепу¬ ганной девушки навело ее на другие подозрения. — Ведь я не сказала тебе ничего нового, — быстро до¬ бавила она, — я только сожалею, что вместо герцога свя¬ той Агаты ты встретила здесь меня. — Аннина! О чем ты говоришь! — Но не за своей же кузиной ты пришла во дворец? Джельсомина уже давно знала горе, но никогда до этой минуты она не знала жгучего стыда. Из глаз ее по¬ лились горькие слезы, и, не в силах держаться на ногах, девушка опустилась на стул. — Я не хотела так обидеть тебя, — продолжала хит¬ рая дочь виноторговца. — Но ведь ты не станешь отри¬ цать, что мы обе находимся в кабинете у самого беспут¬ ного кавалера Венеции! — Я уже сказала тебе, что меня привело сюда состра¬ дание. Сострадание к дону Камилло? — Нет, к благородной синьоре, юной и прекрасной, добродетельной жене, дочери покойного синьора Тье¬ поло, самого Тьеполо, Аннина! — А почему даме из рода Тьеполо понадобилась по¬ мощь дочери тюремного смотрителя! — Почему? Да потому, что с ней поступили неспра¬ ведливо. Среди рыбаков было волнение... И мятежники освободили синьору и ее гувернантку... Его светлость дож говорил с ними во дворце... А далматинцы уже шли по набережной... И им пришлось спрятаться в тюрьме в та¬ кую страшную, минуту... Сама святая церковь благосло¬ вила любовь... Джельсомина не могла продолжать, и, задыхаясь от желания доказать свою невиновность, она громко разры¬ далась. Как ни бессвязна была ее речь, все же она ска¬ зала достаточно, чтобы окончательно убедить Аннину в правильности ее подозрений. Зная о тайной свадьбе гер¬ цога, о волнениях рыбаков, об отъезде донны Виолетты с наставницей из монастыря,
чезли, дочь виноторговца сразу поняла не только, в чем состоит поручение, возложенное на сестру, но и положе¬ ние беглянок. — И ты веришь всем этим россказням, Джельсо- мина? — спросила она, делая вид, что жалеет сестру за ее доверчивость. — Нравы так называемой дочери синьора Тьеполо и ее спутницы хорошо известны на площади Святого Марка! — Если бы ты видела, как прекрасна и невинна эта синьора, ты бы никогда так не говорила! — Да что может быть привлекательней порока! Это самая простая .уловка дьявола, чтобы обманывать довер¬ чивых простаков. — Но тогда зачем им понадобилось укрываться в тюрьме? — Значит, у них было достаточно оснований бояться далматинцев. Я могу еще кое-что порассказать тебе о тех, кого ты приютила с риском для собственной репутации. В Венеции есть женщины, позорящие свой пол, а эти две, особенно та, которая назвалась Флориндой, известна, как торговка незаконным товаром! Она получила щедрый по¬ дарок от неаполитанца — вино с его калабрийских вино¬ градников, — и вот, желая подкупить меня, она предло¬ жила мне это вино, рассчитывая, что я забуду свой долг и стану помогать ей обманывать республику. — Неужели это правда, Аннина? — Зачем мне тебя обманывать? Разве мы с тобой не дети родных сестер? И, хотя дела на Лидо мешают нам часто видеться, мы же любим друг друга! Так вот, я со¬ общила об этом властям, и вино тут же отобрали, а этим якобы благородным дамам пришлось в тот же день скрыться. Предполагают, что они собираются бежать из города вместе с этим распутным неаполитанцем. Выну¬ жденные прятаться, они послали тебя известить герцога, чтобы он пришел им на помощь. — А зачем ты здесь, Аннина? — Удивляюсь, что ты не спросила об этом раньше! Джино, гондольер дона Камилло, долго и безуспешно уха¬ живал за мной, и, когда эта самая Флоринда пожалова¬ лась ему, что я раскрыла ее обман, как поступила бы лю¬ бая порядочная девушка, Джино посоветовал своему синьору схватить меня — отчасти из мести, отчасти жо 309
надеясь, что я отрекусь от своих слов. Ты, наверно, слы¬ шала, к какому дерзкому произволу прибегают эти гос¬ пода, когда кто-нибудь поступает наперекор их воле. И Аннина со всеми подробностями рассказала сестре о том, как ее похитили, скрыв, разумеется, те факты, рас¬ сказывать о которых было не в ее интересах. — Но ведь существует же такая синьора Тьеполо! — Верно, как то, что мы с тобой сестры. Святая ма¬ донна! Надо же было случиться так, чтобы этим обман¬ щицам повстречалась такая невинная душа, как ты!1 Жаль, не со мной им пришлось иметь дело! И, хотя я тоже не знаю всех их хитростей — святая Анна мне сви¬ детельница! — но они-то сами мне хорошо известны!, — Они говорили о тебе, Аннина! Аннина бросила на сестру взгляд, подобный тому, ка¬ ким смотрит на свою жертву змея, но, ничем не выдав своей тревоги, добавила: И, уж конечно, ничего хорошего. Да мне было бы и неприятно слышать похвалу от таких, как они. — Они тебе не друзья, Аннина! — Говорили они, что я нахожусь на службе у Совета? — Да, говорили. — Неудивительно. Люди бесчестные никогда не могут поверить, что другие живут с чистой совестью. Но тише!! Вот идет сам герцог* Посмотри на этого распутника, Джельсомина, и ты станешь так же презирать его, как я! Дверь открылась, и вошел дон Камилло Монфорте. По его настороженному виду можно было угадать, что он не надеялся встретить здесь свою жену. Джельсомина под¬ нялась и, хотя все, что она здесь видела и рассказ Анни¬ ны совсем сбили ее с толку, она, словно олицетворение скромности и добродетели, стоя ожидала приближения герцога. Неаполитанец был заметно поражен ее красотой и невинным видом, но брови его сдвинулись, как у чело¬ века, который заранее приготовился к обману. — Ты хотела меня видеть? — спросил он. — Да, у меня было такое желание, благородный синь¬ ор, но... Аннина... — Увидев ее, ты передумала? — Да, синьор. Дон Камилло пристально и с явным сожалением взглянул на нее* 310
—• Ты еще слишком молода для подобного ремесла! Вот тебе деньги и уходи, откуда пришла..« Нет, погоди. Ты знаешь эту Аннину? — Она родная племянница моей матери, благородный герцог. —- Ах, вот как? Что ж, достойные сестрицы! Убирай¬ тесь обе, вы мне не нужны! Но помни, — тут герцог, взяв Аннину под руку, отвел ее в сторону и негромко продол¬ жал угрожающим тоном: Ты видишь, что меня следует бояться не' меньше, чем Совета! И впредь от меня не укроется ни один твой шаг. Если у тебя хватит благо¬ разумия, придержи язык. Делай что хочешь, я тебя не боюсь, но помни: в твоих же интересах быть осто¬ рожной. Аннина смиренно поклонилась, словно в знак благо-- дарности за мудрый совет, и, взяв за руку сестру, кото¬ рая от всего услышанного еле держалась на ногах, покло¬ нилась вновь и поспешила удалиться. Так как слуги зна¬ ли, что их хозяин у себя, никто не остановил девушек, когда они покидали дворец. Джельсомина, которой еще больше, чем ее спутнице, не терпелось покинуть столь оскверненное, по ее мнению, место, едва не бежала к сво¬ ей гондоле. Гондольер ждал их на ступеньках причала, и спустя мгновение лодка уже мчалась прочь от дворца, который обе женщины покидали с радостью, хотя и по разным причинам. В спешке Джельсомина оставила во дворце свою маску. Когда гондола вошла в Большой канал, девушка выглянула в окно каюты подышать свежим воздухом. Луна осветила ее простодушное лицо; щеки пылали от оскорбленной гордости, а также от радости, что ей уда¬ лось наконец вырваться из столь унизительного положе¬ ния. В этот миг кто-то коснулся ее плеча, и, обер¬ нувшись, она увидела гондольера, знаком приказавшего ей молчать. Затем он медленно поднял свою маску. «Карло!» — чуть не вырвалось из уст Джельсомины, но жест гондольера заставил ее сдержаться. Джельсомина отошла от окна и постепенно успокои¬ лась, обрадованная тем, что в такую минуту очутилась лод защитой единственного человека, которому она пол¬ ностью доверяла. Гондольер не спросил, куда направить лодку. Гондола шла к порту, что нисколько не удивило обеих девушек* 311
Аннина полагала, что лодка идет к площади, то есть туда, куда бы девушка направилась, оказавшись одна, а Джельсомина не сомневалась, что тот, кого она называла Карло, был и в самом деле наемным гондольером и везет ее прямо к ее жилищу. Невинная душа может снести презрение всего света, но нет для нее ничего тяжелее подозрений того, кого она любит. Джельсомина вспомнила все, что ей говорила се¬ стра про дона Камилло и его сообщниц, и хша почув¬ ствовала, что краска заливает ее лицо при одной мысли о том, что теперь подумает о ней ее возлюбленный. Де¬ сятки раз бесхитростная девушка успокаивала себя, по¬ вторяя: «Он меня знает и не подумает ничего дурного», и все же ей не терпелось рассказать ему всю правду. В таких случаях неизвестность еще тяжелее оправдания, а для человека порядочного оправдываться всегда чрез¬ вычайно унизительно. Притворившись, что под балдахином ей душно, Джель¬ сомина вышла, оставив там сестру. В свою очередь, дочь виноторговца обрадовалась случаю побыть одной, ибо ей хотелось обдумать все неожиданные повороты пути, на который она ступила. Выйдя из каюты, Джельсомина подошла к гондольёру. — Карло! — сказала она, видя, что он молча продол¬ жает грести. — Джельсомина! — Почему ты ни о чем не спрашиваешь? — Я знаю твою коварную, сестрицу и догадываюсь, что ты стала ее жертвой. Но когда-нибудь ты узнаешь правду. — Ты не узнал меня, Карло, когда я окликнула тебя с моста? — Нет, не узнал. Я был бы рад любому пассажиру. — Почему ты называешь Аннину коварной? — Потому что в Венеции не найти более лукавой души и более лживого языка! Тут только Джельсомина вспомнила, что ей говорила донна Флоринда о дочери виноторговца. Пользуясь род¬ ственными узами и доверием, которое честные люди пи¬ тают обычно к своим друзьям, пока их иллюзии не рас¬ сеяны, Аннине легко удалось убедить свою кузину в том, что она укрыла недостойных женщин. Но теперь Аннину открыто обвинял тот, на чьей стороне были все симпатии 312
Джельсомины! И, совершенно сбитая с толку, девушка дала волю своим чувствам и рассказала ему все. Тихим голосом она торопливо передала Карло происшествия это¬ го вечера и то, что говорила Аннина о женщинах, кото¬ рых она приютила у себя. Якопо слушал ее с таким вниманием, что позабыл про весло. — Довольно. Я все понял, —
изменилось и она могла многое сообщить полиции о бег¬ лянках. Гондола подвигалась вперед. Площади и дворцы оста¬ вались позади, и вскоре Аннина с нетерпением выглянула в окно, чтобы узнать, где они находятся. В это время лодка пробиралась меж судов в порту, и беспокойство Аннины возросло. Под тем же предлогом, что и сестра, она выбралась из кабины и подошла к гондольеру. — Отвезите меня скорее к воротам Дворца Дожей,— сказала Аннина, кладя на ладонь гондольера серебряную монету. — Ваше приказание будет исполнено, прекрасная синьора. Но меня удивляет, что такая умная девушка не чует сокровищ, которые таятся вон на той фелукке! — Ты говоришь о «Прекрасной соррентинке?» — Где же еще можно найти такое прекрасное вино! А потому не спеши на берег, дочь старого честного То¬ мазо, и поговори с хозяином фелукки! Ты окажешь всем гондольерам большую услугу! — Значит, ты меня знаешь? — Конечно! Ты хорошенькая торговка вином с Лидо. Гондольеры знают тебя так же хорошо, как мост Риальто. — А почему ты в маске? Ты не Луиджи? — Неважно, как меня зовут — Луиджи, Энрико или Джорджио; я один из твоих покупателей и самый пыл¬ кий из твоих поклонников! Ты ведь знаешь, Аннина, ко¬ гда молодые патриции пускаются на всякие шалости, они требуют от нас, гондольеров, чтобы мы держали все в тайне, пока не минует всякая опасность. Если какой-ни¬ будь нескромный взор обнаружит меня, ко мне могут привязаться с расспросами, где я был весь день. — Твоему синьору следовало бы сразу дать тебе де¬ нег и отправить домой. — Когда мы затеряемся среди других лодок, я, пожа¬ луй, сниму маску. Ну что, хочешь взойти на «Прекрас¬ ную соррентинку»? — Зачем ты спрашиваешь, если все равно ведешь лодку, куда тебе угодно? Гондольер засмеялся и кивнул головой, словно давая понять, что разгадал ее сокровенные желания. Аннина все еще раздумывала, как бы ей заставить гондольера из¬ менить свои намерения, когда лодка коснулась борта фе- лукки4 314
Аннина все еще раздумывала, как ей быть, когда лодка Якопо коснулась борта фелукки,
— Мы поднимемся наверх и поговорим с хозяином, — шепнул Якопо. — Это бесполезно, у него нет вина. — Не верь ему! Я знаю этого человека и все его от¬ говорки. — Но ты забыл о моей кузине. — Она невинное дитя и ничего не заподозрит. Говоря это, браво мягко, но властно подтолкнул Анни¬ ну на палубу «Прекрасной соррентинки» и сам прыгнул туда вслед за ней. Затем, не останавливаясь и не давая Аннине опомниться, Якопо повел ее к ступенькам в каюту, куда она спустилась, удивляясь поведению незна¬ комого гондольера, но ничем не выдавая своего тайного беспокойства. Стефано Милано дремал в это время на палубе, завер¬ нувшись в парус. Якопо разбудил спящего и подал тай¬ ный знак; владелец фелукки понял, что перед ним стоит человек, известный ему под именем Родриго. — Тысяча извинений, синьор, — сказал, зевая, мо¬ ряк. — Ну что, прибыл мой груз? — Не весь. Пока я привез к тебе некую Аннину Торти, дочь старого Томазо Торти, виноторговца с Лидо. — Матерь божья! Неужели сенат находит нужным выслать эту особу из города так таинственно? — Да. И придает этому большое значение! Чтобы она не подозревала о моих намерениях, я предложил ей тайно купить у тебя вина. Как мы раньше договорились, теперь твоя обязанность следить, чтобы она не сбежала. — Ну, это дело простое, — сказал Стефано и, подойдя к дверям каюты, плотно закрыл их, задвинув засов. — Те¬ перь она там наедине с изображением мадонны, и, пожа¬ луй, лучшего случая повторить молитвы ей не предста¬ вится. — Хорошо, если ты и дальше ее там удержишь. А те¬ перь пора поднимать якорь и вывести фелукку из толчеи судов. — Синьор, мы готовы, и на это понадобится не больше пяти минут. — Поспеши же. Многое зависит от того, как ты спра¬ вишься с этим щекотливым делом! Скоро мы вновь увидимся. Помни, синьор Стефано, карауль свою плен¬ ницу, потому что сенату очень важно, чтобы она не сбежала. 316
Калабриец сделал многозначительный жест в знак того, что на него-то можно положиться. Как только мнимый Род¬ риго вернулся в свою гондолу, Стефано йачал будить матросов, и, когда гондола входила в канал Святого Марка, фелукка калабрийца со спущенными парусами осторожно пробралась между судами и вышла в открытое море. Вскоре гондола причалила к воротам дворца. Джель- сомина вошла под своды и по той же Лестнице Гигантов, по которой она недавно покинула дворец, скользнула внутрь. На посту стоял все тот же алебардщик. Он учтиво обратился к девушке, но не задержал ее. — Скорее, синьоры, поспешите! — воскликнула Джельсомина, вбегая в комнату, где она оставила своих гостий. — Все может рухнуть по моей вине, и теперь нельзя терять ни минуты. Пойдемте скорее, пока еще есть возможность! — Ты совсем запыхалась, — сказала донна Флорин- да. — Ты видела герцога святой Агаты? — Ничего не спрашивайте сейчас, идите за мной! Джельсомина схватила лампу и, бросив на своих го¬ стий взгляд, убедивший их, что следует повиноваться, первой вышла в коридор. Едва ли стоит говорить, что обе женщины последовали за ней. Они благополучно покинули тюрьму, пересекли Мост Вздохов, ибо ключи от дверей все еще были в руках Джельсомины, и, спустившись по большой дворцовой лестнице, в молчании добрались до открытой галереи. На пути их никто не остановил, и они спокойно вышли во двор с видом женщин, отправляющихся по своим обыч¬ ным делам. Якопо ждал их в гондоле у ворот. Не прошло и ми¬ нуты, как лодка уже мчалась по гавани вслед за фелук- кой, чьи белые паруса отчетливо виднелись в лунном свете, то наполняясь ветром, то опадая, когда судно сбав¬ ляло ход. Джельсомина с радостным волнением прово¬ дила глазами удалявшуюся лодку, а затем, перейдя мост, вошла в здание тюрьмы через главные ворота. — Ты уверен, что дочь старого Томазо в надежном месте? — спросил Якопо, вновь поднявшись на палубу «Прекрасной соррентинки». — Она там, как неукрепленный груз, синьор Родриго, мечется от одной стенки каюты к другой. Но, как виддте, засовы нетронуты! 317
— Хорошо. Я привез тебе другую часть груза. У тебя есть пропуск для сторожевых галер? — Все в полном порядке, синьор! Разве когда-нибудь Стефано Милано подводил в спешном деле? Теперь пусть только подует бриз и тогда, если бы даже сенат захотел вернуть нас, вся полиция не сумеет догнать нашу фе- лукку. — Молодец, Стефано! В таком случае, подымай па¬ руса, ибо наши хозяева следят за фелуккой и оценят твое усердие. Стефано повиновался, а Якопо тем временем помог обеим женщинам выйти из гондолы и подняться на па¬ лубу. — У тебя на борту благородные синьоры, — сказал Якопо хозяину, когда тот снова подошел к нему, — и, хотя они покидают город на время, ты заслужишь одобрение, если будешь угождать им. — Не сомневайтесь во мне, синьор Родриго. Но вы за¬ были сказать, куда я должен их отвезти. Ведь фелукка, которая не знает своего курса, подобна сове в лучах солнца! — Это станет тебе известно в свое время. Скоро явит¬ ся чиновник республики и даст тебе необходимые указа¬ ния. Я бы не хотел, чтобы эти благородные дамы узнали, пока они еще не отплыли от порта, что рядом с ними Аннина. Они могут пожаловаться на неуважение. Ты по¬ нял меня, Стефано? — Да что я, дурак или сумасшедший? Если так, то за¬ чем сенат поручает мне такое дело? Аннина от них да¬ леко и там останется. Если синьоры согласятся насла¬ ждаться свежим морским воздухом, они ее не увидят. — За них не беспокойся. Жители суши тяжело пере¬ носят душный воздух каюты. Ты зайдешь за Лидо, Стефано, и подождешь там меня. Если я не вернусь к полуночи, уходи в порт Анкону, там ты получишь новые указания. Стефано уже не раз исполнял поручения мнимого Род¬ риго, потому он кивнул, и они расстались. Разумеется, беглянкам заранее подробно рассказали, как им следует себя вести. Ни разу еще гондола Якопо не летела быстрее, чем те¬ перь, когда он направил ее к берегу. Среди постоянно сновавших судов вряд ли кто-нибудь заметил мчавшуюся 318