Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
любезным образом на набережную, самым любезным, как только сможешь, Стефано. — Я только теперь начинаю понимать тебя, — ответил уступчивый кацитан, поднося палец к кончику носа. — Я могу спорить с ней часами о букете того или иного вина или, если ты захочешь, о ее собственной красоте, но выжать из ребер фелукки хоть каплю чего-либо лучшего, чем вода лагун, было бы чудом, достойным самого святого Теодора! — От тебя больше ничего и не требуется, как только поговорить с ней о качестве твоего вина. Эта девушка не похожа на других, и я тебе не советую начинать с ней разговор о ее внешности, потому что ты можешь ненаро¬ ком обидеть ее. Она носит маску, чтобы скрыть свое лицо, которое не так уж прекрасно, как ты думаешь. Сообразительный калабриец весело и с видом неожи¬ данного доверия обратился к Аннине: — Джино поговорил со мной откровенно, и я на¬ деюсь, что мы поймем друг друга. Соизвольте, прекрасная синьора, спуститься в мою недостойную каюту; там нам будет удобнее вести переговоры к нашей взаимной пользе и взаимной безопасности. Хотя Аннина еще колебалась, она все же позволила капитану проводить себя до лестницы в каюту и, каза¬ лось, готова была спуститься туда. Но не успела она по¬ вернуться спиной к Джино, как он соскользнул в гон¬ долу, которая от толчка его сильной руки сразу же ото¬ шла настолько далеко от борта фелукки, что теперь спрыгнуть в нее было уже невозмояшо. Проделал он все это быстро, неожиданно и бесшумно, но зоркие глаза Ан¬ вины заметили исчезновение гондольера, хотя она уже не в силах была помешать ему. Не выдавая своего волнения, девушка позволила проводить себя вниз, словно все про¬ исходило так, как было решено заранее. — Джино говорил, что у тебя есть лодка, которой я смогу воспользоваться, чтобы добраться до набережной, когда мы кончим переговоры, — заметила она, не теряя присутствия духа, несмотря на уловку своего приятеля. — Зачем же лодка? Вся фелукка к вашим услугам, — галантно ответил моряк, когда они спустились в каюту. Очутившись наконец на свободе, Джино взялся за весло с удвоенной энергией. Легкая лодка, отклоняясь то в одну, то в другую сторону, ловко лавировала между 37
судами, избегая столкновений, пока не достигла узкого канала, отделяющего Дворец Дожей от более прекрас¬ ного классического сооружения, .где находилась тюрьма республики. Мост, что соединяет обе набережные, остался позади, потом над головой Джино проплыла знаменитая арка, та арка, которая поддерживает крытую галерею, ведущую из верхнего этажа Дворца Дожей в тюрьму и которая была так поэтично и, можно добавить, так пе- чальногтрогательно названа Мостом Вздохов, так как по ней проводили обвиняемых, когда им надлежало пред¬ стать перед лицом своих судей. Джино ослабил удары весла, и гондола подплыла к лестнице, нижние ступени которой, как обычно, захлесты¬ вали легкие волны. Джино спрыгнул на низкую плиту и, воткнув маленький железный багор на веревке в рассе¬ лину между плитами, оставил свою лодку под защитой этого ненадежного, но привычного крепления. Предпри¬ няв эту нехитрую предосторожность, гондольер быстро прошел под массивной аркой — водными воротами дворца и очутился в его огромном, но мрачном дворе. В этот час веселья, царившего на прилегающей к двор¬ цу площади, здесь было тихо и пустынно. Лишь одинокая женщина-водонос стояла у колодца и ждала, пока бас¬ сейн наполнится родниковой водой, чтобы зачерпнуть ее своими ведрами; от нечего делать она равнодушно при¬ слушивалась к гулу веселой толпы на площади. Часовой с алебардой расхаживал по открытой галерее на верхней площадке Лестницы Гигантов; и то здесь, то там под угрюмыми и тяжелыми сводами длинных коридоров дворца раздавались шаги других часовых. Ни одно окно не светилось в этом здании, которое служило символом таинственной власти, вершившей судьбы Венеции и ее горожан. Прежде чем Джино вышел из темного прохода, по которому шел, он заметил в противоположных воротах двух или трех любопытных;,они остановились и с интере¬ сом оглядели пустынный и внушительный дворец, наво^ дивший ужас на людей; а затем влились в беззаботную толпу, кружившую поблизости от этого тайного и беспо¬ щадного трибунала, ибо человеку свойственно бездумно веселиться даже на краю неизвестного будущего. Раздосадованный, что не нашел здесь того, кого искал, гондольер вышел вперед и, втайне надеясь, что он вообще избежит этой встречи, набрался храбрости и рискнул об* 38
наружить себя громким покашливанием. В то же мгнове¬ ние темная фигура скользнула во двор со стороны набе¬ режной и быстро прошла на середину. Сердце Джино отчаянно забилось, но он сумел овладеть собой. Когда они приблизились друг к другу, Джино заметил при свете луны, проникавшем и в это мрачное место, что незнаком мец тоже в маске. — Да благословят вас святой Теодор и святой Марк! сказал гондольер. — Если я не ошибаюсь, вы тот самый .человек, к которому меня послали. Незнакомец вздрогнул и, казалось, хотел пройти ми¬ мо, но внезапно остановился. — Может быть, да, а может быть, нет! Сними маску, чтобы я мог судить по твоему лицу, правду ли ты! сказал. — С вашего позволения, достойный и уважаемый' синьор, и с повеления моего хозяина, я бы предпочел укрыться от вечерней прохлады за этим кусочком картона и шелка. — Здесь тебя никто не выдаст, даже будь ты в чем мать родила. Но, если я не знаю, кто ты, как могу я дове¬ риться твоей честности? — Я и сам питаю больше доверия к открытым ли-< цам, синьор, и потому я предлагаю вам самому показать, какими чертами наделила вас природа, а то ведь дове- ряться-то должен я, и мне нужно быть уверенным, что вы и есть тот самый человек. —* Слова твои справедливы и показывают, что ты бла¬ горазумен. Но я не могу снять маску; и, так как мы с то¬ бой вряд ли договоримся, я пойду дальше... Счастливей¬ шей тебе ночи! — Черт побери! Синьор, для меня вы слишком быстры в своих мыслях и решениях — я ведь совсем не опытен в переговорах такого рода. Вот кольцо. Может быть, печать на нем поможет нам лучше понять друг друга. Незнакомец взял драгоценность и повернул камень к лунному свету; разглядев его, он вздрогнул от удивле¬ ния и удовольствия. — Здесь сокол, герб неаполитанца. Кольцо принадле¬ жит владельцу замка святой Агаты! —; И многих других поместий, добрый синьор, не говоря уж о тех почестях, которых он добивается здесь, в Венеции. Значит, я прав и поручение мое — к вам? 39
— Ты нашел человека, у которого нет сейчас более важного дела, чем служить дону Камилло Монфорте. Но ведь ты пришел сюда не только затем, чтобы показать мне кольцо? — Разумеется, нет. У меня есть письмо, и я тотчас передам его адресату, как только буду уверен, что говорю именно с ним. Незнакомец задумался на мгновение, затем,^ оглядев¬ шись вокруг, поспешно ответил: — Здесь не место снимать маски, друг, даже если бы мы их носили просто ради удовольствия. Жди меня здесь, я скоро вернусь и проведу тебя в более надежное место. Едва были произнесены эти слова, как Джино ока¬ зался посередине двора один. Незнакомец в маске быстро удалялся и был уже около подножия Лестницы Гигантов, прежде чем гондольер пришел в себя от неожиданности. Быстрыми, легкими шагами незнакомец поднялся по лест¬ нице и, не обращая внимания на алебардщика, прибли¬ зился к первому из нескольких отверстий в стене дворца, окруженных барельефами в виде львиных голов, в кото¬ рые, как было известно, опускали тайные доносы и кото¬ рые назывались «Львиные пасти». Он что-то бросил в эту ухмыляющуюся пасть из мрамора, но Джино был далеко, а в галерее царил полумрак, и гондольер не разглядел, что именно он туда бросил. Потом Джино увидел/ как незнакомец заскользил, словно привидение, вниз по мас¬ сивным ступеням лестницы. Гондольер вновь вернулся к арке водных ворот, ожи¬ дая, что незнакомец сейчас подойдет к нему, но тут же с ужасом увидел, как тот быстро выбежал в открытые ворота дворца, ведущие на площадь Святого Марка. Не теряя ни минуты, Джино бросился за ним, но, очутившись на яркой, сверкающей весельем площади, не похожей на мрачный двор, который он только что покинул, как день не похож на ночь, он сразу понял, что преследовать не¬ знакомца бесполезно. Однако, испуганный потерей кольца, с печатью, которое он так неосторожно, хотя и с лучшими намерениями сам отдал, гондольер бросился в толпу, тщетно пытаясь отыскать вора среди тысячи масок. — Послушайте, синьор! — обратился отчаявшийся гондольер к человеку в маске, который недоверчиво огля¬ дел его и, очевидно, решил пройти мимо. — Если вы уже 40
достаточно налюбовались кольцом моего хозяина на своем пальце, то сейчас вам представляется удобный случай вернуть его. — Я не знаю тебя, — ответил голос, и Джино не уло¬ вил в нем знакомых ноток. — По-моему, не стоит навлекать па себя гнев такого знатного господина, как тот, кого ты хорошо знаешь, — шепнул он на ухо другой подозрительной маске. — Отдай кольцо, и на этом все кончится. — С кольцом или без кольца — лучше брось это дело, пока не поздно! Гондольер вновь отошел ни с чем. — Кольцо не подходит, к твоему костюму, мой друг, — сказал он третьему, — и было бы разумнее не беспокоить подеста 1 из-за такой мелочи. — Тогда не говори об этом, а не то как бы он сам тебя не услышал! Ответ, как и все другие, не удовлетворил гондольера. Он больше не пытался ни с кем заговаривать и молча пробирался в толпе, пытливо вглядываясь в окружавших его людей. Много раз у него появлялось желание загово¬ рить, но тотчас же чуть заметная разница в фигуре или в одежде, смех или случайное слово, сказанное игривым тоном, предупреждали его об ошибке. Он прошел пло¬ щадь из конца в конец, потом вернулся -противоположной стороной и снова, пробираясь сквозь толпу, заглядывал в каждую кофейню под галереями и внимательно при¬ сматривался к каждой фигуре, пока опять не очутился на Пьяцетте, но все было тщетно. Вдруг кто-то легонько дернул его за рукав. Он обернулся: перед ним стояла женщина в костюме трактирщицы. Она обратилась к нему явно деланным голосом: — Куда ты так торопишься и что ты потерял в этой веселой толпе? Если сердце, то было бы умней с твоей стороны скорее найти эту драгоценность, а то ведь здесь найдется немало охотниц до нее. — Черт побери! — воскликнул разочарованный гон¬ дольер. — Если кто-нибудь и найдет у себя под ногами эту безделушку, на здоровье! Не видела ли ты здесь до¬ мино среднего роста, с походкой сенатора, или священ¬ ника, или ростовщика в маске, которая так же похожа 1 Подеста (итал.) — судья; 41
ка тысячи других масок на этой площади, как одна сто¬ рона Кампаниллы на другую? — Ты так хорошо нарисовал портрет, что нетрудно узнать оригинал. Он стоит позади тебя. Джино резко обернулся и там, где он ожидал найти незнакомца, увидел арлекина; тот смеялся и фигляр¬ ничал. У тебя зрение, как у крота, прекрасная трактир^ щица... Но Джино не договорил — обманувшись в нем, веселая трактирщица исчезла. Вконец разочарованный, гондольер с трудом проби¬ рался к каналу, то отвечая на шутливые приветствия какого-либо клоуна, то отклоняя заигрывания женщин, менее замаскированных, чем та мнимая трактирщица, пока наконец не добрался до набережной, где было больше свободного места и откуда легче было наблюдать за тол¬ пой. Наконец он остановился между двумя гранитными колоннами, раздумывая, как быть: вернуться ли к хо¬ зяину и признаться в своей неосторожности или попы¬ таться отыскать кольцо, которое было так глупо потеряно. И тут он вдруг обнаружил, что рядом, у пьедестала кры¬ латого льва кто-то стоит так неподвижно, точно он высе¬ чен из камня. Два-три раза какие-то гуляки, то ли влекомые празд¬ ным любопытством, то ли надеждой встретить того, с кем было назначено свидание у колонн, приближались к этому окаменевшему человеку и сразу же уходили прочь, словно его неподвижная фигура вызывала у них непреодолимое отвращение. Видя все это и удивляясь странному поведе¬ нию людей, Джино решил узнать, в чем причина их столь явного нежелания оставаться рядом с неизвестным, и пересек разделявшее их пространство между колоннами. Услышав звук приближающихся шагов, незнакомец мед¬ ленно обернулся, лунный свет упал прямо на его лицо, и Джино вдруг поймал на себе испытующий взгляд того, кого так долго искал. Первым побуждением гондольера, как и всех других подходивших к этому месту, было желание уйти, но, вспо¬ мнив о поручении и пропавшем кольце, он постарался не выказать свое отвращение и страх. Он молча встретил пронизывающий взгляд браво и, хоть и смущенный, реши¬ тельно смотрел на него в упор несколько секунд. 42
— Что тебе от меня надо? = спросил наконец Якопос — Кольцо с печатью моего хозяина. — Я тебя не знаю. — Святой Теодор подтвердил бы, что я не обманщик, если бы он только пожелал заговорить! Я не имею чести быть вашим другом, синьор Якопо, но ведь иногда прихо¬ дится иметь дело и с незнакомцем. Если вы встретили мирного и ни в чем не повинного гондольера во дворе дворца, когда часы на площади пробили последнюю чет¬ верть, если вы получили от него кольцо, которое никому не нужно, кроме его настоящего владельца, то будьте же великодушны — верните его. — Ты, вероятно, принимаешь меня за ювелира с Ри¬ альто и потому говоришь о кольцах? — Я принимаю вас за человека, которого хорошо 43
знают и ценят многие знатные семьи Венеции. Дока¬ зательством этому может служить поручение моего хо¬ зяина. — Сними маску. Людям с честными намерениями не¬ зачем прятать свое лицо. — Вы правы, синьор Фронтони; да это и неудиви¬ тельно — вы всегда видите человека насквозь. В моем лице нет ничего такого, ради чего вам стоило бы взгля¬ нуть на него. Если вы не возражаете, я бы предпочел остаться в том виде, в каком многие пребывают в этот праздничный день. — Делай как знаешь, но я тоже тогда, с твоего разре¬ шения, останусь в маске. — Не многие осмелятся перечить вашему желанию, синьор. — Я желаю остаться один. — Черт побери! В Венеции, цожалуй, нет человека, который охотнее меня согласился бы на это, — пробормо¬ тал Джино сквозь зубы, — но я должен выполнить пору¬ чение хозяина. У меня, синьор, его письмо, и мой долг —' передать его в руки вам и никому другому. — Я тебя не знаю. У тебя есть имя? — Смотря в каком смысле, синьор. Что касается из¬ вестности, то имя мое вам так же неизвестно, как имя какого-нибудь подкидыша. — Если твой хозяин известен не более, чем ты сам, не трудись передавать его письмо. — Немногие в республике Святого Марка имеют такое происхождение и такое будущее, как герцог святой Агаты. Надменное выражедие исчезло с лица браво. — Если ты от дона Камилло Монфорте, что же ты сразу не сказал мне об этом? Что ему угодно? — Я не знаю, ему ли угодно то, что содержится в этих бумагах, или кому другому, но мой долг обязывает меня вручить их вам, синьор Якопо. Письмо было принято спокойно, хотя взгляд, который остановился на печати и надписи, легковерный гондольер мысленно сравнил со взглядом тигра, учуявшего кровь. — Ты говорил о каком-то кольце. Ты принес мне пе¬ чать своего ' хозяина? Я не привык верить на слово. — Святой Теодор свидетель, что оно у меня было! Будь оно даже тяжелее меха с вином, я бы все равно с радостью принес вам этот груз, но боюсь, что тот, кого 44
— Мой долг обязывает меня вручить эти бумаги вам, синьор Якопо.
я ошибочно принял за вас, синьор Якопо, теперь носит это кольцо на пальце. — Ну, об этом ты рассказывай своему хозяину, — хо-> лодно сказал браво, вглядываясь в оттиск печати. — Если вы знакомы с почерком моего хозяина, — по¬ спешно заметил Джино, который дрожал за судьбу пись¬ ма, — то сможете убедиться, что письмо написано им. Ведь немногие знатные господа в Венеции да, пожалуй, и.во всей Сицилии умеют так искусно действовать пером, как дон Камилло Монфорте; мне бы никогда не написать и вполовину так хорошо': — Я человек необразованный и никогда не учился разбирать почерки, — признался браво, ничуть при этом не смутившись. — Если ты так хорошо разбираешься в правописании, скажи мне, что за имя написано на кон¬ верте. — Никто не услышит от меня ни слова о тайнах моего хозяина, — ответил гондольер, гордо вскинув голову. — До¬ статочно и того, что он доверил мне это письмо, и я ни¬ когда не отважился бы даже заикнуться о чем-либо ещё. При свете луны темные глаза браво окинули собесед^ ника таким взглядом, что у того кровь заледенела в жи¬ лах. —* Я приказываю тебе вслух прочесть имя, которое на¬ писано на конверте, — повелительно произнес Якопо. — Здесь нет никого, кроме льва и святого над нашими голо¬ вами. Тебя никто не услышит. *— Праведный боже! Разве можно знать, чьи уши в Венеции слышат, а чьи остаются глухи? Если вы позво¬ лите, синьор Фронтони, то лучше отложить этот экзамен до более удобного случая. ^ Меня не так легко одурачить! Прочти имя или по¬ кажи мне кольцо, чтобы я убедился, что ты послан тем, кого называешь своим хозяином. А иначе — бери назад письмо и это дело не для меня. — Не спешите с решением, синьор Якопо, подумайте о последствиях. — Не понимаю, какие последствия могут ожидать че¬ ловека, который отказывается принять такое поручение! — Проклятие! Синьор, ведь герцог не оставит мне ушей, чтобы слушать добрые советы папаши Баттисты! — Что ж, герцог облегчит работу палачу, только и всего! 46
Сказав это, браво кинул письмо к ногам гондольера и спокойно зашагал по Пьяцетте. Джино* схватил письмо и, лихорадочно стараясь припомнить кого-нибудь из знаков мых своего господина, чье имя могло быть написано на конверте, побежал за браво. Я удивляюсь, синьор Якопо, что такой проница¬ тельный человек, как вы, не смог сразу же догадаться, что на пакете, который вручают вам, должно стоять ваше соб¬ ственное имя. Браво взял письмо и снова повернул его к свету. Это не так. Хоть я. и не учился читать, но свое имя всегда разберу. — Боже мой! Ведь то же самое и со мной, синьор* Будь это письмо адресовано мне, я бы в два счета дога¬ дался об этом. — Значит, ты не умеешь читать? ***. Я никогда, и не говорил, что умею. Я говорил толь¬ ко, что немного умею писать. Грамота, как вы отлично понимаете, синьор Якопо, состоит из чтения, письма и цифр, и человек может хорошо знать одно, совсем не раз¬ бираясь в другом. Ведь не обязательно быть епископом, чтобы брить голову, или ювелиром — чтобы носить бороду.: ^ Ты бы сразу так и сказал! Ладно, ступай, я поду¬ маю. Джино с радостью повернул назад, но, сделав не¬ сколько шагов, заметил женщину, которая поспешно скры¬ лась за пьедесталом одной из гранитных колонн. Он побе¬ жал за ней следом, решив во что бы то ни стало узнать, кто подслушивал их разговор с Якопо, и убедился, что свидетельницей его беседы с браво была Аннина. Глава /К О нет, шары напомнят мне о том, Что на пути у нас стоят преграды И что удары мне судьба готовит. Шекспир, «Ричард II» Хотя на главных площадях Венеции в этот час царило веселье, в остальной части города было тихо, как в могиле. Город, в котором никогда не услышишь цоканья копыт 47