Когда в Чертовке утонуло солнце
Шрифт:
— Может, вас, сударь, и учить не нужно?
— Нужно! — решительно выдал Макс.
— Нет и не может быть предела совершенству? Я тоже так думаю. Нападайте!
Глава 13
Как в Праге появились брамбораки
Урок у пана Бочака занял часа три. Шустал, не желая скучать в одиночестве, присоединился к занятиям, так что они то вдвоём атаковали учителя, который с шутками и подколками, но при этом чётко и предельно доходчиво, объяснял каждый удар, защиту
— Ничего-ничего, — приговаривал ротмистр. — Потом пригодится.
— Тяжело в учении — легко в бою, — просипел Максим, ловя ртом воздух.
— Хорошо сказано! — одобрительно отозвался Бочак.
— Это не моё. Это высказывание пана Суворова. Был у нас такой полководец.
— Зрел в корень! Что ж, судари мои, хватит на сегодня. А теперь прошу меня извинить, хотелось бы пообедать. Да и пану командору надо доложиться — формально-то я до завтра в отпуске, но скука же смертная, сидеть до утра в казарме без дела!
— Он ещё и на ночное дежурство собрался? С дороги, и после такой тренировки? — удивился Макс, провожая глазами спину ротмистра, который бодрым шагом пересекал двор кордегардии.
— Ха! Он не просто на дежурство собрался. Он будет проситься куда-нибудь, где погорячее, и если командор его не отправит в самое пекло — пан Бочак разобидится на целую неделю.
— Удивительный человек.
— Вообще-то он не совсем человек. В родословной Бочаков много кто представлен, хотя батюшка и матушка пана ротмистра, действительно, были люди.
— Может, к «Медведику»? Или к «Гусю»? — предложил Макс, но тут же спохватился:
— Или нам положено весь день сидеть в казарме? А то я как-то за всеми этими событиями так и не разобрался.
— Да нет, зачем же сидеть? Дневные караулы у моста расписаны вперёд, и каждый капрал знает, когда его десятка заступает. Всего две смены, с девяти до трёх и с трёх до девяти. Остальное время — ночная вахта, тут уж кого куда назначат.
— Сколько всего народу в Староместской кордегардии? — поинтересовался Максим.
— Около сотни бойцов, не считая ординарцев и службы. Три ротмистра, девять капралов. Те, кто не причислен к десяткам, состоят в резерве — вот пан Фишер теперь получит оттуда двух новых бойцов. Иногда, если резерв становится очень большим из-за притока добровольцев, формируют новые десятки, которые могут распределить по другим кордегардиям.
— В ночной вахте никогда не отказывают желающим вступить?
— Никогда, — покачал головой Шустал. — Разве что выяснится, что желающий — та ещё сволочь, и ему у нас совсем не место.
— А такое случалось?
— Бывало. Обычно дело заканчивается изгнанием и запретом селиться в Праге или её пригородах. Но иногда доходит и до более серьёзных последствий.
Они вышли на улицу и встретились с капралом Бублом, который сегодня дежурил на входе. Толстячок стоял в тени кордегардии, прислонившись к стене башни и лениво наблюдая за прохожими на мосту.
— Если вдруг понадобимся — будем в малостранском «Гусе», — на всякий случай предупредил его Иржи.
— Понял, — отозвался пан Бубл, махнув им вслед рукой.
— Сегодня я угощаю, — заявил Шустал. — Отметим наш успех. К тому же у них есть одно блюдо, которое в Праге только там и готовят.
В целом зал заведения «У золотого гуся» мало чем отличался от такого же зала «У танцующего медведика», только обслуживал приятелей в этот раз не гоблин, а миловидная девица с вплетёнными в толстые косы синими лентами. Иржи радостно заулыбался, поманил барышню и что-то долго нашёптывал ей на ухо. Та похихикивала, несколько раз мельком взглянула на Максима и, кивнув, удалилась.
— Что ты ей сказал?
— Чтобы на тебя не заглядывалась, потому как женат.
— А что подавать — не сказал?
— Обижаешь. Вон, уже, — кивнул Иржи на девушку, которая пробиралась к ним между столов с подносом. На подносе оказались два небольших каравая, внутрь которых, как в тарелку, был налит суп. От варева аппетитно пахло грибами, чесноком и какими-то травами.
— Итак, пан Резанов. Угадаешь, что это?
— Кулайда, — без тени сомнения выдал Макс. — Грибной суп.
— Верно. Но в то же время не совсем. Это — вкус дома. Здесь, у «Гуся», его готовят в точности, как у нас, в Таборе. Потому что жена хозяина оттуда родом.
— Вкусно, — похвалил Максим, пробуя горячий наваристый суп. — А тарелку можно съесть?
— Нужно!
Они управились с первым блюдом, и тут же на столе появилось сразу несколько мисок. В одной шипели только что снятые со сковороды колбаски, в другой возвышалась горка квашеной капусты. В третьей были солёные огурчики, в четвёртой — тоже колбаски, но копчёные, потоньше и подлиннее. Однако, судя по глазам Иржи, ценнее всего была пятая миска, в которой, политые топлёным маслом, лежали тонко нарезанные ломтики.
— А вот эту штучку ты только тут и отведаешь. Заморская редкость!
— Это же брамбора, — улыбнулся Максим. Шустал выглядел ошарашенным:
— Ты уже пробовал?! Ну вот…
— Не здесь, — успокоил приятеля младший страж. — По-нашему это называется картофель. И в моих родных краях его едят чуть не каждый день. Жареным, варёным, мятым.
— Мятым?
— Ну да. Мнут с маслом и молоком, получается очень вкусно. А ещё из него можно наделать драники.
— Это что такое?
— Вроде оладий, только к муке и яйцам надо добавить натёртого картофеля.