Любовная лирика классических поэтов Востока

Рудаки Абульхасан

54

Вспомню предместье Багдада — и в памяти снова Время, что мы проводили в Матыре когда-то. Там виноградные гроздья сверкали лилово, Не уступая ни лозам из Хита, ни лозам Аната. Возле каналов разлившихся часто с друзьями Ночь среди райских садов мы у Тигра встречали. Так сторожей мы пугали, что в страхе часами, Как эфиопы в пещерах, они замирали. Спали в зеленой тени виноградные гроздья. Ягоды, как пузырьки, тяжелели нектаром. Их соберут и на солнце разложат, как звезды, Чтобы затем выжать ласковый сок их янтарный. Тот, кто их выжал, для них приготовил одежду — В глиняном платье-кувшине им крепнуть до срока… Все это было… А ныне, лишенный надежды, Милая, как я тобою унижен жестоко. Сердце безумным недугом любви иссушила. Ради тебя дал я клятву с застольем расстаться. С истинного ты пути меня сбила, сманила, Но не дала красотой мне своей любоваться. Если б хотела, — не хочешь! — дала

б утешенье, Мучить не стала бы так бесконечным отказом. Если бы было — не будет, увы! — исцеленье, То не погиб бы от дум бесконечных мой разум. Ты с каждым днем от меня начала отдаляться. Словно в гробу мертвеца, мои просьбы хоронишь. Верной не мне, а другому ты хочешь остаться. За равнодушным бежишь, а влюбленного гонишь. Нет, твою нежность делить я с другими не в силах! Горе влюбленным, несчастной любовью горящим! Если покинешь меня ты — уж лучше могила! Жить без любви, значит, быть мертвецом говорящим!

55

Всю ночь, как росинки, сверкали дождинки над лугом. А утром цветным покрывалом окутался луг. Дождь плакал, как друг, навсегда потерявший подругу, А день засиял, как подругу увидевший друг. На этом лугу, где нарциссы качались спесиво И где к гиацинтам фиалки склонялись в тоске, Нас дивная фея прекрасным вином обносила. И чаша была, словно факел зажженный, в руке. Я ей говорил: «Чтоб вино не смешал со слезами, Смешай с влагой уст своих нежную влагу вина. Такое ты в сердце зажгла негасимое пламя, Что руку к нему поднеси — загорится она!».

56

Не выдавайте тайн, глаза, не выдавайте! Не то о горестной любви узнает каждый! О псы-завистники, не лайте, ну не лайте! Она и так не утолит любовной жажды! Дворец Исхака, помоги, яви мне милость: Пришли мне с ветром аромат дыханья милой. Хочу во сне, чтобы она ко мне явилась И верность данному обету подтвердила. Да, я надеюсь, хоть, наверно, я — беспечный, Как тот пловец, что плыл в реке, где крокодилы. О господи, от бесконечных ран сердечных Освободи меня, яви свою мне милость! В пути не раз встречал я ночи и рассветы, Когда заря манила спутников рукою. И наши кони были сыновьями ветра, Они летели, распластавшись над покоем. Они дарили запах мускуса душистый, Степной полыни горечь, устремляясь в дали. Нас властно звал к себе напиток золотистый. В вино влюбившись, мы запреты отвергали. К виноторговцу мчались мы дорогой длинной, Чтоб там опять наедине с вином остаться. Там бурдюки похожи были в калях винных На смуглых крепко связанных повстанцев. А наш хозяин бурдюки на свет выносит, И чаши полнит до краев он перед каждым. Поверьте, дважды нас он выпить не попросит, — Щедра рука, да и душа горит от жажды. Во мраке ночи мы пришли, чтоб он развеял Тоску любви, взамен блаженство дав иное. Пусть в жилах старое вино течет, нас грея, Как и во времена Адама или Ноя… Подобно яхонту в руках виноторговца Вино, что в душу так и льется, так и льется!

57

Вновь взволновал меня голубки зов, Которая с предутреннего луга Воркует ласково: «К застолью стол готов! И заждалась прекрасная подруга!». И впрямь возлюбленная очень хороша В браслетах и в мальчишеском камзоле. Стройна она, тонка — в чем держится душа, — Незаходящий свет луны во взоре. И ясный взор ее порой черней ночей, И страсть слилась в ней с чистотой невинной, Чтоб напоить меня вином своих очей И влагой уст, хранящих привкус винный.

58

Уйду от тебя, не заплачу, не жди. Уеду, забуду, не вспомню ни разу. Не важно — твердь суши найду впереди Иль даль океана откроется глазу. Нет, — все-таки лучше полет корабля, Чей парус трепещет, как сердце в тревоге. И тайны свои мне откроет земля, Хотя и сама-то не знает о многих.

59

Как прекрасно лицо той, с которой расстался, Той, с которой вовеки бы не разлучался, Дом прекрасен ее, где теперь не бываю, Дом, который теперь стороной огибаю. Ждешь меня ты, и я ожидаю свиданья, Но уже между нами лежит расстоянье. О разлука, оставь нам хотя бы мгновенье, Ты — разрыва сестра, ты — подруга забвенья. Даже лань молодая, в тени с олененком От охотника прячущаяся в сторонке, Лань, что тонкую, стройную, нежную шею Наклонила к детенышу, ласкою грея, Красотою не может с любимой сравниться, У которой сверкнула слеза на ресницах. Даже ветер, промчавшийся вечером синим По задумчивым травам в цветущей долине, Даже ветер, покров облаков шевелящий, Запах мускуса в темную даль уносящий, Всех цветов ароматы собравший над лугом, Несравним с благовонным дыханьем подруги. Если рядом она засыпала в постели, Звезды яркие меркли пред ней и бледнели, И нежнее, чем зерна в колосьях созревших, Украшенья звенели ее под одеждой. Стан потоньше лозы у нее, между прочим. Да и кудри чернее, чем кожа у ночи. Потому так горька так ужасна потеря!.. Я, погонщиков крики услышав у двери, Угадал лишь твои очертанья во мраке, Как плохого писца чуть заметные знаки. А погонщики гнали верблюдов в пустыню, Чтоб тебя не увидел я больше отныне. Грусть, в тот дом постучав, в ней навек поселилась. Колесо моих жизненных дней покатилось. Белый день настает, черный мрак заметался, — Словно с белых яиц черный страус сорвался.

60

Ты скажи, сладчайший из рабов аллаха: Неужели все надежды стали прахом, Неужели порвала она со мною И сменилось горем счастье неземное?! Как могла она, скажи, пойти на это? Как могла нарушить клятвы и обеты?! Как могла в безумье ввергнуть за мгновенье?! Как могла унизить за мое смиренье?! Ведь рабом любви я был на самом деле. На других глаза мои ведь не глядели. Если лгу — из глаз пусть слезы льются вечно И бессонница пусть будет бесконечной! Нет, в стан тонкий я влюблен, как и когда-то, В щечки розовые, как цветок граната. Помню, сколько было встреч во мгле незрячей, Сколько кубков выпил я из рук горячих. И ни тягостные думы, ни тревоги Не могли тогда к нам отыскать дороги. На лужайках, где бродили мы беспечно, Нам казалось — наше счастье будет вечно. С нами флейта сладкозвучная бродила, Лютня радостно о счастье говорила. И кувшины, как танцоры в тесном круге, Хоровод вели, сплетая в танце руки. А потом — кувшины к кубкам прижимались. А потом — на стол слугою подавались. А потом — как дождик, нас под облаками. Осыпали тихо розы лепестками.

Ибн Зайдун

(1003–1071)

Переводы Ю. Хазанова

* * *

Далекая, всю жизнь мою ты вобрала сполна — И позабыла, кто твой раб, чей мир лишь ты одна; Его забвенью предала и выжгла, как огнем, И в сердце даже места нет для памяти о нем!.. Лишь по ночам порой блеснет надежды луч во сне — Тогда я верю: счастья миг еще придет ко мне.

* * *

Как рассказать про горькое житье, О радость и страдание мое?! Пускай язык послужит мне письмом И все откроет обо мне самом: О том, что знает лишь один аллах — Что нет удачи в жизни и в делах; Потерян сон — он не идет ко мне, И нет утехи в пище и вине… Уйти хотел от суетного дня, Но искушение сильней меня. Как старец, юность вспомнивший свою, Я перед солнцем — пред тобой — стою. Но солнце это — под покровом туч… А может, ты — луны полночный луч?

* * *

Увы, покинут я… Но не из неприязни Любимая моя меня подвергла казни, В лицо не бросив мне прямого обвиненья, — А просто чтоб узнать предел долготерпенья. Ей нравилось, что я приказа жду любого, Что умереть готов, когда б сказала слово; Меня благодарить она не прекращала За то, что я прощал, — а ей всегда прощал я… О ивовая ветвь! Газель моей пустыни! Как сделать, чтоб она меня любила ныне?! Награды ждет мое похвальное смиренье… О, как завоевать ее благоволенье?..

* * *

Я вспомнил тебя во дворце аз-Захра — Стояла прекрасного лета пора, Был воздух прозрачен и нежен зефир, — Несли они сердцу спасительный мир; В саду серебрились, звенели ручьи — Как будто упали браслеты твои; Скользил по деревьям луч солнца косой, Клонились цветы под обильной росой: Как будто ко мне заглянули в глаза — И вот и на них появилась слеза… Раскрылась вдруг роза, свой сон поборя, — Все ярче и ярче пылает заря. И все здесь — как память о нашей любви, Она неотвратно теснится в крови, И сердцу от памяти той нелегко — Ведь ты недоступна, ведь ты далеко! Когда бы и вправду меня ветерок К тебе отнести на мгновение мог, Пред взором твоим встал бы я — молодой, Но с бледным лицом, изнуренный бедой… А если б меня перенес ветерок В те дни, когда спал еще злобный мой рок, И если б я встретился снова с тобой, То был бы опять я доволен судьбой! Ведь ты драгоценней каменьев любых — Кто любит, находит блаженство без них. Моя драгоценность, бесценная ты, Недавно еще влюблены и чисты, Друг с другом мы спорили в силе любви… Ужель ты обеты забыла свои?..