Клетка. Грудная клетка
Шрифт:
– Заткнись, ты, тварь, слышишь? НЕ СМЕЙ!!!
Ещё одна пощечина. Я снова хочу вырваться из хватки, но меня крепко держат. Как будто такое уже происходило. Как будто это запланировано. И чувство ужаса охватывает меня, когда Кирилл проводит пальцем по его подбородку, собирая кровь, и с удовольствием облизывает красный сгусток с подушечки. А потом хватает Андрея за волосы и притягивает к себе, соприкасаясь лбами.
– А ты все такой же, – шепчет шрамоголовый.
– Какой “такой же”? – ухмыляется парень.
– Такой же жалкий.
– Ты меня даже не знаешь, – Андрей отпихивает его и кивает на меня: – Отпусти её! Она уже не нужна!
– Чтобы она знала? – расплылся в улыбке Кирилл. – Согласен, ей это ни к чему. Вот только...понимаешь, Фейт, свободу надо заслужить, заработать.
– И как ты заработал свою свободу? Натравливая людей друг на друга? – фыркнула я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Кирилл резко поворачивается ко мне. Черт, я и не думала, что его так легко задеть за живое. Ну, судя по тому, сколько злости я вижу в этих зеленых – как у Андрея – глазах, я попала в точку. Продолжаем разговор.
– Неудивительно тогда, что они тебя искалечили, – я кивнула на шрам и брезгливо поморщилась.
– Ты, маленькая мерзкая сука...
– Ха, уже не впечатляет. Видимо, вместе с кожей, тебе и мозги вырезали.
Я вижу, как кулаки сжимаются от злости. Он хочет, безумно хочет меня ударить. Значит, я близка. Мозги задели – что-то давнее, душевное. Я выведу этого гада из себя.
– Или, может, этими извергами были твои родители, а? За плохие оценки с тобой такое провернули. Тогда неудивительно, почему ты такой тупица.
Невероятно легко обсирать незнакомого человека, которого ненавидишь. Даже простая ненависть кажется не полным выражением моих эмоций. И даже если я несу полную ахинею, мне становится легче. Я не испытываю чувства вины, стыда или страха за то, что эта скотина сделала со мной. Это становится похоже на небольшую месть. И, кажется, Кирилл понимает это. И смиряется. На секунды две.
– Ты только что сама себе гроб заказала, идиотка, – он качает головой, словно сожалея. – Я бы тебя простил, но это...ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь, – он шипит, как змея. Да он и есть змея. Я уверена, что у него не слюна во рту, а яд. – Глупая, глупая девчонка. Что ж, – он на секунду отвлекается на Андрея, – ты нашел себе такую же, как ты сам, – и возвращает убийственный взгляд ко мне. – Знаешь, что я с тобой сделаю, когда разберусь с Фейтом? Я привяжу тебя к столу и буду отрезать тебе части тела, одну за другой. Я выебу тебя так, как никто не ебал. Ты будешь умолять о смерти. Я буду мучить тебя даже за воспоминание об этих словах, пока ты, наконец, не издохнешь. И последнее, что ты почувствуешь перед смертью – это я. Ты почувствуешь меня, и, я обещаю, ты умрешь.
Мне страшно от этого. От всего. Эти слова, они залезли внутрь, в глотку, и застряли там. А глотать эти омерзительности я не собираюсь. Боюсь, вырвет от количества пугающих презрительностей.
– Если ты хоть пальцем... – процедил Андрей.
– Оставьте их, – не обращая внимания на него, Кирилл ещё пару секунд изучает меня взглядом, а потом кивает двум позади нас.
На коже останутся синяки. Мы на свободе взаперти. Вот такая вот ирония. Кирилл ушел, оставив после себя только страх и ужас. Я ловлю себя на мысли, что это ощущение...то, что он стоял так близко...Его лицо. Его взгляд.
Так близко.
И это ненормально. Это не так. Его шрамированное лицо перед глазами. И я почти растворяюсь в этих словах. Они окутывают меня. Душат. Это действительно страшно. Сколько ещё смертей мне предстоит пережить, чтобы выбраться из этого
– Вика...Ты в порядке? – тревожный голос в перемешку с горячим, горящим дыханием.
– Я...
Слова застряли. Они все застряли в глотке. Им мешают эти чертовы угрозы Кирилла, которые стали поперек горла и не дают даже дышать. И я, наверное, выгляжу сейчас жутко напуганной.
– Он ненормальный, – я прикрываю глаза и прислоняюсь к стене.
– Я его не переношу.
– А что насчет тебя? – я съезжаю вниз, на пол. – Почему он тебя не переносит?
– Я не знаю, – он садится рядом.
– Кто... О чем Кирилл говорил? Кто такой Жан?
От звука этого имени парень вздрагивает. Руки пробивает нервная дрожь. Он прикусывает разбитую губу и опускает голову. Стыд? Обида? Страх? Я не могу понять, что он чувствует.
– Это мой отчим. Он умер.
Он один. Мама умерла от рака, отца он не знал, отчим умер от...
– А от чего он умер?
– Бога ради, мы можем поговорить о чем-нибудь другом?! – вскрикивает Андрей, закрыв лицо руками.
– Да пожалуйста, – фыркнула я. – Пассионарная теория этногенеза устроит?
Мне хватит и половины его сумасшествия. Только кажется, что всё гораздо серьезнее, чем я думаю. И меня бесит то, что так сложно рассказать. Всем вокруг так сложно. Строят из себя героев мыльной оперы, а я просто хочу понять, что происходит. И вот это качество я оценила в Роме – он не нервничал, не гадал мысленно на 100500 ромашках, чтобы рассказать мне что-то. Потому что если хочешь чем-то поделиться – не делай вид, что тебе страшно. Ты либо скажешь, и проблема исчезнет, либо скажешь – и проблем станет больше. В любом случае, это не страшно, а, скорее, интригующе.
– Хватит, – рявкает Андрей, утыкаясь головой в колени. – Ты не представляешь даже...
– Так объясни. Я не так тупа – пойму.
– Артем...Он не такой, каким казался сначала. И мой отчим...я его...assassin'e*.
И я узнаю эту историю. Надеюсь, что всю целиком. Время словно застыло. Потому что я как будто вижу всё, что с ним произошло, на самом деле. Я верю Андрею, не могу не верить. Все его слова, я впитываю их, как губка. То, что отчим его хотел убить, а он просто защищался. То, как он употреблял наркотики. То, как Кирилл сделал его диллером. То, как они общались с Артемом. То, как он видел Рому, ублажающего Кирилла. То, что Артем “помогал” всю эту неделю.
– ...я не знаю, – покачал головой Фейт, – я не понял сначала, что к чему. Просто ему смс пришла, а телефон в машине остался.
– А какого вы Вику с собой потащили?
– Ну, Артема позвал отчим, а Вике позвонили. Сказали, где тебя найти. Артем вернулся, мы ему все рассказали. Он сказал, что всё устроит.
Я поражаюсь, как при такой подозрительности он мог быть таким доверчивым. Поверить такому, как Стальцев. Да я ему язык вырву и собакам отдам. Тупая скотина.
– Мы собирали всё, продумывали. А потом поехали. Я...я не верил ему. Просто слишком много...я не могу объяснить...но это...понимаешь, когда куча мелких деталей. Ты замечаешь их, и в голове что-то щелкает, и ты больше не доверяешь...Мы остановились у какого-то магазина по дороге, Артем с Волди вышли за водой. А на сиденье телефон завибрировал. И там смс от Кирилла. И я уже все понял. Только я не знаю, зачем ему именно я, что я ему сделал. Я дождался, пока они вернулись, врезал Стальцеву, наорал на Волди, сел в машину и уехал...И вот я здесь, – он горько усмехнулся, оторвав голову с колен.