Киево-Печерский патерик
Шрифт:
А иже преподобьный отьць нашь Феодосий, иже поистин испълъненъ Духа Святааго, тмьже и Божия таланта умъноживъ, иже населивъ мсто множьствъмь чьрьноризьць, иже пусто суще, манастырь славьнъ сътвори. Тмьже не хотяше никакоже прилога творити въ немь, нъ б врою и надежею къ Богу въскланяяся, якоже паче не имти упования имнием. Тмьже и тако сего ради многашьды хожаше по келиямъ ученикъ своихъ, и аще чьто обрящааше у кого, ли брашьно съндьно, ли одежею лише уставьныя одежа, или от имния чьто, сия възьмъ, въ пещь въмташе, якоже вражию часть сущю и прслушание грху. И сице же глаголаше имъ: «Нсть лпо намъ, братие, мьнихомъ сущемъ и отвьрьгъшемъся мирьскыихъ, събьрание пакы творити имнию въ келию свою. Како же можемъ молитву чисту приносити къ Богу, съкровища имнию дьрьжаще въ келии своей? О семь слыша Господа рекуща, яко “иде съкровища ваша, ту и сьрьдьця ваша”, и пакы о събирающиихъ: “Безумьне, въ сию нощь душю твою изьму, а яже събьра — кому будуть?”. Тмьже, братие, довъльни будмъ о уставьныихъ одежахъ нашихъ и о брашьн прдъложенмь на трапезьници от келаря, а въ келии от сицевыихъ не имуще
Преподобный отец наш Феодосии поистине был исполнен Святого Духа, потому и смог умножить божественное богатство и, населив прежде пустое место множеством черноризцев, создал славный монастырь. Но никоим образом не хотел собирать в нем сокровищ, но с верою и с надеждой уповал на Бога и никогда не придавал значения богатству. Именно поэтому постоянно обходил он кельи учеников своих, и если что-либо находил у кого — или пищу какую, или одежду, помимо предписанной уставом, или имущество какое, то изымал это и бросал в печь, считая за дело рук дьявольских и за повод для греха. И так говорил им: «Не следует, братия, нам, монахам, отвергшимся всего мирского, держать имущество в кельях своих. Как же можем мы с чистой молитвой обращаться к Богу, имея в кельях своих сокровища? Послушайте, что об этом говорит Господь: “Где сокровища ваши, там и сердца ваши”; и еще о тех, кто собирает их: “Безумный, в эту ночь душу твою возьму, а собранное тобой кому достанется?” Поэтому же, братия, будем довольствоваться одеждами, разрешенными уставом, и пищей, что получаем в трапезной от келаря, а в кельях ничего подобного не будем хранить, и тогда со всем усердием и всей душой устремимся на чистую молитву к Богу». И такими и иными словами постоянно убеждал их и поучал их со всем смирением и со слезами. И никогда не бывал он несправедлив, или гневен, не посмотрел ни на кого сердито, но был всегда милосерд, и тих, и жалостлив ко всем. Поэтому, если даже кто-либо из святого стада, ослабев душой, покидал монастырь, блаженный печалился и скорбел о нем и молился Богу, чтобы заблудшая овца его стада возвратилась бы назад. И так все дни плакал и молил за него Бога, пока тот брат не возвращался обратно. Тогда блаженный, с радостью приняв его, наставлял никогда впредь не поддаваться дьявольским козням, не давать им возобладать над собою, но держаться крепко. И говорил, что «не мужская та душа, которая может ослабеть от печальных этих напастей». Такими и иными словами утешив брата, отпускал его с миром в келью.
Б же ту единъ братъ слабъ сы, иже и часто отбгаше от блаженаго манастыря, и егда пакы приидяше, то же блаженый съ радостию его приимаше, глаголаше бо, яко не имать бо его оставити тако, да кром манастыря сего съконьчаеться. Се бо аще и многашьды отходя есть от насъ, нъ сь имать въ манастыри семь коньць житию прияти. И моляшесъ плачьмь Бога о немь, прося тьрьпния ему. Таче по мнозмь исхожении ему, приде единою къ манастырю, моляся великому Феодосию, дабы приятъ былъ. То же, иже поистин милостивый и, яко овьча от заблужения пришьдъшее, тако того съ радостию приятъ и причьте къ стаду своему. Тъгдаже чьрьноризьць тъ, иже б своима рукама длая, сътяжалъ имния мало, б бо платьна длая, сия принесъ, прдъ блаженыимь положи. То же святый глагола ему: «Аще хощеши чьрноризьць съвьрьшенъ быти, възьмъ сия, яко ослушания дло есть, въвьрьзи въ пещь горущу». Онъ же, иже теплъ сый на вру, несъ, по повелнию блаженаго въвьрьже въ пещь, и тако изгор. Самъ же оттол живяше въ манастыри томь, прочая дьни своя проводя, и тако ту по проречению блаженаго усъпе съ миръмь. Сицева ти б любы блаженаго, и сицево милосьрьдие къ ученикомъ своимъ имяше, дабы ни единъ от стада его отлучилъся, нъ вься въкуп, яко пастухъ добрый, пакы пасяше, уча и утшая и словесы увщавая душа ихъ, къръмляше и напаяя не престаяше. Тмьже и мъногы на Божий разумъ наводяше и къ небесьному царствию направляше. Нъ се пакы на прокое отсел съповдание отьца нашего Феодосия поидемъ.
Был же там один брат, слабый духом, который часто покидал монастырь блаженного, а когда снова возвращался, то блаженный встречал его с радостью, говоря при этом, что не может допустить, чтобы тот скончался где-то вне стен монастырских. Хотя и много раз уходил он от нас, но суждено ему было в этом монастыре встретить свой последний час. И с плачем молил за него Бога, прося снисхождения. И вот как-то, после того как уже не раз покидал монастырь, вернулся тот, умоляя великого Феодосия принять его, Феодосии же — поистине милосердный — словно овцу, заблудшую и вернувшуюся, принял того с радостью и вновь ввел в свое стадо. Тот черноризец своими трудами накопил небольшой достаток, ибо ткал полотно, и тут принес все это и положил перед блаженным. А святой сказал ему: «Если хочешь быть беспорочным черноризцем, возьми все, ибо все это — плод твоего ослушания, и брось в горящую печь». Тот же, горячо веруя в Бога, по повелению блаженного отнес и бросил в печь, где все и сгорело. Сам же с тех пор жил в монастыре, все оставшиеся дни свои в нем провел и тут же, как и предвещал ему блаженный, почил с миром. Такова была любовь блаженного, и таково милосердие его к ученикам своим, и забота, чтобы ни один от стада его не отбился, но всех вместе, словно хороший пастух, пас, учил и утешал, успокаивая души их и насыщая и утоляя духовную жажду. И этим многих приводил к осознанию мудрости Божьей и указывал им путь в небесное царство. Но сейчас снова обратимся к дальнейшему рассказу об отце нашем Феодосии.
Се бо въ единъ от дний приде келарь къ сему блаженому глаголя, яко въ сий дьнь не имамъ, что прдъложити на ядь, се бо ни съварити чьто имамъ. Глагола тому блаженый: «Иди, потьрьпи мало, моля Бога, некъли тъ попечеться нами. Аще ли же, то да съваривъше пьшеницу, ти ту, съмятъ съ медъмь, прдъставиши на тряпез братии, да дять. Обаче же надюся на Бога, иже въ пустыни людьмъ непокоривыимъ хлбъ небесьный одъжди и источи крастли. Тъ и намъ дьньсь мощьнъ есть пищю подати». То слышавъ, келарь отиде. И блаженый моляше Бога о сихъ. И се пржереченый онъ боляринъ, Богу ему възложьшю на умъ, се бо напълнивъ три возы брашьна: хлбъ, и сыръ, и рыбъ, сочиво же и пьшено, еще же и медъ, и то посъла къ блаженому въ манастырь. И еже видвъ, блаженый прослави Бога и глагола келарю: «Видиши ли, брате Феодоре, яко не имать насъ Богъ оставити, аще надемъся на нь вьсмь сьрьдцьмь. Нъ иди и сътвори обдъ братии великъ въ сий дьнь, се бо посщение Божие есть». И тако блаженый възвеселися съ братиею на обд веселиемь духовьныимь, б же самъ да хлбъ сухъ и зелие варено без масла и воду пия — се же дь его б вьсегда. И николиже его б видти дряхла или съньзъшася на обд сдяща съ братиею, нъ вьсегда весело лице имуща и благодатию Божиею б утшаяся.
Как-то в один из дней пришел келарь к блаженному, говоря: «Сегодня нет у меня никакой еды для братии и нечего мне для нее сварить». Отвечал тому блаженный: «Иди, подожди немного, моля Бога, чтобы позаботился о нас. Или же, на крайний случай, свари пшеницу и, смешав кашу с медом, предложи братии на трапезе, пусть едят. Но надеюсь я, однако, на Бога, который в пустыне на него ропщущим людям хлеб небесный низвел дождем и одарил их перепелами. Тот Бог и нам ныне может пищу подать». Услышав это, келарь ушел. И блаженный стал молиться Богу о братии. И тут помянутый нами боярин, по наставлению Божию, нагрузил три телеги съестным: хлебом и сыром, и рыбой, чечевицей и пшеном, и медом к тому же, и все то послал блаженному в монастырь. И, увидев это, блаженный прославил Бога и обратился к келарю: «Вот видишь, брат Феодор, что не оставляет нас Бог, если надеемся на него всем сердцем. Так иди же и приготовь для братии обед обильный в этот день, ибо это посещение Божье». И так блаженный радовался с братией на обеде весельем духовным, сам же ел только хлеб сухой и овощи вареные без масла, запивая водой, — такова была его ежедневная еда. Но никогда не видели его унылым или понурым на трапезе с братией, но всегда сидел с лицом радостным и утешался благодатью Божьей.
Къ сему же блаженому нколи приведоша разбойникы съвязаны, ихъ же бша яли въ единомь сел манастырьск, хотяща красти. Блаженый же, видвъ я съвязаны и въ такой скърби суща, съжалиси зло и, просльзивъся, повел раздршити я и дати же тмъ сти и пити. И тако пакы тхъ учаше мъного, еже никогоже пробидти и никомуже зъла сътворити. Подасть же тмъ от имния довъльное, еже на потрбу, и тако тхъ съ миръмъ отпусти, славяща Бога, якоже оттол тмъ умилитися и никомуже зъла сътворити, нъ своими длы довъльномъ быти.
К тому блаженному как-то привели связанных разбойников, схваченных в одном из сел монастырских, когда они собирались там красть. Блаженный же, увидев их связанными и в унынии, сжалился над ними и, прослезившись, приказал развязать их и дать им еды и питья. А затем долго поучал их, чтобы никому не причиняли зла. Дал им и немало денег на все необходимое и отпустил их с миром, славящих Бога; и с тех пор они раскаялись и никому больше не причиняли зла, но жили своим трудом.
Таково бо б милосьрьдие великааго отьца нашего Феодосия, аще бо видяше нища или убога, въ скърьби суща и въ одежи худ, жаляашеси его ради и вельми тужаше о семь и съ плачьмь того миновааше. И сего ради сътвори дворъ близь манастыря своего и цьркъвь възгради въ немь святааго пьрьвомученика Стефана, ту же повел прбывати нищимъ и слпыимъ и хромыимъ и трудоватыимъ, и от манастыря подавааше имъ еже на потрбу и от вьсего сущаго манастырьскааго десятую часть даяше имъ. И еще же и по вься суботы посылаше въ потребу возъ хлбъ сущиимъ въ узахъ.
Таково было милосердие великого отца нашего Феодосия, что, когда видел нищего, или калеку, или скорбящего, или бедно одетого, жалел его, и очень печалился о нем, и со слезами проходил мимо. И поэтому построил двор около своего монастыря и церковь там во имя святого первомученика Стефана, и тут велел находиться нищим, и слепым, и хромым, и больным, из монастыря велел приносить им все необходимое — от всего имущества монастырского десятую часть отдавал им. И еще каждую субботу посылал воз хлеба узникам.
Въ единъ же от дьнии приде къ преподобьнуму Феодосию прозвутеръ от града, прося вина на служьбу святыя литурьгия. И ту абие блаженый, призъвавъ строителя цьркъвьнаго, повел налияти вина, юже ношаше викию, и дати ему. Онъ же глагола, яко «мало имамъ вина, еже тъкъмо довълеть на 3, или на 4 дьни святй литурьгии». Блаженый же отвща ему: «Излй вьсе человку сему, и нами Богъ да попечеться». Онъ же отшьдъ и пробидвъ святааго повелния, вълия ему въ викию мало вина, оставивъ на утрия цьркъвьнй служьб. Прозвутеръ же, несъ, еже мало ему въда, показа блаженому Феодосию. И пакы призъвавъ пономонаря, глагола ему: «Рхъ ти, излй вьсе и о утрйшьниимь дьне не пьцися, не бо имать Богъ оставити цьркве сея въ утрий дьнь бе-служьбы, нъ се въ сий дьнь подасть намъ вина до избытъка». Тъгда же, шьдъ, пономонарь излия вьсе вино прозвутерови и тако и отъпусти. Таче по отъдении къ вечеру сдящемъ имъ, и се по проречению блаженаго привезоша 3 возы пълъны суще къръчагъ съ винъмь, ихъ же посъла жена нкая, иже б прдьрьжащи вься въ дому благоврьнааго князя Вьсеволода. Си же видвъ, парамонарь прослави Бога, чюдяся проповданию блаженаго Феодосия, еже якоже рече: «Въ сий дьнь вина до избытъка Богь подасть намъ», — такоже и бысть.