Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Коллектив авторов

Мелкий бамбук заглушил Рисовые поля деревушки. Протоптанная тропа Снова стала болотом В этот месяц долгих дождей.

* * *

Дожди все льются… Ростки на рисовых полях, Что будет с вами? Водой нахлынувшей размыта, Обрушилась земля плотин.

Источник возле горной хижины

Лишь веянья ветерка Под сенью ветвей отцветших Я жду не дождусь теперь, Снова в горном

источнике Воды зачерпну пригоршню…

Болотный пастушок в глубине гор

Должно быть, лесоруб Пришел просить ночлега, В дверь хижины стучит? Нет, это в сумерках кричал Болотный пастушок.

Стихотворение на тему: «Путник идет в густой траве»

Путник еле бредет Сквозь заросли… Так густеют Травы летних полей! Стебли ему на затылок Сбили плетеную шляпу.

Смотрю на луну в источнике

Пригоршню воды зачерпнул. Вижу в горном источнике Сияющий круг луны, Но тщетно тянутся руки К неуловимому зеркалу.

* * *

У самой дороги Чистый бежит ручей. Тенистая ива. Я думал, всего на миг,— И вот — стою долго-долго…

* * *

Всю траву на поле, Скрученную летним зноем, Затенила туча. Вдруг прохладой набежал На вечернем небе ливень.

* * *

Летней порою Луну пятнадцатой ночи Здесь не увидишь. Гонят гнуса дымом костра От хижины, вросшей в землю.

Ждут осени в глубине гор

В горном селенье, Там, где густеет плющ На задворках хижин, Листья гнутся изнанкой вверх… Осени ждать недолго!

Сочинил во дворце Кита-Сиракава [1774] , когда там слагали стихи на темы: «Ветер в соснах уже шумит по-осеннему», «В голосе воды чувствуется осень»

1774

Кита-Сиракава— старинный дворец, расположенный в северном (дворцовом) районе Сиракава в Киото.

Шум сосновых вершин… Не только в голосе ветра Осень уже поселилась, Но даже в плеске воды, Бегущей по камням речным.

Осень

* * *

Никого не минует, Даже тех, кто в обычные дни, Ко всему равнодушны,— В каждом сердце родит печаль Первый осенний ветер.

* * *

О, до чего же густо С бессчетных листьев травы Там посыпались росы! Осенний ветер летит Над равниной Миягино! [1775]

1775

Равнина Миягинославилась в японской поэзии красотой осенних трав и бело-розовых

цветов хаги (леспедецы). Находилась на севере возле г. Сэндай.

* * *

Дует холодный вихрь. Все на свете печалью Он равно напоит. Всюду глядит угрюмо Осеннего вечера сумрак.

* * *

Сейчас даже я, Отринувший чувства земные, Изведал печаль. Бекас взлетел над болотом… Темный осенний вечер.

* * *

Кто скажет, отчего? Но по неведомой причине Осеннею порой Невольно каждый затомится Какой-то странною печалью.

* * *

В памяти перебираю Все оттенки осенней листвы, Все перемены цвета… Не затихает холодный дождь В деревне у подножия гор.

* * *

На рисовом поле У самой сторожки в горах Стоны оленя. Он сторожа дрему прогнал, А тот его гонит трещоткой.

Луна

На небе осени Она наконец явилась В вечернем сумраке, Но еле-еле мерцает, Луна — по имени только.

* * *

Равнина небес. Луна полноты достигла. Тропу облаков, Единственную из всех, Избрал для странствия ветер.

* * *

Зашла и она, Луна, что здесь обитала, На лоне воды. Ужель в глубине пруда Тоже таятся горы?

Ожидаю в одиночестве ночь полнолуния

Нет в небе луны, Нигде до ее восхода Не брезжит свет, Но самые сумерки радостны! Осенняя ночь в горах.

Пятнадцатая ночь восьмой луны

Как сильно желал я Дождаться! Продлить мой век До этой осенней ночи. На время — ради луны — Мне стала жизнь дорога.

Глубокой ночью слушаю сверчка

«Сейчас я один царю!» Как будто владеет небом На закате луны, Ни на миг не смолкает В ночной тишине сверчок.

* * *

Сверчок чуть слышен. Становятся все холодней Осенние ночи. Чудится, голос его Уходит все дальше, дальше…

Цикады в лунную ночь

Росы не пролив, Ветку цветущую хаги Тихонько сорву, Вместе с лунным сияньем, С пеньем цикады.

Олень лунной ночью

Родится в душе Ни с чем не сравнимое чувство… Осенняя ночь. На скале, озаренной луной, Стонущий крик оленя.