Любовница Черного Дракона
Шрифт:
— Я не знаю, чем могу помочь тебе. Конечно, то, что произошло с твоей подопечной — очень печально. Но если бы я знала, что все этим закончится, то не стала бы передавать тебе письма.
“Очередное вранье”, - зарычал Дракон и презрительно фыркнул. — “Она ни капли не сожалеет. Она не выдаст своего покровителя, но мы оба знаем, что нужно делать”. Натаниэль порывисто втянул воздух, стараясь не выдавать нахлынувших чувств. Считалось, что драконы потеряли способность разговаривать со своими потомками. Однако… Дракон ухмыльнулся, но промолчал.
— Что ж, хорошо, — вкрадчиво произнем
Сбитая с толку резким изменением его поведения, Аннабель нахмурилась. Вместо облегчения на лице отразилось замешательство с недоверием. Она последовала за Натаниэлем, словно на веревочке.
— То есть ты?
— Что “я”? — излишне резко обернулся Дрейк. Леди Блекхарт застыла на месте, как вкопанная. — Ты и вправду решила, что я буду вытаскивать из тебя правду клещами? Знаешь, это можно было бы сделать, но у меня еще осталось уважение к тому, что между нами было. А потому единственное, что могу посоветовать — держись от своего покровителя и этого места подальше. Поверь, он уже начал убирать людей. И, неизвестно, кто следующий. Вполне возможно… — он удрученно покачал головой. А потом наклонил и тихонько коснулся губами нежной щеки, густо пахнущей симальской пудрой. — Счастливого пути, Аннабель. К н и г о е д . н е т
Вечер закрадывался в кабинет, где спорили пыточных дел мастер и хозяин Драконьего Чертога. В углах собиралась густеющая тьма, и шарики настенных артефактов расплескивали медовые отсветы на предметы мебели.
— Зря ты отпустил стерву, — на лице Рудольфа отразилась смесь непонимания и досады. Он по-свойски вытянут ноги на диване и шумно отхлебнул коньяк. — Надо было ее дожать.
— Аннабель ничего не сказала бы, — парировал Натаниэль. Лорд Валлори отошел от окна, опустился в глубокое кресло и задумчиво возвел глаза к потолку. — Леди Блекхарт скорее даст себя порвать на лоскуты, чем признается, что ее покровителем является де Виньи. Слишком уж она его боится.
— И правильно делает. Это же насколько нужно быть глупой, чтобы идти на поводу у этого засранца. Как будто не понимает, что де Виньи уберет ее, как только она перестанет быть нужной.
— Ты недооцениваешь леди Блекхарт. Она может быть опрометчивой, но далеко не дура.
Шанс скривился так, будто у него желудок свело.
— Скажи-ка, малыш Тили, это ты так решил из-за ее любовных умений?
Дрейку вдруг подумалось, что у гнома есть потрясающее свойство — одной фразой вызвать волну глухого раздражения. В этом они были похожи с Нарциссой. Неудивительно, что эти двое спелись.
— Предполагаю, Аннабель не захочет закончить свои дни где-нибудь в сточной канаве…
Дверь с грохотом распахнулась.
От неожиданности Рудольф едва не расплескал коньяк, внезапно выпрямившись. Казалось, еще секунда, — и гном бросится на гостя, столь бесцеремонно ворвавшегося в кабинет.
Пальцы Натаниэля инстинктивно принялись плести магическую сеть.
— Вот вы где! — на пороге, почти закрывая собой весь дверной проем стояла необычайно высокая женщина таких форм, что Дрейк невольно
За широкой спиной маячила фигура растерянного Стивена, который казался тростинкой на фоне гостьи. Женщина пересекла кабинет решительным шагом полководца и тяжело оперлась руками на столешницу и угрожающе подалась вперед.
— Я требую объяснений, лорд Валлори!
Натаниэль устало подумал, что если бы стихийным бедствиям давали имена, то сильнейший ураган, когда-либо потрясавший Велирию, назвали бы в честь гостьи. А еще от нее тянул тонкий флер, заставляющий пробегать под кожей неприятные искорки. Ведьма. Самая настоящая, закоренелая ведьма.
— Присядьте, — мягко проговорил он, чуть улыбнувшись. В драконьих глазах промелькнул предупредительный огонек, не обещающий ничего хорошего. — Пожалуйста.
Это немного остудило пыл женщины. Она, недовольно поджав губы, опустилась в предложенное ей кресло с изяществом, столь удивительным для такого массивного тела. Несколько секунды она молчаливо взирала на Дрейка с тем пристальным вниманием, с которым прощупывают незнакомого человека. Но, видимо, сочтя Натаниэля достойным противником, решила сменить тактику. Глубоко выдохнув, она взяла себя в руки и открыла было рот, как ее опередил Рудольф.
— Узнаю эту работу. Это же симальский шелк, верно?
гном соскочил с дивана и плавно приблизился к женщине. Он скользнул по платью оценивающим взглядом, в котором проскользнули восторженный огонек. Натаниэль едва удержался, чтобы не возвести глаза к потолку и сжать переносицу пальцами — Шанс как всегда был в своем репертуаре.
Женщина нахмурилась.
— Совершенно верно, — недоверчиво подтвердила она.
— Дайте-ка догадаюсь, — продолжал Шанс, проведя осторожно пальцем по вороту платья. — Сочетание уточненного вкуса, стиля и изящества. “Для красоты достаточно только одной детали — достоинства. А все остальное сделает симальский шелк и…
— …капелька тонкого парфюма”, - казалось, женщина перестала дышать. Она завороженно следила за гномом, и на ее лице появилось такое трогательное выражение, будто она готова вот-вот расплакаться от детского восторга.
— Вы бесподобны, мадам Пинкертон! — гном с восторженным придыханием коснулся губами длинных пальцев, унизанных тонкими кольцами и сжал ее руку в своих ладонях. — Ваш талант — это поистине настоящий дар богов! Я до глубины души восхищен вами.
Дрейк непроизвольно прикрыл ладонью рот и стиснул челюсть, чтобы не захохотать в голос. Сцена получалась гротескная до комичной абсурдности.
Мадам Пинкертон залилась краской, будто школьница, уличенная за любовным романом. Потом прикрыла глаза и тряхнула головой.
— Я должна попросить прощение у вас за свое поведение, — она смущенно кашлянула и наконец посмотрела на Натаниэля. — Я получила ваше письмо. И да, оно меня очень и очень расстроило. Я бы хотела узнать, каково сейчас состояние госпожи Ливингстон.
— Я обязательно расскажу, — отозвался Дрейк. — Но ответьте, пожалуйста, на один вопрос. Вы передавали письма Нарциссы леди Блекхарт?