Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
— Что ж, вполне возможно, потому что наша судьба для него не секрет, — отозвался Ладлоу. — К несчастью, крейсер порядком удалился от места своей стоянки, прежде чем огонь вырвался наружу. Да, вы правы, тот, с кем мы лишь накануне сражались не на жизнь, а на смерть, теперь выполняет долг человеколюбия. — А вон и поврежденный корвет! Он с подветренной стороны, на много лйг дальше. Что поделаешь, у веселой пташки немилосердно ощипаны перышки, она не может лететь так круто к ветру! Видно, так уж людям на роду написано. Они лезут из кожи вон, чтобы разрушить то, что через минуту может стать необходимым для их спа¬ сения. — Скажите, можем ли мы надеяться? — спросила Алида, пристально глядя на Ладлоу, словно желая про¬ честь приговор на его лице. — Благоприятен ли для нас курс этого корабля? Ни Ладлоу, ни Бороздящий Океаны не отвечали. Оба они пристально следили за движениями фрегата; наконец, когда сомнений не осталось, они в один голос заявили, что он идет прямо к плоту. Эти слова вселили надежду в от¬ чаявшихся людей, и даже негритянка, забыв о своем за¬ висимом положении, не могла удержать шумные изъяв¬ ления восторга. Моряки быстро и решительно взялись за дело. Через несколько минут они уже отвязали от плота лисель-спирт и поставили его стоймя, предварительно привязав к нему флажок, сделанный из носовых платков, который таким образом поднялся футов на двадцать над морем и весело затрепетал на ветру. После этого всем пришлось набраться терпения и ждать, что будет дальше. Минута проходила за минутой, очертания корабля становились все отчетли¬ вей, и наконец все моряки на плоту заявили, что ясно ви¬ дят матросов на реях. Пушечное ядро легко долетело бы до них от фрегата, но не было никаких признаков того, что плот заметили. — Не нравится мне, как он кладет руль! — сказал контрабандист, обращаясь к Ладлоу, который молча сле¬ дил за фрегатом. — Он резко отклонился от курса, словно решил бросить поиски. Эх, хоть бы еще десять минут он шел, как прежде! — Неужели он не услышит нас, если мы начнем кри¬ чать? — спросил олдермен. — Думается мне, зычный голос 781
мог бы долететь до фрегата, если не пожалеть горла, — ведь на карту поставлена наша жизнь. Опытные моряки только покачали головой; но олдер¬ мен, не обращая на них внимания, громко закричал — близкая опасность придала ему сил. К нему присоеди¬ нился матрос и даже Ладлоу, они кричали до хрипоты. На реях фрегата, видимо, было довольно много людей, они внимательно осматривали океан, но ответа оттуда все не было. Фрегат приближался, он был уже менее чем в полу¬ миле от плота, как вдруг огромное судно увалилось от ветра, обратив к плоту свой блестящий борт, и обрасопило реи, явно намереваясь отказаться от поисков в этой части океана. Ладлоу, увидев, что фрегат ложится на другой галс, воскликнул: — Кричите все вместе, дружно! Это наша последняя надежда! Все, кроме контрабандиста, закричали в один голос. Бороздящий Океаны стоял, прислонившись спиной к ли¬ сель-спирту, и с печальной улыбкой смотрел на эту отча¬ янную попытку. — Вы постарались на совесть, — спокойно сказал этот удивительный человек, пройдя по плоту и сделав всем знак замолчать. — Но ничего не вышло. Команда к пово¬ роту и аврал на судне помешали морякам, занятым своим делом, услышать ваш крик. Конечно, я не льщу вас на¬ деждой, но теперь действительно пора сделать последнюю попытку. Он приложил ладони рупором ко рту и издал про¬ тяжный крик, такой звонкий, зычный и могучий, что казалось, его нельзя не услышать. Трижды повторил он этот крик, но с каждым разом голос его заметно сла¬ бел. — Они услышали! — воскликнула Алида. — Глядите, паруса зашевелились! — Это свежеет ветер, — печально отозвался Ладлоу, стоявший рядом с ней. — С каждой секундой они уходят все дальше! Горькая правда его слов не вызывала сомнений, и все с тоской провожали глазами удаляющийся корабль. Через полчаса на фрегате дали пушечный выстрел и прибавили парусов, после чего он полным ветром пошел прямо к корвету, брамселя которого уже едва виднелись на юге! у 782
самого горизонта. Теперь нечего было и ждать помощи от французского крейсера. Но в каком бы отчаянном положении ни очутился че¬ ловек, ум его никогда не примирится с неизбежностью печальной судьбы, прежде чем разочарования не разру¬ шат все его надежды. Упавший надеется встать снова, пока сам не убедится в тщетности, своих усилий, и только лишившись прежних преимуществ, мы начинаем ценить те блага, которыми так долго пользовались, пренебрегая ими. Пока была видна корма удаляющегося французского фрегата, люди на плоту не сознавали всей опасности своего положения. Вместе с рассветом пробудились надежды, по¬ тому что раньше, в ночной темноте, они гадали, что ждет их впереди, подобно тому как человек тщится проникнуть, взглядом сквозь мрак будущего и разглядеть в нем счаст¬ ливые предзнаменования. И вот появилось солнце, а вме¬ сте с ним и далекий парус. Шло время, корабль прибли¬ зился, а потом, внезапно прекратив поиски, ушел и те¬ перь уже не вернется. Даже у самого непоколебимого из всех, кто был на плоту, дрогнуло сердце при мысли о той ужасной судьбе, которая теперь казалась неизбежной. — Плохо наше дело! — прошептал Ладлоу, указы¬ вая контрабандисту на черные остроконечные плавники трех или четырех акул, скользившие по поверхности воды у самой мачты. Теперь их положение на низком плоту, через который то п дело перекатывались волны, стало вдвойне опасным. — Хищницы чуют нашу скорую смерть. — Да, у моряков есть поверье, что эти рыбы таин¬ ственным образом предчувствуют поживу, — подтвердил контрабандист. — Но как знать, быть может, судьба еще посмеется над ними. Роджерсон! — окликнул он одного из своих матросов. — У тебя в карманах всегда полно вся¬ ких рыболовных снастей. Не найдется ли там прочной лесы и крючка для этих прожорливых тварей? В нашем теперешнем положении нет ничего мудрей самой простой философии. Когда вопрос стоит так: съесть или быть съеденным, всякий изберет первое. Матрос вынул из кармана довольно большой крючок, а лесой послужила какая-то мелкая снасть, сохранив¬ шаяся на мачте. Кусок кожи, сорванный с рея, заменил наживку, и удочка была заброшена. Видимо, прожорли¬ 783
вых тварей терзал лютый голод — они набросились на приманку с быстротой молнии. Рывок был таким сильным и внезапным, что несчастный матрос, не удержавшись на скользкой и шаткой мачте, упал в воду. Все это произо¬ шло в мгновение ока. Крик ужаса вырвался у всех, кто был на плоту. Они еще успели поймать последний отчаян¬ ный взгляд упавшего матроса. Одно мгновение его истер¬ занное тело плавало в воде... Но вот морские чудовища сожрали его без остатка. Теперь уже ничего не было видно, только поверх¬ ность воды слегка потемнела. Насытившиеся акулы ис¬ чезли; но темное пятно осталось возле недвижного пло¬ та, словно напоминая уцелевшим об уготованной им судьбе. — Какой ужас! — вырвалось у Ладлоу. — Парус! — воскликнул вдруг Бороздящий Океаны, и голос его в эту страшную, роковую минуту прозвучал как благая весть. — Это моя отважная бригантина! — Только бы нам посчастливилось, только бы она не последовала за фрегатом, который так недавно ушел прочь! — Да, только бы нам посчастливилось! Если и бри¬ гантина пройдет мимо, нам не на что будет больше 784
надеяться. Суда здесь бывают редко, и к тому же мы имели возможность убедиться, что наш флаг не очень-то хорошо виден издалека. Все взгляды были прикованы к белой точке на гори¬ зонте, в которой Бороздящий Океаны с такой уверенно¬ стью признал «Морскую волшебницу». Только настоящий моряк мог чувствовать эту уверен¬ ность — ведь с низкого плота видна была лишь кромка верхних парусов. К тому же судно, на беду, было с под¬ ветренной стороны, но Ладлоу и контрабандист в один голос заверили своих спутников, что оно, лавируя, пы¬ тается идти против ветра. Прошло два часа, которые тянулись, как пытка. Все зависело от. множества самых различных обстоятельств, и каждый новый оборот дела вызывал у моряков, остав¬ шихся на плоту, мучительное волнение. Вдруг заштилеет и бригантина вынуждена будет остановиться, — тогда и судно и плот окажутся во власти коварных океанских течений; вдруг ветер переменится, бригантина ляжет на другой курс и пройдет мимо; вдруг засвежеет, и все они погибнут, прежде чем подоспеет помощь. К тому же, по¬ мимо всего этого, команда бригантины имела основания считать, что они давным-давно утонули. 785
Однако судьба, казалось, смилостивилась над измучен¬ ными людьми; ветер был устойчивый, но не сильный, бри¬ гантина, по всей видимости, должна была пройти где-то совсем близко от плота, и надежда, что их найдут, росла и крепла, радуя все сердца. По истечении двух часов бригантина подошла к плоту с подветренной стороны так близко, что были уже видны самые мелкие снасти. — Мои верные друзья ищут нас! — воскликнул контра¬ бандист с сильным волнением в голосе. — Они скорее об¬ шарят весь океан, чем откажутся от поисков! — Но они проходят мимо, махните флагом... может быть, его увидят! Маленький флаг остался незамеченным, и люди на плоту после столь долгого и мучительного ожидания с тоской увидели, как быстрое судно безвозвратно уходит все дальше и дальше. Даже у Бороздящего Океаны, как видно, защемило сердце от разочарования. — О себе я не забочусь, — печально промолвил храб¬ рый моряк. — Не все ли равно, в каком море или во время какого плавания моряк сойдет в свою зыбучую могилу? Но для тебя, моя бедная, резвая Эудора, я желал бы дру¬ гой судьбы... Глядите!.. Бригантина делает поворот овер¬ штаг!.. Что ни говори, а наша повелительница всегда на¬ ходит своих детей! Теперь бригантина шла вполветра. Через десять или пятнадцать минут она уже снова была на траверзе плота с наветренной стороны. — Если она и на этот раз пройдет мимо, все будет по¬ теряно окончательно, — сказал контрабандист, делая всем знак молчать. Приложив ладони ко рту, он закричал так громко, словно отчаяние утроило силу его легких: — Эй, на «Морской волшебнице»! Эти слова прозвучали звонко и внятно — так умеют кричать только моряки. Казалось, чуткая бригантина узнала голос хозяина: она слегка изменила курс, как жи¬ вое и разумное существо. — Эй, на «Морской волшебнице»! — еще громче крик¬ нул Бороздящий Океаны. — Э-ге-й! — слабо донеслось по ветру, и курс бриган¬ тины снова переменился. — Эй, на «Морской волшебнице»! Эй, на «Морской волшебнице»! — Голос отважного моряка звучал с нече¬ 786
ловеческой силой, он кричал до тех пор, пока не упал в изнеможении. Цризыв этот еще звенел в ушах людей, притихших на плоту, когда над водой пронесся громкий ответный крик. Тотчас же гик бригантины был перекинут, и ее тон¬ кий нос направился прямо на маленький белый флажок, развевавшийся над морем. Все это произошло в один миг, но миг этот был полон надежд и тревог, а прекрасное судно уже скользило в пятидесяти футах от плота. Не прошло и пяти минут, как мачта с «Кокетки» уже плыла по океану пустая и никому не нужная. Первым чувством, которое овладело Бороздящим Океаны, когда нога его коснулась палубы бригантины, была глубокая, бесконечная благодарность. Он молчал, видимо не в силах вымолвить ни слова. Проходя по па¬ лубе, он окинул взглядом свое судно и крепко хлопнул ладонью по шпилю, как бы выражая этим судорожным движением свою любовь. Потом он сурово улыбнулся пре¬ данным, послушным матросам и скомандовал бодро и властно, как всегда: — По реям! Марсель поставить, пошел брасы! Шкоты тянуть, да покрепче, друзья! Пусть наша дорогая волшеб¬ ница обратит свой лик к берегуI Глава XXXIV Простите, сударь, вы присутствовали при этом? Шекспир, «Зимняя сказка» На следующее утро окна виллы олдермена ван Беве- рута были открыты, свидетельствуя о возвращении хо¬ зяина. На лицах людей в доме и во дворе было счастливое и вместе с тем печальное выражение, словно какая-то большая радость была омрачена тяжким несчастьем. Чернокожие слуги были взволнованы, обуреваемые той жаждой необычайного, которая так сильна у простых людей, а остальные, казалось, не могли забыть о беде, которой им удалось миновать. Тем временем в комнатах олдермена происходил очень серьезный разговор* Контрабандист и олдермен разгова¬ 787
ривали с глазу на глаз. Вид обоих не оставлял сомнений в том, что они пришли сюда обсудить какие-то важные и серьезные вопросы. Но от человека проницательного не укрылось бы, что моряк говорил о вещах, сильно волно¬ вавших его душу, а олдермена больше интересовали тор¬ говые дела. — У меня остаются считанные минуты, — сказал мо¬ ряк, выходя на середину комнаты и круто поворачиваясь к своему собеседнику, — поэтому я буду краток. Из мел¬ кой бухты можно выйти только во время прилива, а едва ли было бы благоразумно, если бы я стал мешкать, дожи¬ даясь, пока весть о происшествии, которое недавно случи¬ лось в море, разнесется по всей провинции и поднимутся шум и тревога. — Вы рассуждаете с осторожностью, как и пристало контрабандисту! Это еще более укрепляет нашу дружбу, которая отнюдь не ослабла после того, что вы сделали во время нашего не слишком приятного плавания на реях и мачтах погибшего крейсера королевы Анны. Что ж! Я не желаю зла никому из верных слуг ее величества, но мне тысячу раз жаль, что вы не хотите прийти сюда с партией доброго товара сейчас, когда берега некому охранять! В прошлый раз вы привезли потайные шкатулки и кру¬ жева тонкой работы, весьма ценные и выгодные для тор¬ говли; но наша колония испытывает острую нужду еще в кое-каких товарах, которые теперь можно провезти без помех. — Я пришел к вам, чтобы поговорить совсем о другом. Нас связывает нечто такое, олдермен ван Беверут, о чем вы и не подозреваете. — Вы говорите о маленьком недоразумении с послед¬ ней описью? Но ведь все было улажено при вторичной проверке и выяснилось, что вы были аккуратны, как Английский банк. — Выяснилось или нет, мне все равно, пусть тот, кто во мне сомневается, не имеет со мной дела. У меня только один девиз — «доверие», и одно правило — «справедли¬ вость». — Друг мой, вы меня неправильно поняли. Я не допу¬ скаю никаких подозрений; но аккуратность — душа ком¬ мерции, а прибыль — ее плоть. Точный расчет и прилич¬ ный баланс — самый прочный цемент для делового дове¬ рия. Искренность в тайной торговле подобна; беспристра¬ 788
стию в суде: она восстанавливает справедливость, нару¬ шенную законом. О чем же вы хотите со мной говорить? — Прошло уже много лет, олдермен ван Беверут, с тех пор, как началась тайная торговля между вами и тем че¬ ловеком, которого вы считали моим отцом, хотя он лишь назвался им из благородства и опекал беспомощного си¬ роту, сына своего друга. — Этого я не знал, — сказал олдермен, слегка накло¬ няя голову. — Возможно, этим и объясняется некоторое ваше легкомыслие, которое было чревато известными за¬ труднениями. Да, в августе исполнится двадцать пять лет с тех пор, как завязалась эта торговля, причем двенадцать из них я имею-дело с вами.. Не скажу, что нельзя было бы вести это опасное дело лучше, но оно шло вполне тер¬ пимо. Увы, я старею и подумываю о том, что пора отка¬ заться от риска и житейских превратностей — еще два, три, самое большее четыре или пять удачных рейсов, и на этом мы, пожалуй, могли бы покончить к обоюдному удо¬ вольствию. — Мы сделаем это гораздо скорее. Вероятно, судьба моего покровителя вам известна. Мы не раз упоминали вскользь в наших разговорах, что он был изгнан из коро¬ левского флота, так как выступал против тирании Стюар¬ тов, бежал со своей единственной дочерыо в колонии и, наконец, стал контрабандистом, чтобы как-то добывать себе пропитание. — Гм!.. У меня хорошая память в деловых вопросах, сэр Бороздящий Океаны, но во всякого рода щекотливых вещах я забывчив, как новоиспеченный лорд, когда речь заходит о его родословной. Однако, вероятно, все было именно так, как вы говорите. — Вам должно быть известно, что, когда мой покро¬ витель решил покинуть сушу, он взял с собой в море все свое имущество. — У него была надежная и быстроходная шхуна с хо¬ рошим балластом из прибрежных камней и грузом отбор¬ ного табака. Он был умный человек, не поклонялся мор¬ ским волшебницам, не плавал на щегольских бригантинах. Сколько раз королевские крейсеры принимали этого достойного торговца за прилежного рыбака! — У него были свои прихоти, а у меня свои. Но вы забыли, что среди его груза было еще кое-что весьма ценное. 26 Фенимор Купер, том V 789
— Возможно, там был тюк куньих мехов — по тем вре¬ менам это был ходкий товар. — Там была прекрасная, чистая, любящая девушка... Олдермен невольно вздрогнул и отвернулся от собе¬ седника. — Да, там действительно была прекрасная, как вы го¬ ворите, девушка с добрым сердцем, — проговорил он хрип¬ ло и едва слышно.« Но вы сами сказали мне, сэр Бороз¬ дящий Океаны, что она умерла где-то в Средиземном море. После того как она в последний раз побывала здесь, я больше не видел ее отца. — Да, она умерла на островах Средиземного моря. Но место ее в сердцах всех, кто знал эту женщину, заняла ее... дочь. Олдермен вскочил со стула и вперил в контрабанди¬ ста пристальный, взволнованный взгляд: <— Ее дочь?! Теперь вы все знаете. Эудора дочь этой несчаст¬ ной... Нужно ли говорить, кто ее отец? Олдермен застонал, закрыл лицо руками и снова опу¬ стился на стул, судорожно вздрагивая. Чем ты можешь это доказать? — пробормотал он. — Ведь Эудора — твоя сестра! —* Вас обманули,—отвечал контрабандист с печальной улыбкой. — Кроме моей верной бригантины, у меня нет на свете ничего и никого. С тех пор как мой храбрый отец погиб на глазах у того человека, о котором я говорил, у меня не осталось родных. Я любил этого человека, как отца, и он называл меня сыном, а Эудору мы выдавали за его дочь от второго брака. Но вот достаточно веские доказательства ее происхождения. Олдермен взял бумагу, которую моряк ему протянул, и быстро пробежал ее глазами. Это было письмо матери Эудоры на его имя, написанное после рождения девочки и дышавшее нежностью. Любовь между молодым коммер¬ сантом и красивой дочерью его тайного поставщика была с его стороны гораздо чище, чем большинство подобных связей. Ничто не препятствовало законному браку, кроме необычности их положения и той неловкости,, которой не¬ возможно было избежать, введя в общество женщину, о чьем существовании друзья Миндерта даже не подозре¬ вали, да еще страха перед обездоленным, но гордым от¬ цом, Нравы в колонии были простые, вполне вероятно 790