КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ
Шрифт:
Где-то внизу снова послышался шорох – человек, которого преследовал Тиерн, оступился. Крепко выругался – Тиерн расслышал первое слово в излюбленном ругательстве каров: «Пусть демоны расчешут тебе хребет!». Затаив дыхание, Тиерн крался, словно крыса. Казалось, даже скользкие ступени под его ногами помогают ему, не заставляя его оскальзываться. Еще один пролет, и Тиерн, скользя вдоль стены, как змея, приблизился к преследуемому.
Тот, видно, упал – выглядывая из-за угла, Тиерн увидел, как некто в сером длинном плаще растирает колено. Это нам на руку, злорадно подумал Тиерн, теперь, с подвернутой ногой, он далеко не убежит. Незнакомец, перестав злобно шипеть и ругаться, распрямился и обернулся назад – Тиерн, холодея, едва успел спрятаться за стену. Он не успел разглядеть
Тиерн опасливо выглянул из своего убежища – незнакомца не было видно. Ушел; торопливо переступая, минуя ловко кучу Камней, о которую, видимо, и споткнулся незнакомец, Тиерн проследовал за ним. Пожалуй, не стоит сильно торопиться, подумал Тиерн, никуда он не денется. Потихоньку, потихоньку…
Спуск был длинен; чем дальше Тиерн спускался под землю, тем чаще его охватывало отчаянье – а не идет ли он навстречу своей смерти? Может, этот человек специально подослан, чтобы завести его, Тиерна, в такие дебри, откуда он не сможет выбраться? А может, он один из Палачей, и заманивает его в их логово? Эти мысли обжигали его разум как кипяток, но оставаться один в этих катакомбах Тиерн уже не мог – чем дальше он шел, тем страшнее ему становилось, и тем больше он убеждался в том, что обратно он не сможет вернуться сам, и тем неистовей он карабкался по осклизлым ступеням, боясь остаться один.
Скоро башенная лестница вывела его к выходу – воздух, что пахнул ему в лицо, был затхлый и спертый, как и полагается быть воздуху в любом подземелье. Незнакомец шагнул в провал дверей, и Тиерн, не долго раздумывая, кинулся вслед за ним и оказался у подножия башни – половина её была видна и доходила до невысокого потолка.
Это подземелье отличалось от верхнего. Здесь было очень влажно – крупные капли то и дело срывались с потолка пещеры и шлепались на каменное подножие башни, выдалбливая ямки в порыжелом камне. Казалось, шел дождь, и Тиерну стало душно и жарко в его меховой зимней накидке. Под ногами больше не было песка и мелкой гальки, прочего строительного мусора, коим был усыпан весь верхний этаж. Точнее, может, он и был, но под богатой массой пышно разросшегося голубовато-зеленого мха их не было видно. Все потонуло в мягких лапах, оплетших и пол, и стены, и какие-то постройки, превратив их в мягкие округлые холмы. От земли поднимался пар, туман, становясь все гуще, и капли становились чаще и чаще.
И здесь было светло. Весь мох был усеян мелкими цветочками, фосфорицирующими в темноте, и было видно далеко вперед.
Фигура убегающего незнакомца тоже была видна – темное пятно прыгало по нежной зелени мха, и Тиерн кинулся за ним.
Поначалу он бездумно, подстегиваемый собственным страхом, бежал, ничего не замечая, стараясь не выпустить из поля зрения темную фигуру, но потом глаза его стали выхватывать из обшей картины какие-то детали, многочисленные мелочи, коими здешний пейзаж изобиловал и от которых волосы вставали дыбом.
Во-первых Тиерн приметил, что не просто несется по зеленым кочкам, а идет по чуть приметной дорожке – сквозь редкие веточки мха угадывалась каменистая земля, песок. Её протоптали когда-то давно, и видно, ходили по ней часто, раз до сих пор не заросла она мхом, и она была хорошо известна его тайному проводнику.
Потом, то тут, то там, стали попадаться ему страшные остовы – то, что в тумане принимал он за гладкие, обточенные временем и изобильной влагой, камешки, на самом деле были черепа и косточки. На каких-то сохранились даже шлемы и остатки ржавых лат. В лужах, похожих на окошечки на болоте, виднелись тонкие кисти. Останки какой-то боевой машины, превращенной мхом в пышный холм, тихонько поскрипывали и потрескивали, точимые временем и влагой.
«Тут был бой, – подумал Тиерн, благоговейно рассматривая
Он потерял бдительность и оступился – запнулся о кости, опутанные мхом, и едва не упал. Загремел проржавевший шлем, какая-то проволока опутала ноги, и Тиерн, отпрыгнув в сторону, потянул за собой целую кипу гремящих пластинок и упал в мох. Преследуемый стремительно оглянулся; и думать было нечего – он увидел Тиерна, барахтающегося в зелени темным резким пятном.
На миг сердце Тиерна остановилось – то был миг, когда незнакомец смотрел на него, и когда неясно было, что он предпримет, кинется вон или же подойдет к Тиерну и прикончит его. Незнакомец выбрал первое; подхватив полы плаща, который явно мешал ему, он рванул прочь с такой силой, что Тиерну показалось, что он напуган ничуть не меньше его самого. И мысли о том, что под опущенным капюшоном таится древнее Зло, показались теперь абсурдными.
====== 2.ТАЙНЫ ПОДЗЕМЕЛИЙ. ======
– Стой! – заголосил Тиерн, насилу избавившись от опутавшей его проволоки. – Да стой же! Я не причиню тебе вреда! Стой!
Но незнакомец лишь ускорял шаг; таиться и осторожничать больше не было смысла, и Тиерн несся во весь мах над округлыми кочками. Под ногами хрупало прогнившее дерево, ломались проеденные ржой обломки мечей и кости.
– Стой! – голосил Тиерн. Отчаянье все сильнее охватывало его, и он в бессилье решился на крайнюю меру, отчего сердце его кровью обливалось. – Подожди меня! Я не причиню тебе вреда! Выведи меня отсюда! Я дам тебе за это золота! Постой!!!
Тиерн уже не жалел, он готов был расстаться с венцом, найденным в могиле, и даже перспектива того, что неизвестный, услыхав о награде, нападет на него, чтобы убить и отнять награбленное Тиерном золото, не пугала его. Лишь бы он остановился! Незнакомец не останавливался. Ноги несли его дальше и дальше, и, казалось, он не знает устали. Тиерн рыдал в голос; слезы текли по его пылающим щекам, и он, начиная уставать, спотыкался о всякую кочку. Под конец он упал, ткнувшись лицом во влажную зелень, и когда поднял лицо – неизвестного уже не было. Он словно растворился в тумане, словно сквозь землю провалился, хотя проваливаться дальше уж некуда. Никого; пустота и тишина, нарушаемая только стуком капель. Тиерн взвыл от ужаса и отчаянья и вцепился зубами в руку, прокусив до крови.
– Что мне делать, а?! – выл он. – Что мне делать?! Я пропал, пропал, гады вы все!
Одинокий его вой разнесся над бледными полями и затих; Тиерн почувствовал, как кровь приливает к его голове, и не было воздуха, чтобы остудить её, кипящую, и он потерял сознание.
Очнулся он – скоро ли? Или не скоро? Этого никто не скажет; когда оно открыл глаза, над ним все так же был полумрак и падали тяжелые капли воды. Одежда намокла, сапоги разбухли и были тяжелы.
В голове Тиерна была абсолютная тишина и пустота. Он даже плакать не хотел, и ему было все равно, выйдет ли он отсюда или останется здесь навсегда. Словно в каком-то оцепенении он поднялся, с трудом встал на своим распухшие ноги – наверное, он все-таки долго лежал здесь, и неизвестный не пришел за ним, не убил. Ушел, оставил, бросил здесь одного. Впрочем, все равно. Рука нащупала во мхе рукоять Кривого, и Тиерн сжал её, словно ища поддержки и защиты. Странно, но это подействовало, и он почувствовал себя увереннее. Куда теперь? А не все ли равно? Хотя, впрочем, можно поискать то место, куда так юрко скользнул преследуемый. Тиерн шел по зеленому ковру, и ему казалось, что голова его существует сама по себе и теперь плывет в вышине, и нету у него никакого тела… Это так удобно – не надо думать, как его накормить, как его лечить и где его уложить спать. Одна голова – это хорошо. Пусть себе думает.