Кабальеро де Раузан
Шрифт:
В последующие дни барон, Эдда и брат Мигель обошли склоны Геклы со всех сторон, но Эдда не могла найти искомое место. Очертания острова изменились, и она было подумала, что провела свое детство не здесь. Хижина, овчарня, стадо – все исчезло.
Барон засомневался, Эдда и моравский брат начали падать духом. Виднелись лишь утесы, покрытые вечными снегами, скрывавшие огромные запасы огня; базальтовые массы, похожие на стены и крепостные башни; земные испарения, подгоняемые ветром до самых облаков. После долгих безуспешных поисков барон заявил, что следует прекратить их. Брат Мигель хотел было возразить, но кабальеро перебил:
– Безумие не искать сокровища, но большее
Эдда и брат Мигель не стали спорить, неудача никого не расстроила.
На следующий день, на рассвете, барон воткнул на вершину скалы условленный знак. Сокровища Юто, должно быть, остались в недрах Геклы.
С другой стороны, было ли это сокровище больным воображением Эдды? Барон и моравский брат обменялись мнением на этот счет. Такое тоже возможно.
Ноддок вернулся в бухту, и Олао разрешил команде спуститься на землю. Оставшиеся три дня барон, Эдда и брат Мигель посетили горячие источники острова. Им удалось обнаружить родники, которые неслышно текли под землей, вырываясь потоками грохочущей кипящей воды. Посреди огромной равнины, в западной части, на 65 градусе северной широты, возвышался Большой Гейзер. Из двенадцатиметрового водного хранилища бил поток, шириной более 5 метров и высотой от 9 до 66 метров. Это больше Фонтана в Версале или в Саду ла Гранха. Вода в Большом Гейзере сияет и меняет цвета в зависимости от высоты солнца. Каждое мгновение меняется облик испарений. В этом водоеме исландцы готовят пищу и придают форму деревянным изделиям. Температура не опускается ниже 70 градусов Реомюра [87,5 o C]. Из природной трубы выходит кристально чистая вода, похожая на агат и богатая кремнием. Барон выхватил бумагу, превратившуюся в кремниевую пластинку, на которой сохранились буквы. Русло Большого Гейзера было похоже на мрамор.
Прежде чем покинуть источник, барон опустил туда птичьи тушки. Они сварились за 20 минут.
Большой Гейзер переходит в Строккур или Беспокойный. Куски дерна и торфа, которые моряки швыряют в эту яму, мгновенно разрываются и поднимаются грязной колонной воды на высоту более тридцати вар [1 вара = 848 мм]. Это кипение длится 8-10 минут.
Есть один холм высотой пятьсот футов, в нем два отверстия. Каждый час из них с напором выбрасывается вода в огромном количестве. Сэр Джон Стэнли вычислил, что в минуту выбрасывается 14 766 арробов [1 арроба = 11,5 кг].
Эдда не захотела посещать другие источники. Брат Мигель спросил барона:
– В чем причина такого феномена? Может, из-за главного огня?
– Нет, – сказал барон. – Я не согласен с теорией плутонизма, или согласен, но с большими оговорками.
– Меня удивляет такая точка зрения.
– Так же думал Бональд. Действительно,
– В таком случае вы считаете…?
– Полагаю, феномены острова – следствия особых обстоятельств. Эти феномены должны происходить в других местах, но происходят только здесь.
На заходе солнца, после посещения гейзеров, одинокий и задумчивый барон поднялся на вершину Геклы и взирал оттуда на устрашающую местность, где главенствовал вулкан. Звезды светили слабо. Небу не хватало красок, спокойная морская вода была покрыта редкими клочками серой пены. Пейзаж был беден и мрачен.
Барон не видел богатства земли, эти пугающие края не прельщали, а умертвляли всякие желания. Серные склоны, невыносимые запахи, кипящая грязь, вздымающаяся вода, подобная дыханию страшных левиафанов; фантастические вулканы, сожженные кратеры, скопления базальтовых пород, густые испарения, непрекращающиеся шумы, как невидимая артиллерия – все было кромешным адом. Нет смысла искать в этих краях намек на цветок, зелень и листья, шелест дерева, пение птицы и след животного. Все было мертво; кругом только печальный цвет темных скал, и все покрыто снежным саваном.
Полное опустошение.
Зачем здесь нужна душа или сердце? Какой толк от владения сокровищами скандинавского пирата? Наука там бессильна, любовь невозможна, никаких чувств, нелепые страсти, ненавистная жизнь. Там не могло быть другого гостя, кроме демона, который время от времени высовывает голову из котла Геклы, чтобы проклясть людей, или молчаливо прохаживается по снегу. Та земля не была отчизной или жертвенником. Она становилась кладбищем для потерпевших кораблекрушение, каким и стало для его возлюбленной.
– Как бы то ни было, – сказал барон, – такое ужасное начало, ледяные вершины, внушающие ужас, горящая лава, оглушительные шумы, ледяной холод, мучительное одиночество, – стали товарищами детства и юности Эдды. Здесь захолодело ее сердце, омрачился характер, который отравляет ее существование. Отсюда возникла привычка не смеяться и не плакать. Эдда – безжизненное растение, без аромата и цвета. Настоящий северный цветок.
Она ходит, как ожившая статуя. Мне подарили ее небеса, благословляю их, но я ничего не могу поделать с ней. Иногда мне кажется, что ее рассудок помешался.
Барон ошибался. У Эдды был мрачный характер, это верно, но ее достоинства были скрыты из-за невежества. В ее глазах было что-то такое, чего барон был не в состоянии понять, несмотря на свои огромные возможности, образованность и опыт; он не понимал мрачного состояния Эдды, тайны, которая мучила ее. Слепота кабальеро подтверждала, как человек может ошибаться. Он не видел того, что любой мог угадать.
V
Вечером Эдда и барон, молчаливые и грустные, сидели у берега моря, наблюдая за беспокойными волнами. Эдда попросила: